Деревянные дома трещали, вторя деревьям. Одна большая какофония проникала в уши и сводила с ума. Лишь биение сердца — биение маленькой струйки жизни на виске — спасало от безумия и наводило порядок.
Под боком убегали люди, в панике хватая детей. Но их огонь съедал с особым удовольствием. Лизал пятки, сжигал одежду, кожу. Светлая и мягкая кожа сгорала, подобно бумаге — на клочки. Обнажалось мясо, но запах почему-то не чувствовался. Как будто воздуха не было вовсе.
Джант посмотрел на руки. Его маленькие руки… Руки убийцы. С самого рождения. Ему предречено было утонуть по локоть в крови. Так говорили все. И деревенщины. И путники. И отец.
— Джант…
Голос прорвался сквозь тёмный дым, точно лучик света. Джант вскинул голову и увидел: да, вот он, свет. Как солнце в ночи.
Из тёмной лесной чащи выходила фигура. Тонкая и изящная, маленькая. Беззащитная. Но способная защитить.
Перед её походкой склонялись все. Животные, люди. Даже огонь отступал, потухал, беспомощный и жалкий. Точно она управляла огнём, тушила его.
Она подошла ближе и упала перед ним на колени. Во взоре фигура расплывалась. Джант увидел лишь длинные чёрные волосы и голубые яркие глаза. Мама?..
— О, Джант… Не плачь! — Тонкие пальцы утёрли его слёзы. Но Джант продолжал плакать, не мог остановиться. Мама… Мама, ты пришла! — Джант… Пожалуйста, послушай меня. Посмотри на меня. Ну же!
Голос мягкий и добрый. Джант улыбнулся сквозь слёзы. Это точно мама. Кто же ещё?
— Ты улыбаешься… Я так рада! — Она обняла его и отстранилась. — Джант, послушай… Ты ни в чём не виноват! Слышишь?
— Как же?.. Ведь я их убил… — спросил он. Его голос… такой жалкий.
— Ты не хотел этого, Джант. Ты не мог этого остановить! Ты ведь был совсем маленьким. Никто не научил тебя управлять своими силами. Ты просто очень испугался! Как мы все боимся.
— Это лишь оправдания…
— Кто тебе это сказал?
— Папа…
— Не слушай его! Он тебе больше не отец.
— Он никогда не перестанет быть моим отцом… А я никогда не перестану быть таким, как он.
— Ты вовсе не похож на отца, Джант! — Рука легла на его щёку. Он накрыл её своей ладонью. Такая мягкая. Чистая, невинная.
— Я хуже. Я убил тебя.
Он вновь заплакал. Нет… Почему он? Как он мог?!
— Ты меня не убивал! Джант, это неправда! — Она взяла его лицо в руки. — Джант, прошу, послушай! Я люблю тебя всем сердцем, больше всех на свете. Такого, какой ты есть! И я знаю, что ты не чудовище. Я знаю, что ты лучший на всём свете, Джант!
— Неправда, я…
— Нет-нет, Джант! Я люблю тебя, — Её голос дрогнул.
— Не плачь… Пожалуйста, — выдавил он. — Я не могу видеть, как ты плачешь.
— Я не могу… Джант, если ты плачешь, я плачу. Если ты боишься, то я боюсь. И если ты считаешь себя чудовищем, то и я буду чудовищем вместе с тобой.
Нет… Мама не может быть чудовищем! Это ведь отец во всём виноват!
— Ты не чудовище! Этого не может быть!
— Значит, и не ты чудовище. Джант, ты никогда не был чудовищем. Я люблю тебя и знаю, что это не так.
Ему это надоело. Она дурила его!
— Откуда ты знаешь? Почему любишь?! — Он отпрянул, отбросив её руку.
— Потому что ты смелый и отважный, — Вдруг он увидел маленькие клыки в её рту, — потому что ты весёлый и светлый, как само солнце, — Заметил хвост, виляющий у её ног, — потому что добрый, как никто другой во всём мире. — И большие, мягкие ушки.
Это… не мама. Джант наконец-то увидел.
Ив!
— Я люблю тебя, Джант. И для меня нет никого лучше. На всём белом свете.
Она сидела перед ним, улыбаясь и плача. Нежная, будто распустившийся цветок. Окружённая светом, точно ниспосланная Богиней. И прекрасная, как никто и ничто.
— Я тоже люблю тебя, Ив, — наконец улыбнулся он. — И если ты считаешь, что я лучший на всём свете, то… мне ничего не остаётся, кроме как поверить тебе.
На маленьких ногах Джант рванулся к Ив. С каждым шагом он становился всё неповоротливее. Неужели он вырастал? Вновь к настоящему Джанту?
Заключив Ив в свои объятия, он поклялся себе: больше он её не отпустит. Он больше не чудовище. Он — её защитник, её возлюбленный. И он сделает всё, чтобы она была счастливой.
***
Туман рассеялся. Голова наполнилась тяжестью. Там, по ту сторону сознания Джанта Ива чувствовала себя лёгкой, словно пушинка.
Волхвы описывали ей Избор. Ива и сама его проходила, но её Избор был телесным. Испытание тела. А у Джанта — испытание души.
Но разве пурин мог проходить Избор? Впервые Ива узнала о таком. Что же, после этого безобразия она обязательно доложит об этом Неизвестному!
А сейчас надо разобраться совсем с другими делами. Обессиленная, Ива обмякла. Её подловили сильные руки. Джант… Джант!
Вскинув голову, Ива увидела его лицо. Матушка! Он цел и невредим. Больше нет этих странных трещин, точно он вот-вот разорвётся. Наоборот — его лицо было чистым, волосы горели вдоль спины. А глаза сияли чистотой и радостью.
— Джант! — кинувшись ему на шею, она поцеловала его.
Джант подался на поцелуй и, кажется, улыбнулся сквозь него. Стоило Иве отпрянуть, как она увидела его нежные ямочки у рта.
— Всё хорошо… Ив, я так рад… Что мы вместе.
Слова дались ему с трудом, и он смущённо отвернулся.
— Я тоже, Джант. Но у нас осталось одно дело, — строго нахмурилась она.
— Какое?
— Светозар.
Не принимая никаких возражений, Ива отпрянула. Джант ни слова не сказал, лишь тяжело вздохнул и опустил руки.
Над ними образовался водяной купол. Видимо, Иву не подвели чудесные чувства и возвели над их головами защиту. Что же, теперь она им больше не понадобится. Взмахом руки Ива порушила водяной щит.
Огонь вокруг по-прежнему бушевал. Разорвавшийся купол потушил полянку вокруг них, и дышать стало значительно легче. У Ивы осталось немного времени, чтобы сосредоточиться и подумать.
Уже в спокойствии, без спешки она закрыла глаза и почувствовала нити. Вокруг Джанта они копились, но поскольку он ничего не поджигал — от него отходили только к огню. Значит, надо искать резко поворачивающий или даже движущийся след нитей.
Немного подумав, нашла его Ива без труда. Такой знакомый, но касаться его и даже видеть издалека — не хотелось. Но то и не было нужно: Ива просто запомнила местонахождение скопления нитей и двинулась туда.
Открыв глаза, она увидела, что туда огонь ещё не добрался. Впрочем, где ещё мог спрятаться глупый трус, которому не хватило ума сбежать?
— Нашла его? — спросил Джант позади.
— Да.
— Мне с ним…
— Нет. Я скажу, что делать. — Встав вполоборота, Ива ему улыбнулась. — Пойдём.
— Постой! Ив…
— Что? — уже раздражённо спросила она.
— Ну… Я понимаю, что ты секси, но возьми, пожалуйста. Не хочу, чтобы этот ублюдок увидел тебя голой.
Остановившись, Ива взглянула на себя. Точно! Она же сбросила горящую одежду. Она в одном исподнем!
Выхватив протянутую Джантом рубашку, Ива улыбнулась. Напоследок завлекающее вильнув хвостом, она накинула на себя одежду и стала потихоньку застёгивать пуговицы.
— М-м… Соблазняешь посреди горящего леса? — подошёл он сзади и было положил руки на пояс, но Ива извернулась.
— Не-а. Мы сейчас заняты, — гордо вскинула подбородок она и, не удержавшись, хихикнула. — Пошли!
Обиженный, Джант нахмурился. Но тут же не выдержал и улыбнулся вновь.
Ну хоть сапожки на ней остались! А то она бы тут сгорела.
Осторожно обходя язычки пламени, Ива всё выглядывала на нужном дереве Светозара. В огне и дыму видно было ужасно плохо. Но, кажется, ей даже не понадобится стараться.
— Ива! Прошу, помоги!
О! Это точно Светозар. Ива его узнала даже не по голосу — по привычке звать Иву всегда, когда ему плохо или он в беде.
Вскинув голову, Ива увидела, как он лихорадочно взбирался выше по дереву. Похоже, ветки, способные выдержать его тушу, закончились. Его лицо скорчилось в таком ужасе, что Ива усмехнулась сама себе. И это жалкое создание когда-то было её возлюбленным?
