лугах, не пили воду из местной речки. Да, судя по серо-зеленому цвету травы и воды, есть и пить тут было опасно для жизни, но ведь Дядюшка утверждал, что единороги умеют очищать реки и оживлять поля…
Так почему сейчас они этого не сделали?
Шагая по тропинке, заросшей куцей травой, Энтони недоуменно озирался по сторонам и думал, что, похоже, страшное пророчество уже сбылось и волшебные рогатые лошади по какой-то причине оставили Долину. Как именно это случилось, Енот мог только гадать, но иного объяснения унылым пейзажам у него не было.
Хотя, может, он просто заблудился и пришел не туда? Может, это вовсе не Долина Радуг?
Энтони уже совсем запутался, когда услышал вдали чьи-то голоса. Это немало обрадовало Енота, и он ускорил шаг.
Похоже, здесь все-таки остался кто-то живой!
«Кто-то живой» оказался старушкой с морщинистым лицом, красным носом и серыми глазами, которые смотрели на Энтони со странным равнодушием, будто сквозь него.
– Мне показалось, я слышал ваш голос, – осторожно заметил Енот. – Вы с кем-то разговаривали, получается?
– Я? С кем? – удивилась было старушка, но тут же спохватилась и всплеснула руками: – Или ты про этого?
Она указала на сидящую на ветке крупную птицу. Энтони прищурился, чтобы получше ее рассмотреть, – а посмотреть там было на что, потому что птица оказалась до жути страшная: круглая, сморщенная, как сама старушка, она имела один-единственный глаз, а крылья ее представляли собой пальцы, усеянные перьями.
– Я на него шумела, – объяснила старушка. – Нес опять свою околесицу.
Незнакомка погрозила птице кулаком, и та, будто чуть смутившись, сдвинулась по ветке поближе к стволу.
– В столицу лети, к Дракону своему! – прикрикнула старушка. – Там вещай! У нас тут своих вестей хватает! В Долине, например, ярмарка началась…
Заслышав про Долину, Энтони встрепенулся. То есть он все-таки пришел туда? На душе сделалось сначала радостно, а потом – грустно. Энтони всегда мечтал попасть в Долину – но сейчас тот образ, который возник в голове после рассказов Дядюшки, расходился с реальностью чуть более, чем полностью.
– Ты же, наверное, на ярмарку приехал, мальчик? – спросила старушка.
Она вновь обратилась к Энтони и, прищурившись, смерила его подозрительным взглядом.
– А там будут единороги? – осторожно спросил Енот.
– Ха! Конечно же, будут! – улыбнулась старушка. – На любой вкус. Пойдем со мной.
Она закашлялась, да так громко, что странная сморщенная птица, взмахнув жуткими крыльями, сорвалась с ветки и улетела прочь.
– Вы в порядке? – обеспокоенно спросил Энтони.
– Терпимо, – с трудом выдавила старушка и, шумно выдохнув, сказала: – Пойдем, мальчик.
Они прошли мимо грязного ручья через поляну с голыми деревьями, чьи сухие уродливые ветви цеплялись за одежду и рвали ткань, точно острые ножи. Одна из веток оцарапала Энтони лицо, и он тихо зашипел, но под суровым взглядом старухи тут же напустил на себя непринужденный вид.
– Раньше лес был добрее, – заметила старуха как бы между делом.
Наконец впереди послышался гомон, и путники ускорили шаг. Миновав чащу, они быстро выкатились на равнину – практически лишенную травы, словно тут неделями пасся табун лошадей. Зато в избытке было различных прилавков и лотков, у которых ошивались тщедушные торгаши и еще более тщедушные покупатели.
– Те, что потолще да порумяней, – вещала старушка, – это приезжие, как вот ты. Мы вас сразу определяем…
Шагая следом за проводницей, Энтони с интересом рассматривал товары на прилавках. Ножи, мечи – это, стало быть, лоток кузнеца. Свистульки всякие и посуда – гончара. А у мясника на прилавке…
Ноги вдруг подкосились, и Энтони устоял только благодаря старухе.
– Ты чего, споткнулся, что ли? Аккуратней! – прикрикнула она на него.
Но Енот если и слышал слова, то не мог понять их смысла. Все его внимание было приковано к прилавку, на котором в ряд лежали пять радужных тушек.
– Это что же… – с трудом выдавил Энтони, – …единороги?
– Ага, – кашлянув в кулак, сказала старушка. – Они самые. Вон, если интересно, выше посмотри.
Энтони задрал голову и натурально застыл. Глаза его округлились, крик застрял где-то в глотке.
На крюках под вывеской «Мясо» висели две единорожьи головы. Во лбах зияли дыры – кто-то аккуратно вырезал рога. Казалось, несчастные создания смотрят прямо на Энтони, причем смотрят осуждающе, будто он лично был виновен в их нынешнем незавидном положении.
– Ну что, нравится? – подавив очередной приступ кашля, осведомилась старушка. – Красивые твари. Жаль, совсем невкусные… но хотя бы сытные, да. Кстати, о еде. Ты, наверное, голоден? Тогда дуй за мной.
И, не дожидаясь ответа, она первой устремилась к центру ярмарки.
– Так а… так а зачем вы их убиваете? – пролепетал Энтони. – В них же дух… дух Долины?
– Дух, не дух… Кто знает, – хмыкнула старушка. – В любом случае духом, мальчик, сыт не будешь…
На главной ярмарочной площади выступали сгорбленные и болезненные артисты, жонглеры с пылающими булавами и трубадуры с завышенной самооценкой – очень неубедительно разыгрывали веселье, хотя им явно нездоровилось.
Чуть в стороне стояли огромные дымящиеся котлы, у которых орудовала половником дородная дама-кухарка – с грациозностью лани она разливала похлебку по мискам, коих на столе сбоку от нее громоздилось в избытке.
Старуха направилась прямиком к котлам, на ходу бросив:
– Ну что, налетай?
Несколько мгновений спустя в руках у Энтони была дымящаяся миска с похлебкой и ложка. Пахло от миски препогано.
– Это из единорогов? – спросил Енот осторожно.
– Из копыт, – был ответ. – Рога на суп никто переводить не будет. Их и так почти не осталось. А уж как Долина вымрет… – Старуха смолкла, не договорив, и Энтони, вздрогнув, покосился на спутницу.
Яркая вспышка факела, которым развлекал публику усталый жонглер, ненадолго ослепила Енота. Перед глазами заплясали яркие зайчики.
Потому, наверное, когда Энтони взглянул на старушку снова, в ее лице ему почудился череп, будто он пришел в Долину рука об руку с самой Смертью.
Смертью, которая кашляла, как заядлый любитель табака.
Соедини точки по порядку, да будь аккуратен, путник, иначе спугнешь чудесное существо, пожаловавшее к нам прямиком из Долины Радуг.
Глава четвертая,
в которой Энтони приходит на станцию и удивляется отсутствию рельсов
Железнодорожная станция, к которой вышел Энтони, была очень маленькой. Будто некий странствующий маг, перепив браги, шутки
