Конечно, по утрам, работая вместе с Джимом Траутвеллом, вычищая конюшни, он думал о чемпионском титуле. Когда в последний раз случалось такое, чтобы главный претендент на кубок выбывал из соревнований? Наверное, никогда.
К счастью, у Гарри не было времени раздумывать над этим вопросом. В следующие две недели ожидались две выставки для новичков, и Снежок должен был участвовать в них с его ученицами в седле.
Гарри позволил Бонни выступать на Снежке в конкуре, и Бонни решила, что это будет легкая задачка. Однако лошадь обманула ее, норовя обойти препятствие вместо того, чтобы прыгать. Наблюдая за этим из-за границы арены, Гарри улыбался, глядя на четвероногого учителя. Бонни, которой уже исполнилось шестнадцать, являлась одной из лучших учениц Гарри, ей можно было доверить необученную или норовистую лошадь. Она решила, что с Медвежонком не нужно стараться, а он перехитрил ее.
Гарри видел, как на щеках девочки блестели слезы унижения, когда она покидала арену, но он знал, что она получила опыт, хотя и достаточно неприятный: никогда не думай, что на лошадь не надо тратить усилий, особенно когда речь идет о такой лошади, как Снежок. Он мог обращаться осторожно с маленьким ребенком, но в то же время чувствовал, когда наезднику не помешает преподать урок. Гарри понимал, что теперь Бонни будет стараться больше и что этот урок она выучит.
Вернувшись в конюшню, Гарри распряг Снежка и устроил его на ночь. Он сочувствовал девочке, но ничего не сказал ей. Она выиграет свое соревнование позже.
Гарри видел, что Снежок счастлив и не испытывает горечи из-за того, что катает девочек и выступает с ними на соревнованиях новичков, но каждый день, заходя в конюшню, Гарри вспоминал о летних победах, о том, как Снежок одолел лучших из лучших в Европе. Это казалось неправильным. Лошади пришлось уйти в отставку до того, как она показала всему миру, на что способна. Конечно, сейчас ей было в сотни раз лучше, чем когда она тащила плуг, но, обучая девочек, Снежок реализовывал лишь малую часть своего таланта. Гарри помнил, как он показал лошади кубок Блитц, помнил то чувство, которое охватило его, когда он торжественно проехал вокруг арены, зная, что лучше него никого нет.
К концу сентября Гарри решил: пора что-то делать. Дейв Келли выступал на Снежке на выставке в Смиттауне, победив свою собственную лошадь Анданте. Гарри знал, что не так много людей могли решиться на это, но Дейв был не обычным человеком. Дейва любили в мире конного спорта: он был настоящим спортсменом, талантливым наездником, человеком, которому можно доверять. В эти выходные на выставке в Хантингтоне у Гарри созрел план.
Снежок заслуживал шанса. Гарри останется дома и будет заниматься своими делами, а Снежок поедет с Дейвом на Вашингтонскую международную выставку – последнее крупное соревнование перед Мэдисон-сквер-гарден.
С 10 по 15 октября 1958 года шла обычная неделя в школе Нокс, но без Снежка конюшня казалась опустевшей. Дейв Келли поместил лошадь в грузовик и увез в Вашингтон. Де Лейерам пришлось следить за ее успехами так же, как и всем остальным: через газеты.
Вашингтонскую международную выставку начали проводить совсем недавно, и ее основание в этом году показывало, насколько важную роль стали играть лошади в социальной иерархии. Нью-Йорк был традиционным центром власть имущих восточного побережья, но с продолжением «холодной войны» рос вес Вашингтона и его аппарата государственных чиновников. Конец 1950-х был эрой непобедимых «Нью-Йорк янкиз», но в 1958 году в прокат вышел фильм «Проклятые “Янкиз”» о вашингтонце, который продал душу дьяволу за то, что «Вашингтон сенаторз» разобьют «Янкиз», – возможно, это было отражением желания столицы соперничать с Нью-Йорком. В том же месяце прошла первая Вашингтонская международная выставка лошадей. Проведение выставки становилось важным аспектом городского престижа.
Выставка открылась 10 октября на просторном и хорошо оборудованном Вашингтонском арсенале. Заявлены были две зарубежные команды – Германии и Мексики. Хотя команда Соединенных Штатов не была официально представлена, от США соревновались три ее члена – Сандра Фиппс, Фрэнк Шапо и Джеб Воффорд. За немцев выступали чемпион Европы 1958 года (и бывший наездник Диаманта) Фриц Тидеманн и Ганс Гюнтер Винклер, золотой медалист Олимпиады 1956 года. Как обычно, в международных соревнованиях принимали участие непрофессионалы. Дейв и Снежок могли участвовать в конкуре.
Вашингтонская международная выставка работала как часы – сотрудники арены прилагали все усилия, чтобы конюшни содержались в чистоте, словно город хотел бросить вызов Нью-Йорку. Трибуны каждый день были полны.
Но люди, которые надеялись увидеть триумф американцев, вместо этого смотрели, как в каждом международном классе побеждают немцы. Члены американской команды выступали ужасно – сбитые планки, падения с лошади и падения лошадей. К последнему вечеру выставки американская команда получила всего две ленты – за третье и четвертое место. Затем во время вечернего соревнования Фрэнк Шапо верхом на одной из лошадей Элео Сирс упал при прыжке через последний барьер – падение было столь сокрушительным, что публика замерла в ужасе, не уверенная, смогут ли наездник и лошадь встать. К счастью, никто из них серьезно не пострадал.
В конкуре сражались Снежок и новичок Виндзор Кастл. В первом классе победил Снежок, но во втором он проиграл Виндзору Кастлу, и тот занял лидирующую позицию. Дейв позвонил Гарри, чтобы сообщить ему новости. Снежок должен был выиграть призовой класс, иначе он потеряет место первого претендента на награду «Лошадь года».
Виндзор Кастл соревновался с весны, выиграв скачки в Девоне и Вирджинии. Говорили, что эта семилетняя лошадь была наиболее многообещающим новичком в этом сезоне. Обладающий буйным нравом, наполовину чистокровный конь казался куда талантливее Снежка.
В Сент-Джеймсе Гарри ждал вечерних звонков Дейва. Тот сообщал о победах немцев, о позорных провалах американской команды и о тяжелом соперничестве с Виндзором Кастлом. Гарри был благодарен Дейву, но он не мог избавиться от ощущения, что если бы он сам находился там… более знакомый лошади наездник… Но думать об этом было бесполезно. Его обязанности оставались важнее, чем выигрыш призов на скачках. Виндзор Кастл был серьезным соперником, и Дейв не мог ничего обещать.
Пятнадцатого октября, в последний день выставки, огромные ворота на арену арсенала открылись. Настало время парада команд. Оркестр армии США играл «The Caissons Go Rolling Along», а в президентской ложе сидел Дуайт Эйзенхауэр со своей супругой Мейми. Сначала на арене появилась немецкая команда с флагом Германии. Четверо всадников, выигравших все чемпионские титулы в международных соревнованиях, выехали под свет прожекторов и отсалютовали. Следующей была мексиканская команда, чьи скакуны, как утверждала «Вашингтон пост», «выглядели как пони рядом с большими немецкими лошадьми». Может, так оно и было, но все же они выиграли больше лент, чем американцы.
Будучи военным, генерал Эйзенхауэр, наверное, заметил, что Фрэнк Шапо сидел на Трейл Гайде, одной из лучших лошадей в олимпийской команде Соединенных Штатов. Это была последняя из лошадей, служивших в кавалерии Соединенных Штатов, которая до сих пор соревновалась. Трейл Гайд появился на свет благодаря «ремонтной» программе, которой обязаны своим рождением многие замечательные лошади, включая, возможно, отца Снежка. Трейл Гайд, последнее, что связывало команду с армейскими традициями верховой езды, был единственной лошадью, которая действительно принадлежала команде.
Тем вечером перед глазами президента Фрэнк Шапо, наверное еще страдающий после падения, случившегося предыдущим вечером, выиграл на Трейл Гайде у Фрица Тидеманна из Германии – единственная победа Штатов на выставке. Последним на повестке дня было любимое соревнование зрителей: конкур. Дейв Келли выехал под свет прожекторов на сером мерине и отсалютовал президенту. Публика уже завелась после победы Трейл Гайда.
Международные соревнования были захватывающими, людям нравилось видеть, как побеждают парни под звездно-полосатым флагом, и, когда на арену вышел Снежок, любимец низов, толпа ликовала. Снежок будто представлял собой всех маленьких людей: всех тех, кто не сидел тем вечером в VIP-ложах, всех работников арены, толкающих тачки или орудующих швабрами, всех тех, кто не был рожден среди высшего общества, чьи представители соревновались в тот вечер на арене. Для всего американского народа это было больше, чем соревнование лошадей. В конце концов, Америка участвовала сейчас и в других соревнованиях: капитализм против коммунизма, гонка вооружений. Дейв знал, что ему нужно выиграть в этом классе, и рассчитывал сообщить де Лейеру хорошие новости, когда будет ему звонить. Напряжение было колоссальным.
