Величайшая победа китайского народа, одержанная под руководством коммунистической партии над соединенными силами гоминдановской реакции и американского империализма, привела Китай в лагерь демократии и социализма. Эта победа открыла в истории Востока новую славную страницу. Освобожденный Китай вступил на путь широчайших демократических преобразований, перестройки всей своей экономики, создания новой культуры.
Еще во времена антияпонской войны (1937–1945) в освобожденных от врага районах коммунистическая партия Китая начала закладывать фундамент этих преобразований. Уже тогда коммунисты провели снижение арендной платы и долговых процентов, а затем и изъятие части земельных излишков у помещиков. Однако основные земельные площади все еще оставались в руках эксплуататорских классов. После разгрома японского империализма компартия, учитывая требования крестьян, развернула борьбу за окончательное упразднение феодальной системы землевладения, проводя политику передачи помещичьей земли, имущества и сельскохозяйственных орудий трудящимся.
То обстоятельство, что крестьяне получили землю не в административном порядке, а в результате ожесточенной классовой борьбы, вызвало небывалый рост активности масс, пробудило в них гордое чувство человеческого достоинства и веру в свои силы. Почувствовав себя подлинными хозяевами земли, крестьяне поняли, что отныне они должны отстаивать завоеванные права, свои посевы, свои дома. Широкое крестьянское движение за передел земли способствовало укреплению демократического правительства, помогало Народно-освободительной армии в ее героической борьбе с вооруженными силами реакции, которые пытались вернуть потерянные для гоминдана районы страны и уничтожить в них народную власть.
Весть о разделе помещичьей земли, проникнув в ряды гоминдановских войск, состоявших в основном из мобилизованных крестьян, ускорила разложение гоминдановской армии. Солдаты на каждом шагу убеждались, что только компартия борется за интересы народа, а гоминдан, окончательно разоблачивший себя как банда американских наймитов, как банда казнокрадов и спекулянтов, лишь обирает народ и продает страну иностранному капиталу.
Освобожденная Советской Армией от японских оккупантов Маньчжурия, — где развертывается действие романа Чжоу Ли-бо, — представляла лакомый кусок для гоминдановской клики и американских монополий. Здесь, как известно, — богатейшие залежи каменного угля и железных руд, широко разветвленная железнодорожная сеть. Кроме того, Маньчжурия — крупнейший промышленный район Китая. Неудивительно, что борьба гоминдана за Маньчжурию, после того как оттуда были эвакуированы советские войска, приобрела невиданно ожесточенный характер.
В Маньчжурии, особенно в маньчжурской деревне, подавляющую часть населения которой составляли безземельные и батраки, развернулась непримиримая классовая борьба.
Следует сказать, что у маньчжурских крестьян были не только экономические счеты со своими эксплуататорами. Многие помещики, стараясь сохранить и приумножить свои владения, в прошлом активно сотрудничали с японскими захватчиками, работали в органах японской разведки, расправляясь с крестьянами при помощи иностранных штыков, что не могло не вызвать урагана народного гнева против поработителей и изменников родины.
Реакционные элементы маньчжурской деревни (помещики, кулаки, чиновники, офицеры бывшей армии Маньчжоу-го) встретили аграрную реформу актами саботажа, тайным и явным вредительством, диверсиями и вооруженными выступлениями. В таких условиях передел помещичьей земли не мог, конечно, пройти мирно.
С другой стороны, успешному проведению реформы мешали недостатки организационно-политического характера, которые допускали в своей деятельности еще неопытные партийные и административные работники. Случались порой и серьезные ошибки.
Бригады, организованные для проведения земельной реформы, приступали к работе неуверенно, наощупь, часто даже не зная, сколько у помещиков земли и как ею распорядиться. Некоторые молодые работники, недостаточно осмыслив порученное им задание, предпочитали проводить раздел земли в административном порядке, забывая, что их задача состоит прежде всего в том, чтобы помочь бедноте объединиться и тогда уже сводить счеты с помещиками.
Помещики и кулаки, разумеется, постарались использовать в своих интересах эти ошибки. Они укрывали от учета наиболее плодородные земли, отдавая крестьянам плохие участки. Бывало и так, что крестьяне, боясь расправы в случае возвращения гоминдановских войск, или совсем отказывались брать помещичью землю, или, не раздумывая, соглашались с любым ее перераспределением. В результате многие бедняки и после проведения реформы фактически оставались ни с чем. В Маньчжурии это образно называли «недоваренным обедом». Там, где работа не доводилась до конца и помещичье землевладение продолжало существовать, местная власть порою вновь оказывалась в руках врага и его пособников.
Другая категория ошибок сводилась к недооценке роли середняков. Последних, в лучшем случае, просто оттесняли от участия в общественной и экономической жизни села, а в худшем — конфисковали у них скот и имущество. Это явно противоречило политике коммунистической партии Китая. Мао Цзе-дун еще в 1947 году указывал:
«Курс нашей политики таков: опираясь на бедняка, держа прочный союз с середняками, ликвидировать систему феодальной и полуфеодальной эксплоатации класса помещиков и кулаков[1].
Со временем все эти ошибки были исправлены, и повсюду, где прошла аграрная реформа, крестьяне навсегда покончили с помещичьей кабалой.
Огромное прогрессивное значение аграрной реформы сказалось не только в том, что она улучшила жизнь народа и способствовала быстрому росту классового сознания деревенской бедноты. Реформа создала также условия для развития всех производительных сил страны, закладывая таким образом основы экономической и политической независимости Китая.
Аграрная реформа, явившаяся необходимым условием для строительства независимой Народной республики Китая, естественно, стала одной из центральных тем современной китайской литературы. Жизненное значение этой темы для современной китайской литературы, которая использовала лучшие достижения демократической литературы прошлого, и особенно литературы периода антияпонской войны, заключается также и в том, что она наиболее полно раскрывает процесс формирования нового человека из народа.
Народная в своей сущности, пользующаяся живым языком, доступным для понимания широких масс трудящегося населения Китая, современная китайская литература развивается по пути, указанному Мао Цзе-дуном еще в 1942 году.
«Мы должны, — говорил тогда Мао Цзе-дун, — поднимать и возвеличивать народные массы, труд и борьбу народа, народную армию, народную партию… Все, что мы пишем, должно способствовать объединению, движению вперед, единодушию в боевом порыве, уничтожению всего отсталого, подъему всего революционного»[2]. Эти указания вождя коммунистической партии Китая, открывшие новую главу в истории китайской литературы, с каждым годом находят все более и более яркое выражение в творчестве таких народных писателей, как Чжао Шу-ли, Лю Бай-юй, Чжоу Ли-бо, Лю Цин, Цао Мин и др., литературная деятельность которых началась в период национально-освободительной войны китайского народа против японских захватчиков.
Национально-освободительная борьба китайского народа всегда была частью мировой революционной борьбы, а порожденная ею китайская демократическая литература — частью мировой революционной литературы. Развитие этой борьбы и становление этой литературы проходило в Китае под непосредственным влиянием Великой Октябрьской социалистической революции.
«Октябрьская революция, — писал Мао Цзе-дун, — помогла прогрессивным элементам мира и Китая применить пролетарское мировоззрение для определения судьбы страны и пересмотра своих проблем. Идти по пути русских — таков был вывод»[3].
Сначала русская классическая, а затем советская литература явилась для китайского народа, как неоднократно указывал основоположник китайской реалистической литературы Лу Синь, учителем и другом. «Она, — подчеркивал Лу Синь, — дала возможность разглядеть, что в мире существует два рода людей — угнетатели и угнетенные…»
Влияние советской литературы на современную китайскую литературу многогранно.
«Именно советскую литературу, — говорит Чжоу Ли-бо, — избрали мы нашим учителем. Наши писатели нашли в ней самые прогрессивные творческие методы, которые учат глубокой идейности, тесной связи с народом, правдивому изображению жизни и борьбы трудящихся. Эти методы, в соответствии с учением Ленина и Сталина, превращают литературу в дело исключительной партийности»[4].
