По приговору времени и литературы именно Фридрих Барбаросса оказался под властью сокровища Нибелунгов, это оно тащило его и правило им, лишая собственной логики и воли. Вопреки ожиданиям этот император был далек от идеала спасителя нации, но образ императора, согнутого под бременем рокового сокровища, достоин отдельного романа — вполне в духе средневековой куртуазии: «рыцарь, которого влекло сокровище». Нет, роман этот даже перерастает свое время и приобретает оттенок неуловимости и утраты, присущий скорее эстетике романтизма — «рыцарь, который каждый раз упускал сокровище». Попробуем еще раз оживить императора.
ГЛАВА ПЕРВАЯ,
в которой мы знакомимся с неким рыцарем и становимся свидетелями его обручения
Тайный и трепетный момент обручения, когда рыцарь кольцует свою изящную голубку, берет в плен ее прозрачный розовый пальчик — необходимый узелок куртуазного романа. Колечко — залог любви, символ обета. Будет и у нас колечко.
Впервые наш герой появляется на исторической сцене в 1152 году. К этому времени он — сложившийся рыцарь, ибо единственная наука, которую он «постиг с крайним воодушевлением», — военная. Внешность у него самая заурядная — ростом невысок, зато коренаст, шевелюра его негуста, разве что борода — ярко-рыжего цвета — останавливает на себе внимание. Избранница его, белокурая немка Адельгейда фон Фобург, действительно стройна, однако причиной тому, вероятно, бездетность, но отнюдь не юность. Оба они по меркам своего времени немолоды — рыцарю почти тридцать — и женаты, наверное, лет уже десять-двенадцать. В этом возрасте истории многих его современников начинали клониться к закату, и наш роман мог завершиться уже здесь.
Однако ж судьба неожиданно переписывает историю нашего героя, проговаривая всю его прежнюю жизнь скороговоркой предисловия. Ибо рыцарь наш — принц. Что не редкость в куртуазном романе. А также в раздробленной Германии середины XII века, где почти каждый крупный дворянин — уже принц. Как это часто случается в романах, вдруг умирает старый король — Конрад III. Королевский престол в Германии — выборный, что неимоверно накаляет обстановку. У Конрада есть собственный сын. У империи — немало доблестных сынов. Но вдруг проносится слушок, что на смертном одре старый император успевает прошептать имя преемника — Фридриха Швабского из рода Гогенштауфенов — нашего рыцаря. Допустим, что это капризной истории понадобился простой, ничем не примечательный принц — родственник двух враждующих из-за престола фамилий — Вельфов и Штауфенов. Человек с твердой волей, навек воспринятыми ценностями, без особых фантазий и не чуждый вполне объяснимой слабости — очарования властью.
Среди сокровищ Нибелунгов много было прелестных вещиц и таинственных диковин. Однако ж внимание сосредоточивается на одной. На ней единственной замкнется отныне национальная имперская идея. Это — золотое кольцо карлика Андвари, кольцо могущества. Кольцо — овеществленная магия власти. Но Андвари наложил на него проклятие — кольцо завладевает жизнью каждого, кто завладевает им.
Вот, наконец, и колечко, каким обручается наш Фридрих. И, влекомый предназначением, преображается сам и преображает своей властью империю. Достойна ли страна своего монарха, очарованного могуществом? Нет. Это страна неверная, развращенная многочисленными поместными князьями: Германия поделена по национально-территориальному признаку, она только номинально подчинена императору. Деньги, налоги, земли, власть, право — все сосредоточено в руках местных сеньоров. Мелкие вассалы — в прямой зависимости от них же. Фридрих стягивает расплывшуюся фигуру Германии тугим корсетом имперской централизации — железного юридического послушания и экономической зависимости. Щедрою рукой он передаривает, пережалует старые земли, нарушая этнические границы. Он делает ставку на крупных сеньоров — это его верные люди, их немного, и в случае чего известно, как их можно взнуздать. Фридрих издает указы о запрещении дробления ленов по наследству или по какой другой причине. По всей Германии строятся замки, принадлежащие Штауфенам. Он вводит институт прямого королевского правления и инвеституры. В немецких провинциях появляется новая административная должность — представитель императора. Представители императора в спорных случаях «присматривают» за землями, утратившими прямых наследников и отторгнутыми за неуплату долгов и налогов. Императорские «назначенцы» собирают налоги в карман главного государственного суверена. Они же от имени императора инвестируют регалиями и землями тех, кого считают достойными в центре, а не на местах. Они отправляют правосудие именем главного господина страны, пренебрегая юридическими правами местных властей. Вот теперь между королем и его землей никто не стоит и он, по праву хозяина, сжимает ее кольцом своих объятий…
Что же касается белокурой окольцованной голубки, то настал и ее черед. Героине «Нибелунгов» снится, будто сокол, ею выкормленный и взращенный, гибнет на ее глазах. Мать говорит ей: «Лишишься ты своего суженого и богатства своего»… И впрямь. Монарху потребны наследники, поэтому история неплодной Адельгейды здесь кончается — разводом без выплаты компенсаций. Фридрих берет новую жену — Беатрис Бургундскую. Точнее, его кольцо втягивает в круг своей власти, заключает в объятья империи завидную добычу — Бургундию, часть шаткого, неверного «наследства Лотаря».
Этот брак еще неотвратимей привязывает короля Фридриха к роковой истории Нибелунгов. Ибо жена Зигфрида, завоевателя сокровища, — родом из Бургундии. Бургундцы завладеют кладом, и к ним прирастет имя Нибелунгов.
ГЛАВА ВТОРАЯ,
в которой герой, возжелавший пойти под венец, вступает на зачарованную землю
Сюжет «Песни о Нибелунгах» движим женщиной. Силою своего предчувствия Кримхильда призывает Зигфрида, обладающего столь могущественным кладом и столь исключительными качествами, что кажется навсегда канувшим в мифологическое вчера. Силою своей пленительности Кримхильда приводит героя к венцу. Силою своего почитания она создает вокруг избранника поле невиданного накала злобы и зависти. Это она метит на спине возлюбленного уязвимое место и становится невинной виновницей его гибели. Момент венчания, описанный в романе, с одной стороны, с истинно куртуазной живостью, а с другой — со свойственной немецкой культуре обстоятельностью и даже помпезностью, приводит в движение обветшавшие декорации эпоса, расширяет пространство и обновляет время повествования.
Неотвязный мотив венчания выталкивает Фридриха из пространства прирученной Германии: он во что бы то ни стало должен венчаться короной Священной Римской империи. В 1154 году он выступает в «коронный» поход. Конечная точка путешествия — Рим, столица светского папского государства Патримониума Св. Петра. Путь туда лежит через Ломбардию — лучшую, итальянскую, часть германской империи. На первом же перевале кортеж встречает группа итальянских подданных с недвусмысленными намерениями. Фридрих благоразумно решает не заходить в города и останавливается на ночевки лагерем прямо под нежным итальянским небом. То, что итальянцы не любят своих немецких властителей, Фридриху хорошо известно. Еще в 1152 году, когда фигура Фридриха только появилась на имперском небосклоне, один из публицистов Вечного города язвительно заметил: «Поскольку все достоинство государево находится в руках римлян, поскольку император зависит от римлян, а не римляне от него, то какой закон может запретить… самим выбирать императора?» Отто Фрейзингенский, дядюшка короля, с недоумением и грустью отмечает: «Итальянцы никогда не встречают с почтением принца… Они враждебно встречают полноправные требования… законного и снисходительного господина». В духе традиционного императорского «снисхождения» устроена и первая встреча Фридриха с итальянскими подданными. Фридрих собрал их «у себя» — в безопасном удалении от городских стен — и огласил ряд указов. Что может предложить император итальянской земле, на которой он чувствует себя столь неуверенно? Щедрый дар — железный порядок и жесткую власть. Фридрих хочет водрузить привычную и послушную вертикаль власти над зыбкой анархической субстанцией итальянских городов. Для этого неограниченные права передаются крупным феодалам — итальянцам и немцам. Большинство прав и свобод итальянских городов упраздняются, самоуправление отменяется, консул назначается императором «с одобрения народа». В города назначены специальные кураторы монарших интересов. Фридрих хочет воспитать строптивую итальянскую возлюбленную по правилам, отработанным на верной немецкой жене. Но горожане с негодованием отвергают «новый порядок» немецкого монарха — испокон веку порядок Италии образовывали города. Король же высокомерно отмахнулся: «Городские свободы — это что-то из области коммунального права, не дело государя этим заниматься». Фридрих, ослепленный силою своего сокровища — императорского всемогущества, не хотел замечать иного, клубящегося на заднике благословенного итальянского пейзажа. Горожане покинули форум. Он был даже рад, что избавился от докучливой помехи: ничто не стояло между ним и этой землей.
