застегнуты, а волосы аккуратно уложены.
– Да, нас учили, но ведь…
– Вы хотите сказать, что я не пассажир.
– Обычно, я переодеваюсь.
– Так запомните навсегда, что ревизор – это тоже пассажир. Понятно.
– Понятно.
– Да, и верхнюю пуговицу на своей блузке надо застегивать. Это перед своими кавалерами вы можете свои прелести выставлять напоказ, а перед пассажирами вы должны держать себя в строгости, – и он полез своими толстыми пальцами застегивать пуговицу.
В Аллы по телу пробежала мелкая дрожь.
– Что такое? Вы боитесь меня?
– Нет. Это просто так.
– Не надо меня бояться. Я знаю, что на меня тут наговорили всякого? Наговорили ведь.
– Нет. Ничего мне не говорили.
– А вот лгать нехорошо. Я же вижу по вашему лицу, что вы говорите неправду. Про меня тут всякое говорят, но я вас уверяю, что это неправда. Я совсем не страшен, даже бываю иногда слишком добрым, что ревизору нельзя делать. Мы ведь, по сути выполняем одно и то же дело. Вы занимаетесь обслуживанием пассажиров, а моя задача следить за тем, что бы правильно вы всё делали, и подсказывать при необходимости про те неточности, которые вы допускаете. Вот вы не сменили одежду, когда подавали мне чай. Допустим, я вас прощу, а вот пассажиры за такие неточности будут наказывать нас деньгами. Ведь, они будут возмущены таким бардаком в нашем хозяйстве, и будут отказываться от поездок в наших вагонах. Вы согласны со мной.
– Да. Только …
– Не надо никаких делать исключений. Вот я вам одно говорю, а вы настаиваете на своем. Молодость, молодость. До чего же вы горячи, и не прислушиваетесь к советам старших. Но надеюсь, что это скоро пройдет. Подайте мне журнал жалоб и замечаний.
Алла быстро отыскала среди купы папок нужный документ и передала её ревизору.
Степан Иванович деловито перелистал страницы журнала, читая последние записи.
– Да, вижу, что вы хорошо работаете с пассажирами. Одни благодарности.
– Стараюсь. – Алла немного успокоилась, ибо претензий со стороны пассажиров к ней никогда не было.
– Хорошо это. Хорошо. Порядок в вашем вагоне тоже поддерживается на должном уровне. Можно сказать, что претензий нет. Работайте и дальше так.
– Буду стараться.
– Замечательно. Если б все проводники работали с таким настроением, то все б люди ездили только железной дорогой. Это, конечно, мечта, но к этому нужно стремиться. А о чем вы мечтаете?
– Не знаю. Не думала как-то об этом. Вот хочу больше городов увидеть, познакомится с новыми людьми.
– А представьте, что произошло крушение вашего поезда. Сошли вагоны с пути, и перекрыли движение поездов по соседнему пути. Начальник поезда дает вам петарды и посылает вас оградить место крушения, что бы следующий по соседнему пути состав не врезался в ваши вагоны. Ваши действия.
Вопрос был поставлен так неожиданно, что Алла не могла ничего вспомнить. Только отрывки каких-то знаний, которые она получала на курсах, крутились в голове, но связать их в логическую систему она никак не могла.
– Я должна…
– Быстрее надо отвечать. Счет идет на секунды. Учтите, вы отвечаете за пассажиров, которые едут в вашем вагоне.
От этих слов ревизора у Аллы окончательно все вылетело из головы.
– Я должна идти навстречу поезду.
– А как вы узнаете, откуда идет поезд? – Степан Иванович был рад, что нашел слабое место у проводницы и уверенно шел к своей цели.
– Начальник вагона ведь мне скажет.
– А если не скажет, что тогда? Будете ждать, когда произойдет столкновение двух поездов?
– Нет, я пойду…
– Куда же вы пойдете, если не знаете, откуда идет поезд. Да, я вижу, что с теоретической подготовкой у вас слабовато. С пассажирами работаете хорошо – это плюс, а вот с теорией надо бы подтянуть.
У Аллы снова пробежала мелкая дрожь по телу, ибо она знала, чем может обернуться запись ревизора в журнале замечаний – её снимут с рейса и отправят на мойки, где она будет в резиновых сапогах и плаще мыть вагоны в депо. Прощай тогда поездки, прощай новые города и поселки, приветливые лица.
– Я знала, я ведь на отлично сдавала все экзамены.
– Экзамены у нас принимает жизнь, а вы не готовы к таким экзаменам.
– Я к следующему рейсу все повторю, и всё отвечу, как надо.
– Вот вы мне давите на сочувствие. Понимаете, я не могу, не имею права распускаться на сентименты, ибо я тоже отвечаю за жизнь пассажиров. И, если что случится, то с меня спросят, почему не уследил, почему допустил человека, который не знает правил по технике безопасности, к работе с людьми.– Степан Иванович говорил слова, словно топором рубил, а взгляд его шнырял где-то под блузку. – Но вы ведь понимаете, что меня снимут с рейса, и поставят мыть вагоны. – взмолилась Алла.
– Ничего страшного все через это проходят. Подтянете немного теорию, и я уверен, что из вас получится хороший проводник вагона. А если еще подучите иностранный язык, то сможете ездить и в международные поездки. Всё зависит от вас.
– Но я и сейчас все знаю, только растерялась немного.
– Мы не имеем права теряться, ибо отвечаем за жизнь пассажиров. – Степан Иванович был неумолим, и Алла приходила в отчаяние от безысходности. Она, которая во всех отношениях проявила себя, как хороший добросовестный работник, вдруг должна понести наказание наравне с нарушителями дисциплины, не могла понять, почему так строг с ней ревизор, не давая даже скидку на её молодость, не достаток опыта.
– Задайте мне вопрос по моих прямых обязанностях. Я ведь всё делаю, как надо. Меня начальник поезда хвалит, и ставит даже в пример другим.
– У начальника поезда одни критерии хорошего работника, а у меня другие, которые немного шире, чем у начальника поезда. Ему достаточно, что вы хорошо уборку сделали в вагоне, и в туалете порядок, а мне надо, что бы весь круг своих обязанностей хорошо знали и исполняли.
– Но я ведь исполняю.
– Не все. Вот вы не знаете, как действовать в чрезвычайной обстановке, а это очень важно. Я вас хочу научить этому, а вы упорно сопротивляетесь. Видите во мне какого-то монстра, который хочет вас наказать.
– Нет, это неправда.
– Что неправда?
– Что я вижу в вас монстра.
– А кто же я в таком случае.
– Ну, можно сказать, что вы наш … наставник, учитель.
– Вот я вижу, что вы входите в курс своей работы.
– Да. Вы задайте мне еще вопрос какой-нибудь. Только не надо никаких предписаний отправлять нашему начальству. Я вас прошу, – девушка с мольбой глазах смотрит на ревизора, кажется, душу бы сейчас
