один из них, клашанец с крошечными черными глазками песчаной змеи. – Мы ведь всегда можем открыть морские заслонки и устроить им хорошую ванну… По крайней мере, это смыло бы с них всю эту вонь.
Другой, больше похожий на ящерицу, с носом-луковицей, весело расхохотался.
Упоминание еще об одной особенности этой тюрьмы Канте отнюдь не развеселило. Все эти стеклянные ямы были соединены между собой подземными туннелями, которые выходили к морю, расположенному неподалеку. Стоило открыть заслонки, как вся тюрьма могла быть быстро затоплена. Это приводило к особенно жестокой смерти – узникам оставалось лишь плавать кругами до тех пор, пока они не утонут от истощения.
– Так им и надо, – отозвался Ящерица. – Пытались похитить сына и дочь самого императора!
– Жаль, что не удалось схватить их всех до единого, – посетовал змееглазый.
– И все же слава милосердным богам, что Рами и Аалийю удалось благополучно вернуть!
– Воистину, – согласился второй охранник, прикоснувшись тремя пальцами ко лбу в знак благодарности небесам.
Канте вздохнул.
Побег крылатки был единственной приятной новостью этого ужасного утра. Чуть раньше, пока их везли по воздуху в Казен, Канте подслушал разговор их похитителей и узнал, как все это произошло. Сёкл, судя по всему, вовремя заметила приближение имперских кораблей и сразу же взмыла в небо, воспользовавшись завидной скороподъемностью крылатки. И все же приняла две меры предосторожности. Во-первых, низко пронеслась над соседним лесом нафтовых сосен и подожгла его, чтобы благополучно скрыться в густом дыму. А во-вторых, оставила после себя сокровище, призванное отвлечь имперские силы от своего побега.
Просветленную Розу Имри-Ка.
Аалийю вытолкнули наружу. Яростные струи огня из горелок крылатки и последующий поджог леса разогнали тучи личчинов. Этот шаг вынудил имперских воинов первым делом спасать Аалийю, дав остальным время раствориться в затянутом дымом небе.
– По крайней мере, мы знаем, что Ллира не предавала нас, – подал голос Канте, задыхаясь от жары.
– Вовсе не обязательно, – измученно прошептал Фрелль. – Она все равно могла отступиться от наших планов, но не сообщила об этом капитанше крылатки.
– Или шпионом мог оказаться кто-то еще, как ты и предположил, – добавил Пратик, по лицу которого так и струился пот.
Канте еще выше приподнялся на цыпочки:
– В любом случае мы здесь застряли.
С трудом удерживаясь в этой неустойчивой позиции, он цеплялся за лучик надежды. Молился, чтобы Рами преуспел в своей попытке объяснить отцу события той жуткой ночи: поджог библиотеки, побег на небеса, захват заложников, который частично таковым и не был… И все же перспективы успеха были столь же призрачны, как изгиб тени у него под ногами.
Особенно после того, как охранники опять перебросились парой фраз.
– Я слышал, император Маккар, который сейчас на вилле Оракла, просто обезумел, – произнес Ящерица, в голосе которого почему-то не чувствовалось особого огорчения по поводу свалившихся на голову императора напастей. – Чуть ли не рвет на себе волосы от горя.
– Я его не виню. Если б этот халендийский принц отрубил голову моему сыну, пришлось бы заковать меня в кандалы, чтобы я не смог отомстить!
Фрелль покосился на Канте, приподняв обе брови.
Пратик обратился к стражникам:
– А что случилось с сыном императора Маккара?
Змееглазый плюнул внутрь камеры, и его слюна зашипела на горячем стекле.
– Как будто ты не знаешь!
Ящерица свирепо посмотрел на них:
– Принц Пактан не заслужил такой позорной смерти! Быть обезглавленным в цепях… – Он указал своим изогнутым мечом сквозь прутья на Канте: – Твоим сраным братцем.
Ошеломленный Канте сполз по стене. Пальцы ног у него выскользнули из тени и чуть не вспыхнули на солнце. Он это едва ли почувствовал.
«Что же Микейн наделал?»
Змееглазый прижался лицом к прутьям.
– Не сомневаюсь, что следующей слетит с плеч твоя голова! И будет отправлена твоему отцу еще до того, как прозвенит последний дневной колокол.
Канте невольно потрогал себя за шею.
Тут из коридора послышался какой-то шум. К ним приближался топот множества сапог, сопровождаемый отдельными криками. Змееглазый шагнул им навстречу. До ушей Канте донесся отданный ему приказ: доставить пленников на виллу Оракла.
Ящерица задержался у двери и злобно посмотрел на них:
– Похоже, подарочек вашему королю будет подготовлен гораздо раньше последнего дневного колокола.
* * *
Приникнув к высоко расположенному окну, Тазар наблюдал, как процессия императорских гвардейцев вступает в Казен. Они въехали в него на лошадях и повозках по приморской дороге, идущей со стороны городской тюрьмы. В самой середине ощетинившейся оружием колонны катила зарешеченная повозка, в которой сидели пятеро закованных в цепи пленников.
Совсем недавно, когда пробил второй полуденный колокол, один из людей Тазара прибежал с городских улиц с сообщением, что халендийского принца и его свиту переводят из тюрьмы во дворец Оракла.
Тазар поднялся на третий этаж небольшой виллы, вскоре лично убедившись в правдивости этих слов. Он перевел взгляд в сторону дворца Оракла – величественного поместья, расположенного на вершине утеса с видом на океан. Как и в большей части города, кирпичные стены его были покрыты коркой соли, кристаллы которой отражали солнечный свет, словно россыпи сверкающих бриллиантов. Многочисленные крыши просторного поместья покрывала белая черепица, уберегающая от сильного солнечного жара. На тенистой территории плясали фонтаны и раскинулись цветущие сады, усеянные голубыми бассейнами и купами высоких зеленых пальм.
Но самое впечатляющее зрелище здесь представляли собой древние Великаны Казена, установленные в садах, – семь бесценных скульптур из черного стекла, секрет изготовления которого был давно утрачен. Высоченные, выше кирпичных оград виллы фигуры изображали стилизованных великанов с одинаковыми гладкими шлемами на головах. Черты их лиц были грубыми и резко очерченными, а глаза обведены концентрическими кругами. Воины приняли угрожающие позы: один занес готовый к удару кулак, другой воздел над головой копье, третий натягивал лук… Большинство повредило время. Щит у воина с мечом был сломан. У кулачного бойца на месте одной руки осталась только культя. У лучника недоставало половины головы.
Тем не менее эти Великаны высоко вздымались над садами, все столь же устрашающие, как будто вечно охраняли это побережье – хотя не то чтобы эти статуи были родом с этих берегов. Говорили, что это собрание обнаружили во время раскопок некрополя в какой-то далекой выжженной пустыне, за краем Венца, где солнце палит нескончаемым безжалостным огнем.
Стук копыт и скрип колес вновь привлекли внимание Тазара к дороге внизу. Тюремный караван медленно продвигался по переполненным улицам. Уличные торговцы и лавочники расхваливали свой товар. Прорицатели и провидцы взывали к проходящим мимо, клятвенно обещая самые точные предсказания и пророчества. Все они были забыты, пока клетка с узниками катилась сквозь толпу, в основном упрятанную под балахонами и вуалями биор-га, хотя попадались в ней и немногочисленные имри с неприкрытыми лицами. Однако при виде зарешеченной повозки все кастовые различия были забыты. Ее сразу же окружила плотная толпа – люди силились доплюнуть до узников сквозь прутья решетки или кидались в них всяким гнильем. Проклятия так и висели в воздухе.
Охранники мало что делали, чтобы остановить этот неистовый натиск – лишь не позволяли причинить узникам какой-либо реальный вред. Эта привилегия принадлежала исключительно императору.
На скулах Тазара заходили желваки, когда зарешеченная повозка проехала под его наблюдательным постом и продолжила движение к дворцу. Рука еще крепче сжала кинжал на поясе. Глаза недобро сузились при виде темной фигуры за решеткой.
Руки Тазара коснулись прохладные пальцы.
– Надо поберечь наши силы, – напомнила ему Алтея. – Не стоит тратить их на него.
Тазар отпустил рукоять кинжала, признавая мудрость своей заместительницы, и обернулся на пару десятков Шайн’ра, рассредоточившихся по соседним комнатам того же дома. Еще больше их толпилось внизу. Остальная часть армии Кулака Бога собралась в отдаленных зданиях или разгуливала по улицам, изучая обстановку.
Тазар прибыл сюда еще до рассвета – со всеми, кого только сумел найти после огненной засады в Кисалимри, – и бросил клич по всему Казену, собрав тех, кто принадлежал к Шайн’ра или к ее преданным союзникам. Однако общая численность его войска оказалась совсем не такой, на какую он рассчитывал, отправляясь из клашанской столицы.
Тем более что обстоятельства быстро менялись, обостряясь
