– Как все ужасно, – прошептала она, и адвокаты помогли им выйти из зала.
Эверет тут же принялся за дело, начав делать снимки. Ему было неприятно вторгаться в личную жизнь людей в такой страшный для них момент. Но у него не было выбора, как только устремиться к ним, когда они вышли и оказались под прицелом камер фотокорреспондентов и журналистов новостных каналов. Это была его работа. Сет едва отбивался, протискиваясь сквозь толпу, а у Сары был такой вид, словно она сейчас упадет в обморок, но она шла следом за мужем к машине, которая их ожидала – лимузин с водителем. Через минуту они уехали, а толпа все еще продолжала кружиться у выхода.
Эверет увидел Мэгги на лестнице. Она не смогла пробиться к Саре, чтобы сказать ей хоть слово поддержки. Он махнул ей рукой. Мэгги увидела его и спустилась к нему – печальная и расстроенная, хотя решение присяжных не стало для нее неожиданным. Приговор может быть еще хуже. Сейчас никто не мог бы сказать, на какой срок судья отправит его за решетку, но наверняка надолго. Особенно если учесть, что Сет отказался признать вину и довел дело до суда присяжных, который оплачивается из кармана налогоплательщиков. И все из-за того, что он надеялся, что команда высокооплачиваемых адвокатов сделает невозможное, и его вытащат. Но это не помогло, и не оставалось никакой надежды на снисхождение суда. Он сделал все, чтобы теперь судья встал в оппозицию. Мэгги боялась худшего как для него, так и для Сары.
– Мне так жаль ее… – в который раз тоскливо воскликнула Мэгги, когда они шли к гаражу, где стояла специально арендованная для Эверета машина, все расходы оплачивал журнал «Эксклюзив». Его работа в Сан-Франциско подошла к концу. Он прилетит еще раз на объявление приговора и, может быть, сделает еще пару снимков Сета Слоуна, когда его повезут в федеральную тюрьму. Через тридцать дней для Сета все будет кончено. До этого момента он пробудет еще под залогом. И как только поручитель возвратит деньги, они сразу поступят в фонд по его защите от гражданских исков, которые уже посыпались от обманутых вкладчиков. Для того чтобы их иски были приняты к производству и удовлетворены, оставалось дождаться только обвинительного приговора по делу. После этого для Сары и детей не останется ничего. Сара это прекрасно понимала. Мэгги и Эверет тоже. Ее обобрали так же, как и инвесторов. Последние могут подавать на него в суд, сторона обвинения может взыскивать с него штрафы, а ей остается только собирать по кусочкам свою жизнь и жизнь своих детей. По мнению Мэгги, это было чудовищно несправедливо, когда с хорошими людьми происходят такие вещи. Совершенно потерянная, она села в машину.
– Я знаю, Мэгги, – тихо ответил ей Эверет. – Мне тоже это не нравится. Но у него не было никакой возможности выкрутиться. – Это была отвратительная история с грустным концом. Не с тем счастливым концом, до которого Сара надеялась дожить вместе с Сетом и которого пожелали бы ей все, кто хорошо ее знал.
– Мне просто очень обидно за Сару.
– Мне тоже, – эхом откликнулся Эверет и завел машину. Округ Тендерлойн был неподалеку, и уже через несколько минут он остановил авто возле ее дома.
– Так ты улетаешь сегодня вечером? – с грустью спросила Мэгги.
– Думаю, да. В журнале ждут меня завтра утром. Мне надо проверить снимки и подготовить весь материал. Хочешь что-нибудь перекусить? – Ему очень не хотелось с ней расставаться, но он пробыл здесь больше месяца, и «Эксклюзив» как можно скорее ждал его возвращения с хлесткими подробностями о процессе.
– Не думаю, что смогу сейчас есть, – честно призналась Мэгги. И неожиданно повернулась к нему с мечтательной улыбкой. – Я буду скучать по тебе, Эверет. – Она привыкла видеть его каждый день рядом в зале суда и после заседаний. Почти каждый вечер они ужинали вместе. После его отъезда в ее жизни появится пустота. Но она понимала, что это даст ей возможность проверить свои чувства к нему. Ей предстояло принять важные решения, чего не скажешь о Саре. Сару ничто не ожидало впереди, останься она с Сетом, не считая его освобождения, которое произойдет через много лет. Он еще не начал отбывать срок, да и наказание еще не было определено. И ее срок будет таким же длинным, как и его. Мэгги расценивала это как жестокое и изощренное наказание для Сары. В ее же случае, при любом решении, это будет дар судьбы, правда, не без потерь. В любом случае потеря и награда сольются воедино. Разделить их будет невозможно, вот почему принятие решения было таким трудным для Мэгги.
– Я тоже буду скучать по тебе, Мэгги, – сказал Эверет, глядя на нее с улыбкой. – Увидимся, когда я приеду на оглашение приговора, а если ты захочешь, то могу и раньше прилететь на денек. Как скажешь. От тебя потребуется только набрать номер моего телефона.
– Спасибо, – улыбнулась Мэгги и опустила ресницы. Он наклонился и поцеловал ее. Она почувствовала, как всем сердцем устремилась к нему. На мгновение она прильнула к нему, сомневаясь, что сможет когда-нибудь отказаться от этого и при этом зная, что, возможно, ей придется так сделать. Она вышла из машины, не сказав ему больше ни слова. Он знал, что она любит его. Но в эти минуты им больше нечего было сказать друг другу.
Сара зашла вместе с Сетом в его апартаменты на Бродвее, чтобы удостовериться, что с ним все будет нормально. Он выглядел совершенно потерянным и был зол. Он не захотел ехать к ней и встречаться с детьми. Они заметят его состояние, хотя ни про какой суд над отцом ничего не знают. Просто дети всегда чувствуют, когда что-то происходит с родителями, тем более такое ужасное.
Войдя к себе, Сет тут же принял две таблетки успокоительного и налил себе полстакана виски. Сделав большой глоток, он посмотрел на Сару – и с трудом перенес выражение сострадания, какое увидел в ее глазах.
– Мне очень жаль, детка, – сказал он ей между двумя большими глотками. Он не обнял ее и не попытался как-нибудь успокоить.
– А уж мне как жаль, Сет… Один справишься или хочешь, чтобы я осталась с тобой? – Она не хотела с ним оставаться, но ради него она сделает это, видя, какими дозами он пьет виски и глотает таблетки. Так он может легко допиться до смерти. Ему необходимо сейчас чье-то присутствие рядом. И если суждено, чтобы это была она, то она готова. В конце концов, он ее муж и отец их детей. Правда, он не имеет ни малейшего понятия, чего стоил ей этот суд. Это был эшафот, на который она каждый день всходила под многими парами глаз и подвергалась публичной казни, не дрогнув ни единым мускулом… Но в тюрьму скоро сядет он, а не она, его жена, хотя она уже отбывает наказание – с того самого дня, когда в майскую ночь после землетрясения, одиннадцать месяцев тому назад, их жизнь рассыпалась на мелкие кусочки.
– Я справлюсь. Я собираюсь напиться до чертиков и забыться. Не исключено, что буду пить весь месяц, до тех пор, пока эта сволочь не отправит меня в каталажку на тысячу лет. У меня есть тридцать дней. – «Надо же… судья виноват», – усмехнулась про себя Сара. «А ее бедный и непорочный Сет совсем ни при чем…» – Она сокрушенно вздохнула. – Ехала бы ты к себе, Сара, – с раздражением предложил Сет. – Нечего тут вздыхать. И без того тошно. Со мной все будет в порядке. – Но уверенности в его голосе не было, и Сару это тревожило. Она медлила. Слов утешения она найти не могла, да и какие уж тут слова… Только ждать, что через месяц его упекут в камеру. Зато она все еще может остаться в стороне от случившегося… И, может быть, так и стоит ей сделать?.. Она еще немного побыла с ним, бессмысленно ходя по комнате, и ушла, оставив его одного сидеть в кресле, уставившись в одну точку, засыпающего. Тему развода в тот вечер они не затрагивали. Но Сара еще ничего не решила, и, спроси ее Сет об этом, она не смогла бы подобрать нужных слов, чтобы объяснить ему, какие чувства она испытывает в своих противоречивых метаниях.
Разговор возник через неделю, когда он завез детей домой после очередного свидания. Он погулял с ними не больше часа, дольше не смог – раздражительный, неопрятный, едва оправившийся от похмелья, Сара даже заколебалась, стоит ли отправлять с ним детей гулять, но он очень хотел, глаза у него были просительные, почти умоляющие… Трезвые. А она похудела. Одежда теперь висела на ней, черты лица заострились. Карен Джонсон советовала пройти обследование. Но Сара знала, что ничего необычного с ней не происходит – просто из нее постепенно уходят силы.
Вернувшись с детьми, Сет как-то особенно, со значением, посмотрел на нее.
– Может быть, нам стоит поговорить… – он помялся немного и потом, когда Пармани увела детей наверх купать перед сном, договорил: – О том, что нам делать с нашим браком?
Сара напряглась.
– Я думаю, мне лучше узнать это сейчас, до того, как я сяду в тюрьму.
Сара молчала. А он сказал то, чего она совсем не ожидала услышать.
– И если мы останемся вместе, то, может быть, нам стоит провести эти оставшиеся несколько недель рядом друг с другом? Может ведь так случиться, что у нас не скоро появится такая возможность. И, скорее всего, так и будет. – Он знал, что она хотела еще ребенка, но сейчас об этом, конечно, речи идти не могло.
