– Иван Артемович, я вот тут подумала... – начала Злата, склонившись над ухом пожилого преподавателя.
– Да?
– Ну, я много думала о той притче, что вы мне вчера рассказали...
– Это похвально, Злата, – Иван Артемович одобрительно кивнул, погладив Злату по руке, – и что же ты надумала, родная?
– Ну, вот про ту девушку, которая принца все время ждала, а по сторонам не смотрела. Я вот подумала, это же история про Наталью Геннадиевну, да?
Златин собеседник разочарованно вздохнул.
– И как же, скажи на милость, к нашей Наталочке относится эта история?
– Ну, про красавицу и про то, что все мужчины вокруг ее не устраивают...
– А как же фрагмент «про верного и преданного слугу»? – Иван Артемович снисходительно улыбнулся, сделав небольшой глоток горячего чаю.
– Об этом я не думала...
– То-то и оно, Златочка! Любая теория должна иметь логическое объяснение.
– А логическое – это какое?
– Логическое от слова «логика». А логика, милая моя, это наука о правильном мышлении. Раздел философии, одним словом.
– А Даня говорит, что все философы сумасшедшие, – Злата очень ценила мнение своего юного соседа, так как считала его неимоверно умным, хотя порой и заносчивым.
– Это его субъективное мнение, – Злата, округлив глаза, изумленно смотрела на пожилого преподавателя.
– Субъективное мнение – это личная точка зрения конкретного человека, в нашей ситуации – Дани, – Иван Артемович тяжело вздохнул, сделав еще один глоток ароматного напитка.
– Ничего не хочу слышать! Общий совет на кухне через 5 минут! – в коридоре послышались тяжелые шаги Елизаветы Борисовны.
– Фашисты! – закричала Изабелла Николаевна, стукнув рукой по антресоли.
– Сожалею, дорогая, но их на общий совет не зовут, – сказала Елизавета Борисовна. – Где Миша? Его кто-нибудь видел? Злата, Юра у себя? – опираясь на старую клюку, она плелась по коридору, менторским тоном созывая всех на кухню. Всех, кроме Изабеллы Николаевны. Только услышав голос жены, Иван Артемович молниеносно выскочил в коридор, браня любимую, что не позвала помочь и что не бережет ноги.
– К черту ноги! – выругалась пожилая женщина, что было ей не свойственно, – ладно, я забыла, мне как-никак хорошо за 80, но вы-то!
Злата, Иван Артемович и все такая же заспанная Наталья Геннадиевна, вышедшая в коридор, в недоумении смотрели на Елизавету Борисовну.
– Что мы забыли, Лизочка? – осторожно спросил Иван Артемович.
– Завтра нашему Данечке 22 года исполняется, а мы забыли!
Все и вправду забыли о дне его рождения. Надо отдать должное, несмотря на частые ссоры и недопонимания, дни рождения друг друга соседи всегда исправно отмечали. В меру своих возможностей каждый именинник накрывал стол, взамен получая подарок и пару-тройку пожеланий.
– По сколько сбрасываемся? – спросила Наталья Геннадиевна.
– Вот этот подход мне нравится! Деловой! – Елизавета Борисовна одобрительно улыбнулась, – все бы так активно проявляли инициативу...
– Как обычно? – Злата, которая не любила, когда в пример ставили ее злейшего врага, немедля, достала из сумки кошелек.
– По 50, но не с семьи, а с человека, – серьезно ответила Елизавета Борисовна.
– Если я дам 100, мне можно будет идти спать дальше? —Наталья Геннадиевна еле стояла на ногах, кутаясь в свой шелковый халат.
– Не ерничай! Давай 50 и можешь спать, – одернула ее Елизавета Борисовна.
Злая учительница географии молча протянула купюру, после чего исчезла за закрытой дверью своей комнаты.
– У меня 100 не будет, придет Юра, он даст, – Злата обиженно надула губы, мысленно распрощавшись со своими отложенными кофточками.
– Хорошо, а где Миша? – спросила Елизавета Борисовна, тяжело опускаясь на стул.
– Вы бы еще громче кричали, дорогая Елизавета Борисовна! – в коридоре появилась жизнерадостная физиономия Миши, который рано утром только вернулся с ночной смены. – Что за крик, а драки нет? Зачем вам я, милая моя бабушка? – он галантно поцеловал ей руку, просияв при виде Златы.
– Скидываемся на день рождения Дани, – объяснила Злата, смущенно улыбнувшись.
– Ну, день рождения – это святое! Сколько это ему стукнет?
– 22. Скидываемся по 50, – продолжила Злата.
– Не вопрос! Сейчас деньги принесу, – после этих слов Миша пошел к себе в комнату и, вернувшись меньше, чем через минуту, протянул Елизавете Борисовне несколько мелких купюр.
– Изабелла Николаевна, как я понимаю, не скидывается? – профессиональный столяр весело хохотнул, подмигнув Злате.
– Оставьте вы несчастную женщину в покое... Бог ей судья, – протянула Елизавета Борисовна, покосившись в сторону коридора, где на антресоли лежала старая балерина.
Часы показывали 11:30.
К удивлению соседей, в тот день Юра вернулся раньше обычного, не было и трех. По средам и пятницам он приходил домой к вечеру, чаще всего к семи, когда заканчивалась уличная торговля.
– На вулиці мряка, горло розболілося, – объяснил свой ранний приход художник.
Встревоженная состоянием здоровья брата, Злата бросилась к аптечке в попытке найти что-нибудь «от горла».
– Молоко, мед и минеральная вода – старое, но проверенное средство, – сказала Елизавета Борисовна, попросив прикрыть форточку.
Несмотря на середину апреля, погода в тот день была не на шутку ветреной, а непонятно откуда налетевшая сырость выкручивала и без того больные ноги старушки. Услышав новый «проверенный» рецепт, Злата незамедлительно кинулась готовить целебный напиток, чертыхаясь и проклиная мерзкую погоду. Сбросив с плечей вязанную шаль, она силой заставила Юру накинуть ее, а сама, пока грелось молоко, побежала в комнату за теплым шарфом.
– Злато, облиш! – Юра, изрядно уставший от нездоровой сестринской опеки, недовольно сдвинул брови.
– Убийственная любовь, что тут скажешь, – ехидно заметила вошедшая Наталья Геннадиевна, которая к тому времени уже выспалась и теперь светилась энергией, – чаем всех угощают? – нехарактерно игриво спросила женщина.
– Сейчас бы коньячку... – мечтательно протянул Иван Артемович.
– Если вы будете, я готова составить компанию, – бодро откликнулась Наталья Геннадиевна, забыв о чае, – у меня как раз есть бутылочка, – она подмигнула пожилому преподавателю, который напряженно следил за реакцией супруги.
– В принципе, даже врачи рекомендуют... – кокетливо улыбнулась Елизавета Борисовна.
– Я мигом! – никто не успел опомниться, как на столе маленькой кухни уже красовалась симпатичная бутылка коньяка.
– Юра, вы с нами? – спросил Иван Артемович, – для горла полезно.
– Якщо буде ваша ласка, не відмовлюсь, – Юра застенчиво улыбнулся, протянув рюмку, – Златочко, ти як?
– Как и все, – она села поближе к брату, отгородив его от соседей.
– О! Смотрю, тут наливают! – Миша, только что вышедший из ванной, в предвкушении потер руки.
– А у вас прям нюх на это дело, – колко заметила Наталья Геннадиевна, правда, ее замечание никак не подействовало на профессионального столяра, вместо какого-либо ответа он выставил вперед ладони и весело хохотнул, – руки вымыл, туалет смыл! Разрешите за стол, Наталья Геннадиевна?
Всех присутствующих, кроме самой Натальи Геннадиевны, эта шутка очень позабавила, и вскоре жильцы коммунальной квартиры №7 были за столом.
– Что не говори, а алкоголь объединяет! – сказал Миша, осушив свою рюмку.
– Главное – не увлекаться, – серьезно прошептала Злата, пригубив немного коньяку.
– Да будет вам, Злата Витальевна! Бутылка на 6 человек – разве это доза?
– Може, Ізабеллі Миколаївні запропонувати? – неуверенно спросил Юра, громко откашлявшись.
– Боже упаси, Юра! В ее-то возрасте и пить? Думаю, не стоит рисковать, – категорично ответила Елизавета Борисовна.
– А сколько ей? – Златин вопрос многих поставил в тупик, заставив задуматься.
– За 90 уже точно... – протянула Елизавета Борисовна, – а там кто его считал. После 70 уже все равно, – она глубоко вздохнула, с грустью посмотрев на свои ноги.
Часы показывали 15:45.
– Вынужден раскланяться, – Миша элегантно поклонился, – спасибо вам, Наталья Геннадиевна, за угощение, но мне нужно еще по делам.
– А куда вы идете? – неуверенно спросила Злата.
– На рынок, моя дорогая, – Миша с надеждой посмотрел на крупную женщину.
– К сожалению, нам не по пути, – она с грустью опустила глаза, но неожиданно на помощь пришел Юра.
– Сонце, я сам сьогодні збирався на базар, але ж ти бачиш... – он показав рукой на замотанное шарфом горло. – Там мали привезти нові фарби, ти би не могла з'їздити, подивитися...– не успел Юра договорить, как Злата уже стояла в коридоре, натягивая растоптанные сапоги.
– Ты, главное, лечись, я все посмотрю, – она нервно застегивала пальто, смущенно глядя на своего спутника.
