Затем мы удирали. Быстро. Вернее, что есть мочи.
— Почему в нас не стреляют?! — услышала я удивленное бормотание Астайра. — Какого Темного Бога вы не стреляете?! — заорал он на дисплей с данными радара. — Ну, раз не стреляете… Астоа, снять защитные экраны, увеличить скорость до максимума.
Я знала, чтобы ускользнуть от преследователей, нам требовалось достичь скорости света.
— До выхода в надпространство осталось четыре… Три… Два… Один цик, — возвестил искусственный интеллект, и тут же мир взорвался миллиардами красок.
И в самом деле, почему в нас ни разу не выстрелили? Ни с крейсера, ни с шаттлов?!
Орбитальная станция "Гедея — 2"
На космической станции было спокойно и стерильно, словно в секретной лаборатории. Или же морге. Вскоре я привыкла к тишине. Для начала проспала почти двое суток, подозреваю, потому, что по приказу деда мне вкололи сильное успокоительное. Просыпалась ненадолго, чтобы попить или добраться до заветной комнатки рядом с микроскопической душевой, затем обратно, на пластиковое ортопедическое ложе с подогревом. О подушках здесь ничего не знали, но я смогла это пережить. Без одеяла оказалось хуже, поэтому попросила маму, и она нашла мягкую ткань, служившую пледом, в который я заворачивалась с головой.
Несмотря на пушистый плед и препарат, от которого клонило в сон ровно через пять минут после пробуждения, меня мучили кошмары. В который раз оказывалась на Играх, проходила одно испытание за другим. Вокруг гибли люди, а я… Просыпалась, задыхаясь от страха и чувства собственного бессилия.
Открывала глаза и каждый раз видела сидящую рядом маму. Она гладила меня по голове, убаюкивала, успокаивала, и я вновь проваливалась в мир сновидений. Или же лежала, засыпая, наслаждаясь ощущением ее присутствия. Прислушивалась к спокойному дыханию, рассматривала из‑под полуоткрытых век, как она дремлет в кресле рядом со мной.
Ийлин Таннис…
У меня есть мама, и она меня любит. Это… Это оказалось восхитительно.
— Майри, девочка моя, — улыбалась мама, когда я просыпалась. Затем, скрывая слезы, кормила меня чем‑то питательным — либо синтезированным в лабораториях, либо привезенным с Гедеи — планеты, вокруг которой вращалась орбитальная станция. У "Свободных Звезд" оказалась большая наземная колония — несколько поселений, в которых не только что‑то выращивали, но и даже что‑то добывали из недр покрытой джунглями планеты.
Наверное, Фергу бы здесь понравилось.
— Мама, — говорила я в ответ, привыкая к звучанию этого слова. — Мама.
Я простила ее сразу же. И полюбила, как только увидела.
Она встретила меня на выходе из посадочного ангара. Помню, еще были военные — все в бордовых комбинезонах, c нашивками на груди — в виде пяти звезд. Мужчин деловито оттеснила бригада медиков. Мы пропустили капсулу с регенератором, которую катили в медблок. За ней спешила Ласси; Сари отдавала приказы тоном, не позволяющим пререканий. Кажется, именно она и оперировала Дорса, "построив" местных врачей.
Меня ждали мужчины, у которых на лицах было написано — военные, но я смотрела лишь на маму. Когда увидела ее, все вопросы, которые хотела задать, куда‑то испарились. Оставались лишь ответы.
Я люблю ее, она любит меня.
Затем, через тысячу лет, когда мы все же разжали объятия, мама отбила меня у желающих пообщаться аноров и аторов из разведки и увела в заранее приготовленную каюту. Дед пришел позже, когда мама уже помогла мне раздеться и вымыть волосы, затем, накормив, уложила в кровать. Появился медик, провел быстрый осмотр и заверил, что со мной все в порядке. Вколол успокоительное и ушел.
Со мной осталась моя семья. Мама и дед. Он тоже встречал меня после посадки "Призрака".
— Здравствуй внучка, — сухо сказал мне на выходе из ангара. Я уставилась на высокого пожилого мужчину. У него были черные глаза, гордый профиль, властное лицо. Возраст выдавали глубокие морщины на лбу. Густая седая шевелюра делала атора Танниса похожим на льва. Угу, льва — убийцу…
Астайр успел рассказать, что мой дед последние несколько циклов возглавлял сопротивление. "А… Надо же!" — все, что смогла выдавить из себя.
— Рад тебя видеть, — добавил дед, — в добром здравии. С возвращением домой!
Постоял немного и ушел, пока я продолжала пребывать в объятиях мамы. Затем вернулся, чтобы удостовериться, что со мной все в порядке.
Потом я спала.
Мне выделили каюту на седьмом этаже в жилом секторе "Б". Новое жилище оказалось не особо больше того, в котором жили мы с Фергом на "Прелюдии". Кровать, стол, несколько выдвижных кресел — все в стиле "хай — тек": белый пластик, металл. Новенький визор, подаренный дедом, полка с хранилищем для кристаллов, выдвижной шкаф, в который мама загрузила несколько комбинезонов в темных и бордовых тонах, принятых для ношения в рабочее время на Гедее, и парочку скромных даже по земным меркам светлых платьев, что надевали после смены.
Я переоделась в бордовый комбинезон и стала ждать гостей.
Первым, опять же, пришел дед. Сел в кресло, рассматривал меня долго и внимательно, будто запоминал, чтобы никогда больше не забыть. Затем сказал, что двое суток назад не подозревал о моем существовании. Мама выглядела виноватой. Выслушал сбивчивый рассказ о моей жизни и приключениях, заинтересовался Наставником Гахри, тюрьмой Рагхи и нападением корпорации на Таурус. Игры его мало интересовали. Сухо поздравил с победой, поблагодарил за спасение Дорса. Сказал, сопротивлению нужен Парящий такого уровня, поэтому на карту поставили многое, чтобы его вытащить.
Затем еще раз внимательно посмотрел на свою дочь, попрощался и вышел.
Мама, оставив меня ненадолго, привела сестру. Я потеряла дар речи, уставившись на почти полную копию себя самой. Ийоли… Моложе меня на полтора цикла, ростом чуть меньше, сложением покрепче, глаза карие, но лицо, волосы, улыбка, манера речи — один в один в женскую половину семьи Таннис.
— Вот это да! — сказала я, обняв сестру. От нее пахло стерильной одеждой и еще почему‑то солнцем. Оказалось, Ийоли только что вернулась с Гедеи, где лето и жарко. Сестра рассказала, что проходит стажировку, летает помощником второго пилота на грузовом челноке. Хочу ли я отправиться с ней на поверхность?! Конечно, какие вопросы!
— Надо же, — произнесла задумчиво, когда сестра убежала на учебу. — Значит, у меня еще есть отчим?
То, что у нас разные отцы, я поняла, когда узнала, что Ийоли не является носителем Изначального Гена.
Мама покачала головой.
— А… Мой настоящий отец, он здесь?
Ответ отрицательный. Ну, тогда… Мысленно зажмурилась и спросила, где он. Имею я право знать? Или же не имею?
