принес, – крикнул с порога Виталий своей супруге.
Нина вышла из комнаты, где она смотрела очередной сериал, о нелегкой женской судьбе.
– Держи, – протянул большого карпа в пакете Виталий супруге.
– Ого. Килограмма на два затянет, – с восторгом сказала Нина.
– Ошибаешься. Он на все три затянет.
– Откуда ты знаешь, что он три килограмма весит?
Виталий на мгновенье замешкался, но потом ответил.
– Да там, у парня одного были веса, так я его свесил.
– Где ж ты его выловил?
– Я ж тебе говорил, что на ставок запасной ехал.
– Так кум же говорил, что там воды в ставке нет. Высох от жары.
– Слушай того кума. Он всегда темнит, что бы никто не ездил на те места, где он рыбачит. Это ж такой плут, что другого такого не сыщешь на всем белом свете. Воды там полным полно, что мы даже купались там.
– С кем это ты купался, ты ж говорил, что сам едешь туда?
– Сам ездил, а там же были там ребята, у которых я весы брал, что бы карпа взвесить.
– Понятно.
– Да и поневоле пришлось мне скупаться, потому как схватила она меня и как потащила в воду, что я не удержался и упал в воду. Вот даже одежда не совсем высохла на мне.
– Я что-то не поняла, кто же тебя потащил в воду?
– Я ж тебе говорил, что она как потащила.
– Так карп же мужского рода. Это он затащил тебя?
– Да-а-а, я имел в виду, что большая рыба меня тянула в воду, а потом в кусты.
– Разве в ставках имеются кусты.
– Ну, не кусты, а эти как их называют…
– Камыш.
– Да, он самый камыш. Затащила она меня туда, что еле вытащил её оттуда, и вот к тебе на стол привез.
– Хорошо, давай удочку, а сам раздевайся… Ой, что-то от тебя так духами разит.
– Да-а-а это ж в лифту я ехал, а там ехала Светка с восьмого этажа, такая надушенная, что угореть можно.
Тем временем Нина стала рассматривать внимательно удочку.
– Виталик, а без крючка можно поймать рыбу?
– Конечно, нет. Какие же могут быть вопросы.
– Послушай, а у тебя ведь нет крючка на удочке?
– Не может быть. Дай посмотреть… Действительно, нет крючка. Что за чертовщина… Э-Э-то, видно, в трамвае он оборвался. Там же людей набилось, как селёдки. Вот и зацепился крючок за кого-то и оборвался.
– Хватит мне лапшу на уши цеплять.
– Истинная правда. Людей, как селедки, набилось, у нас же сейчас трамваи так редко ездят.
– А я тебе говорю, что хватит мне лапшу вешать, ибо это я тебе обрезала крючок на удочке. И ты совсем другую рыбу ловил!!!– закричала Нина и врезала по лицу мужа трёхкилограммовым карпом.
Вороне где-то бог послал кусочек сыра.
На ель Ворона взгромаздясь,
Позавтракать было, совсем уже собралась.
Да…
Тут она увидела зеркало, которое может быть оставили туристы, а может белочка наводила здесь свою красоту или сорока притащила блестящий предмет на ветку. А может, то хитрая Лиса примостила на ветку зеркало, что бы привлекать всех зевак. Как бы ни было, но Ворона увидела в зеркало кусочек сыра, и захотела завладеть и этим куском. Раскрыла рот и ударила клювом по зеркалу, но ничего не получила да и тот что держала во рту потеряла, ибо известная мудрость гласит, что упало, то пропало.
Резюме: В погоне за мнимыми благами, мы теряем настоящие ценности.
По гороскопу я Козеріг. Ну, що козел це зрозуміло, бо всі ми стали "козлами відпущения" у наших політиків, але відносно рогів я незгоден. Наскільки мені відемо, то рогПро козерог ва э окрасою тих мужів, у кого дружина гуляє з усіма підряд чоловіками. Але ж моя не така…, моя не з усіма… Зі мною, наприклад, вона немає ніяких стосунків, крім дипломатичних, на рівні консульських. Режим візовий. Хочеш райської насолоди, відкривай свій гаманець. Плати гроші. причому в твердій валюті, буде доступ до тіла. А звідки в мене візьметься валюта, коли платню мені дають стабілізаторами до балістичних ракет. Тож пролітаю над подружнім ложе, як фанера над Парижем.
В минулому у мене цілковита колективізація та індустріалізація, а в майбутньому – демократизація і повна капіталізація. З демократизацією все зрозуміло, якщо раніше посилали на три веселі букви, то сьогодні ввічливо пропонують прийти завтра, а ще краще після дощичка в четвер. А от з капіталізацією поки що не розібрався, що це таке і з чим його їсти. Взагалі-то міліонерами ми вже було, тільки від того ми не стали не щасливішими, не заможнішими.
На серці в мене підступи "червового короля". Знаю я того "короля" – то мій шеф, який все норовить врізати мені платню, або зняти премію. А під серцем у мене туга за ковбасою по два двадцять і Жигулівським пивом по двадцять дві копійки.
Мені дістаються повітряні замки та нездійсненні мрії про братство людей на землі, а моїм нащадкам – проценти з Марксового "Капіталу". І всім нам випадає далека дорога в світле майбутнє, про наближення якого повинен сигналізувати Робінович, але кажуть, що він продав його за тридцять срібняків і вшився на землю обітовану.
В гримерную забежал артист МАНОШКИН в одежде славного мушкетера, и с порога он начал кричать: "Нет, нет я больше не выйду на сцену хоть режьте меня на куски или бросайте в холодную пропасть!"
– Иван Семенович, но осталась ведь последняя сцена, – вслед ему кричал директор театра.
– Никогда я не выйду к этим варварам показывать высокое искусство.
– Миленький, но вы ведь знали, на что шли. Искусство требует жертв.
– Да, я знал это и готов был пойти на любые жертвы: терпел, когда нам не платили зарплату, терпел, когда в зале было холодно, терпел издевательства от режиссеров и директоров, но этого терпеть я не в силах.
– Иван Семенович, но это, же дети. Пошалят немного и утихомирятся.
– Я терпел, когда из рогатки мне попали в живот, терпел, когда кто-то бросил острый дротик мне в задницу, но, когда булыжником мне засветили под глаз, то терпение мое закончилось. Все ухожу. Лучше я умру где-то под забором, нежели от этих малолетних отморозков.
– Иван Семенович мы больше не будем водить школьников в театр, – это сказал заведующий отделом культуры города Негубкин Станислав Михайлович. – Мы поняли свою ошибку. Будем исправляться.
– Каким же образом, если не
