С этими словами Ноэль окончательно развернулся и застыл перед мрачной фигурой господина Мортэ, чье лицо, как обычно, было скрыто широкими полями шляпы. Он понимал, что сейчас, скорее всего, умрет, но это был единственный шанс и это, пожалуй, было то решение, которое они приняли с Тайфелем одновременно, и то, с которым были согласны оба.
— Что ж, будь по-вашему, — раздалось наконец, и голова господина Мортэ стала подниматься.
«Сейчас я исчезну, — как-то спокойно и отвлеченно подумал Ноэль. — Просто исчезну, словно меня и не было никогда… Больше никогда не увижу герра Грохана, Фернандо, Ладвига с Йоханом и Сигварда. И все же интересно, какого цвета глаза у господина Мортэ и есть ли они вообще?». Рука сама дернулась почесать за ухом, а Ноэль замер, вглядываясь в лицо своей смерти и… внезапно расхохотался. Глаза у господина Мортэ были маленькие, словно у свиньи, близко посаженные, блекло-голубые и лишенные ресниц. Даже бледная складка губ и мрачный черный наряд ничего не меняли, ибо все лицо вкупе с глазами было абсолютно не страшным, а напротив, ничего, кроме смеха не вызывало. Поэтому Ноэль расхохотался, складываясь пополам и тыкая пальцем в лицо господина Мортэ, не в силах сказать ни слова.
Господин Мортэ мрачно смотрел, как юный маг сотрясается во все новых приступах хохота, потом плюнул и развернулся на каблуках.
— Ты даже свою смерть превратил в цирк, клоун эдакий! — бросил он в сердцах, удаляясь, а Ноэль, как следует отсмеявшись, замер, пораженный догадкой. Он был жив. Жив! И тьма в глубине его души молчала. Замолкла навсегда.
========== Эпилог ==========
Ноэль сидел, привалившись к какому-то камню, и не мог заставить себя пошевелить ни рукой, ни ногой. Усталость навалилась на него, стоило ему понять, что все кончено. Солнце, поднявшееся над полем боя, осветило грустную картину. Оставшиеся в живых констебли разбежались кто куда, лишенные управления, и все, что теперь мог видеть Ноэль, это мертвые тела, лежавшие на земле. Тел констеблей было больше, но много было и магов. Фернандо, растирая шею, повалился рядом и указал глазами на распростертое недалеко тело.
— Ронни Киррик, — вспомнил Ноэль, едва удерживая слезы. — Чертов Морис!
— Ему снова удалось ускользнуть? — подал голос Фернандо.
Ноэль сжал зубы и процедил:
— Перевоплотился. Трикстер.
Фернандо молчал. Объяснений не требовалось. Трикстер являлся одним из самых рискованных магических действий и применялся магами чертовски редко и только в крайних случаях, ибо представлял собой расслоение сущности на три элемента, и собраться воедино обратно из трех существ, в которых превращался маг, было практически невозможно.
— Значит, шансы на его возвращение равны нулю. Трикстер сродни самоубийству.
— Но они есть! — возразил Ноэль. — Лучше бы, ей-богу, живой и невредимый ушел. Искать было бы проще. Теперь думай, в каких трех тварей он перекинулся: кролика, ворона и паука? Или, может, в крота, лягушку и таракана?
— Ноэль, перестань! Ты прекрасно знаешь, что все три твари тут же разбежались в разные стороны, потому что лишены коллективного разума! Да он в жизни сам себя обратно не соберет! Еще никому не удавалось!
Ноэль упрямо затряс головой:
— Я должен был это предвидеть!
— Предвидеть все невозможно. Ты все сделал правильно, мой мальчик, — подал голос Грохан. Он сидел на обожжённой коряге и, стоило Ноэлю на него посмотреть, указал подбородком на фигуры неподалеку. Сигвард и Йохан обнимали того самого тоненького мальчишку-веточку, который назвал себя Юрганом, а Ладвиг стоял чуть поодаль и смотрел на них с улыбкой. Тут и там бродили по полю фигуры других магов. Они искали знакомых и родственников, спрашивали друг друга и заглядывали в лица. И когда им удавалось найти тех, кого они искали, раздавался смех или слышались рыдания, но все это были звуки радости. Ноэль кивнул сам себе, а Фернандо тихонько сжал его плечо.
— А это еще что такое?! — вдруг возмутился Грохан, указывая на нелепую фигуру, рваными скачками двигающуюся между поверженными телами. На странном типе болтались старомодные панталоны, отороченные истлевшими кружевами, его ссохшаяся лысая голова была похожа на яйцо, а из ушей клоками торчали седые волосы.
— Сколько добра пропадает! — кудахтал старик и в волнении хватал себя за тощие коленки.
— Это же… — начал Фернандо, а Ноэль закончил за него.
— Достопочтенный садовник Скотти Хивер!
Все посмотрели на дерганную фигуру, а мистер Хивер, почувствовав внимание к своей персоне, вскинул голову и радостно замахал Грохану.
— Доброго денечка, герр Грохан! — расплылся он в беззубой улыбке и обвел вокруг себя руками, словно хотел загрести все в кучу. — Сколько добра, говорю, тут вас!
— Что он тут делает? — нахмурился Ноэль.
— Так школа же осталась без присмотра. Вон, даже учебный труп сбежал, — едко припечатал Фернандо, и оба: Ноэль и паж покосились на Грохана. Тот лишь насупился и тяжело глянул на скачущего в радостной ажитации между трупами бывшего садовника.
— Учитель, а вы не хотите вернуться и снова открыть школу? — аккуратно спросил Ноэль, и так как Грохан молчал, предпринял еще одну попытку: — Слишком многие ушли за последние годы. Миру нужны новые маги.
Грохан устало покачал головой и старательно расправил на коленях складки учительской мантии.
— Я слишком устал, мой мальчик, — покачал он головой. — Да и не такой уж я хороший учитель, как ты видишь. Думаю, лучше всего, если на этом посту заменишь меня ты.
— Я?! — искренне удивился Ноэль. — Я ж еще не старый!
— Вот спасибо, — хлопнул себя по коленке Грохан, а Фернандо рассмеялся. Правда, тут же охнул, схватившись за отбитый бок.
— Не-не-не! — продолжил Ноэль, поняв, что Грохан серьезно. — Вот лет через триста, когда у меня из ушей будут седые кусты колоситься, как у достопочтенного Скотти Хивера, тогда я, может быть, а пока…
Он покосился на Фернандо, и Грохан понимающе хмыкнул.
— Да и потом трикстер Мориса Кавилля все равно нужно найти, — посерьезнел Ноэль. — Мало ли…
С этим Грохан спорить не стал. Он молча кивнул и задумался.
— Получается, мы расстаемся? — прервал он наконец затянувшееся молчание.
— Получается, что так, — кивнул Ноэль, мрачнея, но тут же просветлел: — Но вы обо мне еще обязательно услышите!
— Даже не сомневаюсь, — едко бросил в ответ Грохан. Ноэль, охнув, поднялся и помог встать Фернандо. Оба они неловко засуетились.
— Черт его знает, как прощаться, — буркнул Ноэль, топчась на одном месте и старательно скрывая смущение.
— Да идите уже, — махнул рукой Грохан, но оба — и Ноэль, и Фернандо — уже стояли перед ним навытяжку. Грохан, крякнув, поднялся с коряги и коротко обнял сначала мнущегося Ноэля, а потом и Фурло. И только после этого повторил, мягче: — Идите.
И все же Ноэль медлил. Он смотрел то на обгоревшие стволы деревьев — все, что осталось от Красного леса, то на дымящееся поле перед ним, то на Грохана, и уходить не торопился.
— Учитель, — решился он наконец. — А что стало с другими душами?
— Какими еще другими душами? — не понял Грохан.
— Душами других учеников. Ну… вы же забирали одну душу из каждого выпуска? Вот я и подумал… — принялся сбивчиво объяснять Ноэль.
— Ты подумал, что по миру бродят десятки таких, как Тайфель, — с улыбкой закончил за него Грохан.
— Не ну… — Ноэль смутился еще больше, а Фернандо с Гроханом переглянулись.
— Ноэль, — вздохнул Грохан, — ты все-таки тупее, чем я думал. Я, пожалуй, забираю обратно свое предложение о преемничестве.
— Чойта? — возмутился Ноэль.
— А то, что за все время управления школой я не взял ни единой души, балбес ты эдакий! — рассмеялся Грохан. — Душу нельзя забрать. Ее можно только подарить, отдать или продать, наконец. Но это добровольное решение. Тайфель сам отдал мне свою душу в подарок, и это была единственная душа, которую я хранил все это время. И сам видишь, что из этого вышло. Так что я не отнимаю чужие души.
