этот же самый вечер, я повстречал на кухне маму и сказал ей, что уволюсь из суда после новогодних праздников. «Работать в эту работу, — всё равно что догонять горизонт», — подытожил я свои ощущения. «У тебя нет шансов кем-то стать в жизни. Твоим сумасшедшим планам не суждено сбыться. Отец тебе больше не поможет», — основные мысли матери. Потом мы быстренько обменялись оскорблениями средней тяжести и разошлись по своим комнатам.
Глава 44
Весь следующий день, а это был четверг двадцать девятое декабря, я занимался тем, что отправлял письма; несколько раз порезался о конверты. Красавицу Регину Петровну я видел однажды мельком, она всё время просидела в своём кабинете; процессов на этот день уже не назначалось.
В дверном проёме возникла Наденька Юсуфовна:
— У вас процессы сегодня есть? — спросила она.
— Только пищеварительные, — отреагировал я.
— Очень смешно. Саботируешь работу? — с улыбкой спросила она.
— Я слова-то такого не знаю, — я продолжил заниматься письмами.
— Оставь нам Полюшку, будет конверты обли… запечатывать, — сказала, появившаяся в дверном проёме своего кабинета, Регина Петровна.
— Не знаю, как шеф прикажет, — со смехом ответила Юсуфовна.
*****
Надо ли говорить, что настроение у меня было распрекрасное; может даже я впервые ощутил, что такое «предпраздничное настроение». День пролетел мухой, и я уже ехал домой на своей машине, которая изволила завестись. Меня переполняла энергия и вечером, на сон грядущий, я решил поработать извозчиком.
*****
— Я купил Форд Фокус десятого года, — а у меня просто нет денег, чтобы купить новый! Я уже восемь лет в институте учусь, — PR и связи с общественностью. Сейчас ещё моя девушка беременна!.. Курить можно?
— Да, курите на здоровье, — я со своей кнопки приоткрыл окно пассажира.
— А ты вообще, чем занимаешься? — парень был явно доволен собой.
— Я начинающий писать писатель, — ответил я.
— Иди ты! Оху…ть! И что ты пишешь? Стихи? — пассажир сел поудобней, — не иначе приготовился слушать стихи.
— Стихи пишут поэты, а я — писатель; прозу пишу, — ответил я.
— Прозу? Это как? — парень почувствовал подвох.
— Это когда не в рифму. Ага… — мне пришла на ум песня Дельфина «Я люблю людей».
Через пятнадцать минут к нам подсела его девушка.
— Прикинь, Алёнка, наш водитель — поэт! Прикинь! Поэт! — пассажир уставился на свою девушку с вопросительным взглядом на рыле.
— Я не поэт, я — писатель, — счёл нужным уточнить я.
— Писатель, — удивлённо произнесла девушка. — Ну-ка, расскажи стих.
— Я прозу пишу, — эти двое созданы друг для друга; мне становилось смешно и грустно.
— Это как? — насторожилась девушка.
— Это когда не в рифму, — вспомнил парень, щёлкнув пальцами.
— Точнее не скажешь, — подхватил я.
— Слушай, а про нас с Алёнкой напишешь? — спросил пассажир, когда мы почти подъехали к месту назначения.
— Конечно, напишу, — с серьёзным видом произнёс я. — Я вообще собирался всё своё творчество посвятить вам двоим.
— Круто, спасибо! — ответили они почти хором.
Чёрт возьми, самые трудные триста рублей в моей жизни. Пора убираться с улиц.
Глава 45
Придя в пятницу тридцатого декабря на работу, я первым делом направился в общий отдел к Наденьке Юсуфовне и положил на её стол заранее напечатанное и подписанное мною заявление «по собственному желанию». В мыслях я уже обживал комнату в коммуналке где-нибудь на Васильевском острове или даже на Петроградке. «Решил, значит…» — с облегчением выдохнула Наденька Юсуфовна. «Да, а чё, а чё…» — пробормотал я. «Океюшки, твоё заявление отнесу Команданте завтра, — сегодня он просил его не беспокоить». «Так завтра же всё, — праздники!» «Он всё равно будет здесь. Я передам заявление его помощнику, а он… Так… Ты должен две недели отработать, — с учётом праздником…» — Наденька встала из-за стола и подошла к настенному календарю, — «Тааак, по двадцать четвёртое января включительно. Всё, дядя, можешь идти. Ты у кого уж сейчас трудишься?» «У… У… заместителя по гражданским делам… У Регины…» — я уже было начал помогать своей памяти щёлканьем пальцем, но Наденька Юсуфовна прервала мой сеанс воспоминаний: «Понятно, — у Регины Петровны». Выйдя из кабинета, я побежал вверх по лестнице, мысленно заказывая стеклопакеты в свою комнату в коммуналке на Васильевским острове, а может даже и в Центральном.
Я сидел с высунутым от сосредоточения языком и шил дела, когда заметил, что в дверном проёме своего кабинета стоит Регина Петровна и умилённым взглядом следит за мной. Я как раз думал о том, как пойду в ближайший к моей будущей комнатке супермаркет и куплю стульчак для унитаза, чтобы с гордым видом повесить его на отдельный гвоздь в общем туалете. Я с секунду смотрел ей в глаза, думая, что она сразу же уйдёт, но она не ушла. Тогда я отвернулся, продолжив работу; язык убрал в рот. Боковым зрением я видел, что Регина Петровна беззастенчиво разглядывает меня; она простояла в проёме ещё минуты три, затем ушла в свой кабинет. Она — красивая женщина, она мне нравилась.
Через два часа монотонной работы по сшиванию и описыванию документов, мы узрели вновь вышедшую из кабинета Регину Петровну. Регина положила руки на бёдра и приказным тоном велела прекратить всяческую работу и начать веселиться и пить шампанское. В течение двадцати минут должны доставить суши и пиццу, которую на свои средства заказала Регина Петровна в качестве предновогоднего сюрприза своему составу работников. Я, было, подумал, что мне здесь не место, потому что я всего лишь заменяю заболевшего секретаря, но мне дали понять, чтобы я оставался, поскольку «…мы уже успели привыкнуть к тебе… будет жалко, когда тебя снова переведут…» и пр. Пока все метались в поисках чистых стаканов, Регина Петровна ушла и пришла снова. «Пока не забыла», — сказала она и начала раздавать своему составу сотрудников (а к началу веселья объявилась выздоровевшая секретарь) подарочные сертификаты крупной косметической компании, название которой созвучно с фамилией французского вояки. Я попытался тактично исчезнуть по «неотложным делам», но был схвачен нежной и твёрдой рукой Регины и одарен сертификатом. Рассыпавшись в благодарности, я подумал, что сегодня же обналичу его в пользу своей мамочки.
На рабочий телефон пришёл местный звонок, который отличался от неместного другим порядком длинных и коротких трелей, я так и не научился их различать. Помощница Регины Петровны пошла в свою комнатку (а у заместителей Команданте были ещё отдельные помещения для помощников… и кулер); звонила Юсуфовна, велела мне немедленно зайти к Команданте. Я естественно подумал, что этот вызов касается увольнения. На всякий случай испугался. Около самых дверей приёмной шефа я повстречал его относительно нового помощника, мы с ним, как всегда поздоровались;
