сияние. Открыл рот, собираясь завыть, но не смог. Дыхание сперло. Вместо воя вырвался скрип, словно я кашлянул. Щеки залила краска. Что я пьяный орк? Бегать по полю и выть! Да старейшины бы со стыда под землю провалились.
– Чего ты? – волновался голем. – Давай! Мы теряем время. Ещё чуть-чуть, и будет поздно!
– Не могу, – смутился я.
– Чего? – не понял Евлампий. – Завыть? Ты же оборотень! Вой!
– Неловко, – пробормотал я.
– Стыдно? – голем задохнулся от возмущения.
Поймав молнии от прижатого к дереву фея, архивариус остановился.
– Пора! – раздался его искореженный голос.
Подняв руки, он вытянул их ладонями вниз. Пузырь над его головой засветился так ярко, что я порадовался, что не вижу одним глазом. А когда свечение померкло, проступили бордовые тени. То ли лица чародеев, то ли маски, а может, забытые чудища. Они скалились и кривились от боли. И кружились, кружились, кружились, то приближаясь, то удаляясь.
– Власть силе! – проскрежетал Мровкуб.
Слова эхом разнеслись по поляне. Земля покрылась изморозью, а нетронутые цветы вспыхнули пурпурным огнём.
– Не может быть! – завопил Евлампий.
Такой истерики в его крике я ещё не слышал.
– Хранитель вернулся! Тревога! – голосил голем. – Останови его! Быстрее! Останови!
Из земли к рукам архивариуса потянулись грязные струйки с копошащимися чёрными змейками. Один за одним водяные щиты сливались в огромный бурлящий ком, а агатовые молнии злобно шипели, пробегая по поверхности.
– Вперёд! Ты оборотень! – закричал голем. – Останови хранителя Силы!
Пузырь сверкнул, выдав пылающий Черногорск. Между старинных домов, с вычурными скатами крыш из чёрной черепицы, бежали маги в остроконечных шляпах. За ними, подвывая набегу, скакали поглотители. Нагнув рогатые бошки, они скалили клыки, и от рёва трескались стекла в окнах. Все четыре лапы лязгали по брусчатке кривыми когтями, оставляя белые полосы. А маги, подтягивая рваные мантии, лупили по поглотителям шквалом огненных шаров, молний и водяных бичей. Заклятья с шипением затягивало в раззявленные пасти, а проскочившие мимо чудовищ поджигали дома и пробивали стены.
Неуклюжий молодой волшебник отстал от толпы и, прижимая слетающий с головы колпак, подвывая не хуже поглотителей испуганно бросился в подворотню. Добежав до конца проулка, он упёрся в тупик и, обернувшись, едва сложил заклинание. Вдоль домов метнулось чёрное облако, а волшебник, трясясь, прижался к стене. Поглотитель, клацнув зубами, враз проглотив смертельную тучу и, облизнувшись, прыгнул на молодого мага.
Я закрыл глаза.
– Вой! – отчаянно вопил Евлампий, а я не мог пошевелиться.
Грязная улица и бегущий волшебник в балахоне гильдии Водолюбов снились мне долгие годы. Я хорошо помнил лицо с прыщами. Синяк под левым глазом и непослушные светлые волосы. Что всё это значит? Почему в мыслях хранителя бегает мой чародей? Кто такой этот хранитель Силы? Почему от одного его имени меня бросает в дрожь, а челюсти сводит так, что скрипят зубы?
Стыд пропал. Исчезла поляна. Старейшины кивнули, давая молчаливое одобрение. Я не увидел, а почувствовал фиолетовое сияние. Ноги сами перешли на бег. Разомкнув веки, я взглянул в голубые небеса, на едва различимый, бледный диск луны. Впервые в жизни, не считая баловства, мне захотелось выть.
– Давай! – кричал голем.
Водяной ком с чёрными прожилками вытянулся вверх, превращаясь в длинную, изогнутую воронку. Мокрый хобот наклонился в сторону от архивариуса, шаря по траве. Одуванчики, до которых он дотрагивался, вспыхивали и распадались прахом.
– Давай же! – орал Евлампий.
Я задрал голову и завыл на бегу. Длинные, призывные рулады перешли в угрожающий рык и опять упали до воя.
Архивариус вздрогнул. Хвост водяной воронки выскочил из рук, подпрыгнул и заскакал по полю. Хобот, изогнувшись, болтался в разные стороны, лупя по одуванчикам. Разлеталась чернеющая земля, а вывернутая с корнями трава налету разваливалась на щепотки пепла.
Мровкуб вытянул к Душегубу раскрытые ладони, но передёрнул плечами от воя и обернулся.
Не переставая выть, я несся на него.
– У тебя всё получится! – кричал в ухо голем.
Самое странное, я верил.
Лицо архивариуса исказилось и побледнело. Краснота спадала, спускаясь к шее. Отчаянно обхватив виски, он выдал басовитое: «Уммм!», и бледность прорезал румянец. Я вдохнул поглубже и завыл так, что зазвенело в ушах. Мровкуб еще сдавливал лицо, дёргая плечами, но уже безрезультатно. Его кожа позеленела, растеряв всю прежнюю естественность, а я победно рыкнул и побежал ещё быстрее. Тогда архивариус поднял руки и хлопнул в ладоши. По-прежнему висящий над его головой пузырь хрустнул и громогласно лопнул, подняв тучу пепла, а хобот замер в прыжке, как подрубленный и повалился на бок.
– Власть силе! – пророкотал хранитель, и махнул от себя рукой.
Водяной смерч дёрнулся, приподнявшись над одуванчиковым полем, дотянулся до чёрного фея и разлетелся тучей брызг. Там, куда падали капли, земля прогорала копотью и дымилась.
Душегуб заслонился руками, почернев сильнее прежнего. Оливье нигде не было видно. А я, продолжая дико завывать, на бегу, врезался в архивариуса. Повалил, и победно зарычав, прижал к земле. В его глазах без зрачков, плескалась красная жижа, пытаясь вырваться из глазницы. Жуть!
Переборов себя, я наклонился и, почти касаясь его лица маской, завыл. Громко и долго, как только мог. Мровкуб задёргался, пытаясь вырваться, но я крепко держал и выл пока он не обмяк. Тело будто перестало ему подчиняться, зато напряглись челюсти и заиграли желваки. Рот исказился. Дрогнули веки и, из-под них, вылезли обычные синие глаза.
По макушке пробежал зябкий сквозняк, так что волосы встали дыбом. Качнулась серая трава, будто рядом кто-то прошёл, но обернувшись, я никого не увидел. Хотя что-то холодное коснулось плеча и тут же отпрянуло. Исчезло и мерзкое чувство.
Успокоив надрывное дыхание, я стянул маску и пригляделся к архивариусу. Безжизненный, как старый окорок.
– Ты справился! – с гордостью, но испуганно прошептал голем.
– Я же оборотень.
– Отпусти, ему не помочь, – мягко шепнул Евлампий.
Я еще раз дотронулся до архивариуса. Он не двигался и не дышал.
– Ты справился, ты победил, – успокаивал голем.
– А вон тот ничтожный мотылёк! – зло бросил подошедший Оливье. – Не смог отправить тварь обратно в междумирье. Теперь хранитель будет бродить по Фейри Хаусу!
– Нужно сообщить Последнему! – немедленно взвился Евлампий.
– Я тебе сообщу, кишка мелководная! – повысил голос дядя.
– Да что ты можешь? – с издевкой уточнил голем.
– Кто эти хранители? – невпопад спросил я, переминаясь с ноги на ногу.
С меня уже сошла бравада, и теперь клевал стыд.
– Лучше тебе не знать, отрыжка кракена! – произнёс Оливье.
– Узнают все! – закричал Евлампий. – Вы выпустили на волю хранителя Силы!
Голем поднял руки над каменной башкой. Я догадался, что он вызывает тучу, чтобы связаться с судьей Тринадцатого Тёмного Объединенного мира. Оливье тоже всё
