самого начала. Неужели ты думал, что у нас вообще есть какие-то шансы? Почти всё в этом зале были настроены против нас. Experience на пике популярности, и даже если бы мы написали лучше, чем нейросеть, то зрители, то зрители всё равно бы выбрали её. Но ты не унывай, Андрей, ты писал не зря. Вот увидишь. Мы проиграли битву, но не войну.
«Будь сильным и непоколебимым!» — выдавил из-себя последние слова Андрей. Слёзы текли ручьями по его щекам.
«Всего можно достичь упорством» — спокойно и уверенно продолжил Андрей. Два брата, в чистейших белых костюмах перед огромной бушующей толпой. Их освистывали, кричали им оскорбления, но Зерниловы держались до последнего. Словно два благородных льва перед стаей воющих шакалов.
Это был тёплый июльский вечер.
В итоге спора победила нейросеть. Виктор Зернилов был с позором изгнан из литературного мира, а его брат Андрей продолжил заниматься адвокатскими делами.
Через год нейросеть Experience получила нобелевскую премию. Ещё через год «Бродяга» и «Прогулка по Венеции» вошли в список обязательной школьной литературы. Пять лет спустя появились и другие нейросети. Вскоре Рассудовым был создан «Союз писательских нейросетей», куда вошли лучшие программы со всего света. Японская «Кайдзю», американская «Literature Dream-3000”, китайская «Кунь Лунь». Их произведения заполонили весь литературный рынок. Профессия «писатель» выходила из моды. Затем стали исчезать и критики, ведь если все произведения выполнены мастерски и без ошибок, то зачем их тогда оценивать. Видели бы вы недовольное лицо Лифанова, оставшегося без работы.
Позже нейросети проникли и в живопись, и в кино, и в другие виды искусства. Нейросеть-архитектор возвела уникальное здание в стиле барокко, нейросеть-художник создала огромную импрессионистскую картину. Идиллия продолжалась ещё 20 лет, пока нейросети полностью не вытеснили людей в культуре. А те, кто считал себя художниками, писателями, режиссёрами, актёрами ушли в тень. Создавая в кустарных условиях свои творения, они умело маскировали их, выдавая за произведения нейросетей.
Прошло ещё 20 лет, и люди… охладели к творчеству. Человечество вдоволь насытилось идеальными работами бездушных машин и просто перестало читать, слушать музыку, ходить в кино. Потом эту эпоху окрестят «Тёмной». Люди после работы возвращались домой, и продолжали работать. Музеи искусств закрыли, великие архитектурные постройки закрыли чёрной материей, а «человек культуры» так вообще стал ругательством.
Долго это продолжаться не могло. В какой-то момент люди устали от скучной повседневной реальности, вновь заговорили о книгах сериалах, фильмах, музыке, драме, картинах. Однако новое поколение не возжелало читать работы нейросетей, которые всё также штамповали свои рассказы. Они хотели вспомнить прошлое, вспомнить мир, когда человек мог сам писать произведения. Вопрос был поставлен ребром: историки долго копались в информации давно ушедших лет, восстанавливали по крупицам книги известных древних. Людям снова стал доступен: Пушкин, Шекспир, Гоголь, Джек Лондон и Достоевский, Амар Хаям и Булгаков. Сдувая пылинку с каждой сохранившейся книжки, учёные восстанавливали культуру год за годом, пока не дошли до самого главного — причины спада человеческой литературы и всей культуры в целом. Именно тогда люди вспомнили спор Рассудова и Зернилова, вспомнили чем это всё обернулось. Общественность вскипела ненавистью к машинам: их предки думали, что нейросети помогут улучшить общество, а вместо этого жизнь людей откатилось далеко назад. Experience оказалась просто заманчивым капканом. После раскрытия дела Зернилова-Рассудова состоялось экстренное заседание глав государств. Вопросом саммита стало немедленное отключение нейросетей. За эту инициативу проголосовали все страны и в одночасье всем машинам отключили питание.
Люди стали свободны от машинного гнёта. Но люди разучились творить. Почти полвека люди лишь потребляли, не создавая ничего нового. Потихоньку, они стали осваивать давно уже забытое ремесло. Вот появился первый человеческий рассказ. Маленький, неказистый, но человеческий! Затем рассказ побольше, потом роман, и тут конвейер загремел на всю. Поток мыслей и эмоций, который копился годами, прорвало. Людей вновь взволновало прекрасное: чёрные муляжи сняли, памятники снова стали радовать людской глаз, открывали музеи, выставки, кинотеатры, затрубила музыка, начали показывать «Лебединое озеро» в Большом Театре. Возобновили Нобелевскую премию по литературе. Всё вернулось на круги своя.
Однако человечество, мучил один вопрос — куда делось стихотворение Андрея, после той злополучной презентации? Выкинул ли его? Сжёг ли? А может проглотил? Так или иначе учёные сходились к выводу, что стих был утерян.
Рассудов, Лифанов, братья Зерниловы давно умерли. На Виктора Рассудова было совершено покушение, когда нейросети полностью заняли литературную нишу. Свинцовая пуля попала прямо в сердце. Виктор умер мгновенно. Лифанова хватил удар. Зернилов — старший умер в деревне от рака кожи. А вот Андрей умер в большом семейном кругу. Своим детям и внукам, как в свои годы сделал это Виктор, привил тягу ко всему прекрасному. И даже в самые сложные и мучительные года «Тёмной эпохи» в семье пели, танцевали, читали книги. Андрей умер накануне принятия декрета о запрете нейросетей. В тот день он был весел как никогда. «А ведь и в правда,» — думал Андрей, — Вик не зря говорил, что мы проиграли эту битву… хотя эта победа стоила нам слишком дорого. Пятьдесят долгих лет! Не заключал бы Вик тогда пари, не было бы и «Тёмной эпохи». Или она бы всё равно произошла. Ведь, по сути, нейросети в любом случае вытеснили бы писателей. Тогда в чём был смысл того саммита? Доказать самому себе? Предостеречь потомков?
«Пи-пи-пи-и-и-и-и.»— На мониторе возникла статичная полоска. Это были последние мысли Андрея.
Андрей не успел рассказать о припрятанном смятом листке со стихом, замурованном между томиками Толстого. Казалось бы, теперь уже никто не найдёт этот стих. Но благо, когда семья проводила генеральную уборку, внук Витя, убирая тома с полки, заметил бумажку. Прочитав её, он запрыгал от радости.
— Я нашёл, я нашёл!» — визжал Витя детским голосом. Он показал стих родителям, а те отослали его в министерство культуры. Оно же, в свою очередь, отослало стих в ЮНЕСКО. Так человечество узнало о пророческом послании Андрея Зернилова.
Стих в миг стал гимном всех творцов. Его цитировали, учили наизусть, помещали плакаты с текстом на улицу. Люди нашли ту самую путеводную звезду, которая будет вести их вперёд. Новое дыхание. Ренессанс. Эпоха надежд. Что же касается самого Андрея Зернилова, то он был почётно похоронен на Ваганьковском кладбище. На похороны собралось бесчисленное количество поклонников. Все они хотели посмотреть на маэстро, лицезреть мессию. Но лик его был скрыт ото всех дубовым гробом. Солдаты синхронно шли и под траурный марш донесли гроб к месту захоронения. Его положили, закопали землёй и спустя час люди
