Ознакомительная версия.
— Ручеек имеется, — отметил Грудинин.
— Вас как по батюшке?
— Васильевич. А что?
— Да так… Хочется иногда назвать вас по батюшке.
— Что вы, товарищ командир…
— Ладно. Это к слову. Давай слушать.
Утренний лес был тих и глух. Спустились вниз, поели, попили воды из ручья и по очереди вздремнули. Когда уже собрались уходить, Гафур толкнул Матюхина и главами показал вверх. Там, на прогалинке между высокими деревьями, стояли два немца и собака — большая, почти черная, с подпалинами на груди и в подбрюшье. Ее поводырь, придерживая одной рукой поводок, прикуривал у второго. Собака смотрела прямо на разведчиков, и уши у нее стояли торчком. Матюхин ногой толкнул Грудинина и шепнул:
— Видишь? Насадку! Время!
Грудинин осторожно полез за пазуху, вытащил насадку и надел ее на ствол винтовки. Действовал он, кажется, нарочито медленно, потому что Матюхин успел несколько раз взглянуть на собаку. Она явно почуяла их и уже щерилась, уже вытягивала свою острую, такую ненавистную Андрею морду. Немцы, к счастью, все еще прикуривали, и Андрей Матюхин мысленно молил Грудинина: «Скорей, скорей же!» Но он так и не заметил, когда Николай Васильевич снял чехольчик с оптического прицела и оттянул назад пуговку, снимая затвор с предохранителя.
Щелчок показался нестерпимо громким, так что перематывавший портянки Сутоцкий резко обернулся. Собака негромко рыкнула и натянула поводок. Немец что-то сказал поводырю, и поводырь дернул собаку: успокойся.
Раздался второй щелчок и слабый хлопок. Собака подпрыгнула, издала странный утробный звук и упала. Немец растерянно посмотрел на нее и тоже стал валиться на бок: Грудинин успел перезарядить винтовку и почти беззвучно выстрелить. Второй немец оглянулся по сторонам и после очередного хлопка опрокинулся навзничь.
Все произошло так быстро, так незаметно, что не только немцы, но и разведчики толком не поняли, что случилось.
— Обходить их левее! На высоту! — приказал Матюхин и бросился вперед.
Его догнал Грудинин, на бегу спросил:
— Может, убрать? А то наткнутся.
— Это когда еще будет, а следы оставим.
Они круто забрали влево вверх, перевалили через гребень высоты и вышли к дороге, почти в том месте, где накануне сидели в засаде Гафур и Сутоцкий.
В лесу все еще было тихо. Отдышались, и Матюхин восторженно посмотрел на Грудинина.
— Ну молодец! Как автомат!
— Младший лейтенант, что произошло? — спросил Сутоцкий. — Отчего они попадали? Я не понял. Отчего они попадали? Кто стрелял? Неужели Грудинин?
— Он. Вот теперь смотри. — Матюхин ткнул пальцем в насадку. — Вот из-за этой насадки мы с Грудининым и темнили. Зато как она нас выручила! Ни звука! А ведь до них метров сто было, не меньше. Ну все! Теперь запрет и секретность сняты. Дожить бы до ночи и проверить сообщение Егора. Двинулись парами к дороге.
На этот раз впереди шли Матюхин с Грудининым. Они выползли на опушку, осмотрелись. Справа от них на дороге стояло пять грузовиков с пиломатериалами. Шоферы сошлись в кружок и курили. Потом подошли еще две машины. Соскочившие шоферы подбежали к курящим, что-то спросили и сразу успокоились.
Прошло немало времени, пока дорогу перед машинами пересек взвод солдат в полном боевом снаряжении — с противогазами, ранцами и оружием. Взвод развернулся в цепь и скрылся в лесу.
— Прочесывать начинают, — шепнул Матюхин. — Могут наткнуться на наших немцев.
— Не думаю. Их человек сорок. Даже если через десять метров друг от друга и то больше чем на полкилометра их не наскребется. А мы собачников подстрелили в километре от дороги. Не меньше. — Грудинин подумал, прикидывая обстановку и подытожил: — Энти, с собакой, либо заблудились маленько, либо старательные слишком.
— Почему?
— Я так понимаю, что сейчас пойдут танки и машины. Чтобы их не засекли, решили прочесать лес по обе стороны дороги. С собаками послали вперед, вроде как для разведки, а энти, сзади, — на полный прочес.
— Может быть, и так… Но я еще вот о чем думаю: может, эти, с собакой, нас ловили? Ведь последнюю ракету мы примерно в том месте давали. Могли и засечь.
— Возможно. Но если так, то мертвяков тех до вечера не разыщут.
— Почему?
— Они же не одни были. Другие, наверно, нас «окружают».
Далеко впереди и влево, на юго-западе, взревел танковый мотор, и почти сейчас же над лесом пронесся самолет. Он летел низко и полностью глушил звук мотора. Потом прошел второй самолет, а через некоторое время и третий.
— Глушат, — отметил Андрей. — Надо перебежать дорогу и идти на запад, куда намечали.
— Парой побежим или все вместе?
— Давай рискнем парой. Наши увидят — поймут.
Они выбрались на дорогу, выглянули из-за машины и, убедившись, что все шоферы смотрят вперед, в два прыжка преодолели дорогу, юркнули в заросли. Потом, отметив, что вокруг тихо, опять выползли к дороге. Ее стремительно перебегала вторая пара.
Разведчики опять собрались вместе и перекатами двинулись строго на запад. По-прежнему летали самолеты и с передовой иногда доносилась артиллерийская перестрелка. А лес принимал в себя тяжкий, натруженный гул. Кто бывал на войне, тот ошибиться не мог — шла мощная моторизованная колонна. Скорее всего, танки вперемежку с бронетранспортерами и автомашинами. Колонна была уже близко, но еще скрыта сплошной стеной леса: от гула трепетали листья осин.
Разведчики ползли осторожно, чутко прислушиваясь к каждому треску и шороху. Гул все нарастал, и, когда неожиданно резко фыркнул танк, они поняли, что дорога рядом.
Матюхин поднял руку, приказывая остановиться, жестом подозвал Сутоцкого:
— Прикройте, выползу к дороге.
Он полз один, полз легко, успевая и прислушаться, и осмотреться, и даже принюхаться — чувства были обострены до крайности. Теперь он знал, что рядом проходит еще одна, не отмеченная на карте дорога, которая как бы вливается в открытую ими ранее. И по этой дороге движутся самые дальние резервные части. Именно части — Матюхин был уверен в этом. Противник решил сразу, одним броском перевести оставшиеся части к месту погрузки. Для этого он затеял артиллерийскую дуэль, для этого пустил самолеты. Поэтому вдоль дороги прошли группы прочесывания. И то, что они были в полном боевом снаряжении, показывало: возвращаться назад они не собираются. На станции они погрузятся в вагоны.
Дорога открылась сразу. Собственно, это была не дорога, а просека. Вероятно, накануне саперы позаделали вымоины, кое-где положили бревна, сделали на мочажинках настил, и теперь по просеке шла техника. Танки тянули автомашины и бронетранспортеры. Автомашины — пушки и кухни, а часть машин проходила по-перегонному: передок второй лежал в кузове первой. Что ж, понятно. Пехота ведь пошла пешком.
Ознакомительная версия.
