С возгласом восхищения Каро поднялась с дивана. Перед ней лежала пустыня — сверкающая, золотистая даль под голубым сводом неба. Она открыла окно, и холодный ветер ворвался в купе. Каро невольно вздрогнула и рассмеялась. Когда наступил полдень, радостное возбуждение Каро прошло. Она устала от возрастающей жары и пыли. Но конец путешествия был близок.
Еще задолго до захода солнца проводник Гассан сказал, указывая вдаль:
— Вот там находится вилла «Зора», миледи.
Каро была в восторге.
Вилла, построенная посреди цветущих апельсиновых рощ и садов из роз, была поразительно красива. Там были все удобства: прекрасная ванная, красиво обставленная спальня. Каро радовалась, как ребенок, когда в сопровождении Сариа осматривала дом. Во всех комнатах были белые стены, увешанные коврами и драпировками из тонкого вышитого шелка, паркетные полы, бронзовые лампы, диваны с шелковыми подушками, низкие, мягкие кресла и блестящее, дорогое оружие, развешанное повсюду на стенах. Вилла была построена и обставлена в восточном вкусе, что придавало ей особую прелесть в глазах Каро. Кругом были сады с цветущими розами, запах которых наполнял воздух. Когда дул северный ветер, он срывал нежные лепестки роз и уносил их к Нилу; они падали в воду и плыли вниз по течению.
В полдень ей был подан изысканный обед безупречной прислугой. После обеда Каро ушла в сад, куда ей принесли кофе. Она услыхала голос Сариа, которая в столовой отдавала какие-то распоряжения. Каро с улыбкой подумала, что она и Сариа были единственными белыми женщинами на много миль вокруг. Но она не чувствовала себя одинокой и была довольна своим новым местопребыванием. Все прошлое было позади. Вольный простор вокруг, глубокий покой нравились ей. Но когда наступила темнота, она испытала какое-то смутное беспокойство.
По Нилу проплыла большая барка, ярко освещенная золотистыми и красными фонарями. С внезапным чувством страха Каро испытала глубокое чувство одиночества, тяготившее ее душу.
Каро снова вспомнила о Сфорцо. Где он был? Еще в Каире? Почему он приехал туда? Из-за своего брата, наверно. Он приехал повидаться с Робертом. Как медленно летящие птицы, мысли ее неслись к нему. Ему понравился бы сад из благоухающих роз. Она знала его вкусы и наклонности, угадывала их с чуткостью, свойственной влюбленным. Но как мало она знала о нем и как хорошо запомнила его загорелое лицо с резкими, красивыми чертами, волосы, драгоценные кольца на тонких, нервных пальцах. Она снова вспомнила свое первое впечатление, когда она нашла в нем сходство с средневековым рыцарем. Она ясно представляла себе его в костюме времен Ренессанса.
«Почему я не знала, не поняла тогда, весной?» — спрашивала себя Каро с отчаянием.
Она вспомнила, как Сфорцо описывал свой дом — построенный в четырнадцатом веке старинный замок со стенами, выложенными резным темным дубом, с высокими потолками, покрытыми фресками. Сфорцо любил свой замок и гордился им.
С Нила доносились звуки музыки и заглушенного смеха. Над золотистыми берегами реки в темнеющей синеве неба пылали яркие краски заката. Каро вздрогнула от охватившего ее чувства одиночества.
Когда Сариа ушла, Каро не могла заснуть. Она потушила все лампы, кроме одной, и начала ходить взад и вперед. Снаружи поднялся ветер, легкий и шуршащий, словно однообразная жалоба. Сладкий запах роз доносился в комнату, и, казалось, розы благоухали сильней под знойным дыханием ветра. Удивляясь своей собственной нервности и желая забыть об окружающей пустыне и своем одиночестве, Каро отправилась вниз, чтобы взять там забытую книгу. Неясная высокая фигура поднялась ей навстречу и вышла из тени. Каро вздрогнула и невольно от нее отшатнулась.
— Я напугал вас, миледи? — услыхала она тихий голос проводника Гассана. — Я сторожу здесь всю ночь. Кругом нет никого, кроме пустыни, — он протянул свою длинную руку, и желтый свет лампы отразился в его темных глазах.
Он отошел и низко поклонился ей.
— Миледи хочет посидеть в этой комнате?
Каро покачала головой:
— Нет, я только хотела взять книгу.
Она взяла французскую книгу и, желая услышать человеческий голос, спросила Гассана:
— Вы уже бывали здесь прежде?
Глаза араба странно блеснули, и он медленно ответил:
— Все знают эту виллу, миледи. Леди и джентльмены часто осматривают прелестную виллу «Зора».
— А почему же ее владелец отдает ее внаем? — спросила Каро.
Снова какой-то блеск появился в глазах Гассана, и он неопределенно ответил:
— Я не знаю, миледи.
Он сделал легкое движение, чтобы удалиться, но Каро не хотела оставаться одна.
— Чья барка остановилась на противоположном берегу, Гассан? — спросила она рассеянно.
Гассан развел руками:
— Это барка перса Мира Джокима, миледи. Он, я думаю, устроил праздник на борту.
— Но я слышала, что Мир Джоким, владелец виллы, уехал в Персию.
— Не знаю, миледи, может быть, — медленно ответил Гассан.
Прежде чем Каро успела задать новый вопрос, он вышел из комнаты, и мягкий звук его шагов замер в отдалении.
Взяв книгу Роше-Брюнна о Востоке, Каро вернулась в свою комнату. Она устала и хотела спать. Потушив лампу, она легла в постель.
Последней мыслью перед сном было воспоминание о пустыне, которая простиралась вокруг маленького оазиса из роз под темным небосводом, усеянным звездами.
На следующее утро явился Гассан и с глубоким поклоном заявил, что он приготовил ей какой-то сюрприз. Каро последовала за ним во двор позади виллы, и Гассан с видом заговорщика повел ее к полуоткрытой двери. На его громкий зов появился нубиец, который вывел во двор верблюда. На спине его возвышался удобный паланкин.
— Может быть, миледи хочет проехаться верхом? — предложил Гассан торжественно. — Вот, — указал он на верблюда. — Я поеду на осле, а может быть, тоже на верблюде.
С радостным удивлением Каро разглядывала молодое животное, не зная, на что решиться.
— Я никогда не ездила на верблюде, Гассан, — сказала она.
— Попытайтесь, миледи, — предложил Гассан с радостной улыбкой. — Очень хорошее животное и прекрасная прогулка. Мы можем отправиться осмотреть забытый храм, находящийся в пустыне, — с улыбкой уговаривал он.
Каро рассмеялась и пошла переодеться для прогулки, радуясь маленькому приключению.
Гассан помог ей взобраться в паланкин и заставил верблюда подняться с земли. Молодой араб сел на другого верблюда, и они поехали. Каро тихо раскачивалась в такт мерного шага верблюда.
Утро было прозрачно-ясное, жаркое, но освеженное легким, почти прохладным ветром, и под мерный бег верблюдов Каро казалось, что она находится во сне. Гассан тихо напевал про себя. Иногда вдали подымался тонкий столб пыли, рассыпаясь золотистыми песчинками, словно тая в прозрачном воздухе. Высоко в бездонной глубине голубого неба реяли птицы, и, когда они спускались ниже, далекий крик их доносился до слуха всадников. Они подъехали к развалинам храма, где подымались высокие колонны, у подножия которых скользили зеленые ящерицы, которые исчезли с шуршанием при появлении всадников. Глубокий золотой покой пустыни царил повсюду.
— Здесь поклонялись давно забытому Богу, — сказал Гассан задумчиво и умолк, глядя вдаль.
Каро казалось, что она одна со своими мыслями в знойном молчании пустыни. Она смотрела на массивные, сломанные колонны, построенные некогда в честь какого-то Бога, и при виде их думала о канувших в вечность столетиях, об исчезнувших поколениях, некогда поклонявшихся здесь забытому теперь божеству.
У подножия колонны мелькнула ящерица и исчезла среди камней.
Не говоря ни слова, боясь прервать очарование тишины, Каро вошла в храм, где царили полумрак и прохлада. Но она не оставалась долго среди развалин и снова вышла в золотое сияние дня.
Когда она вернулась домой, цветущий сад показался ей пестрой сказкой, возникшей из сверкающего миража пустыни.
Два садовника поливали розы, мальчик-нубиец играл на свирели. Из виллы доносились звуки голосов, позвякивание посуды. Накрывали стол к завтраку.
— Сариа, — позвала Каро свою камеристку, входя в дом. — Я знаю теперь, что буду любить это место.
Гассан в восхищении кивнул головой.
Сариа медленно ответила:
— Надеюсь, мадам.
Она знала изменчивое настроение Каро, переходившее от глубокой печали к беспричинной жизнерадостности.
Веселое настроение Каро продолжалось до вечера. Когда наступили короткие сумерки и с далекой барки на Ниле донеслись звуки музыки и смеха, она глубоко вздохнула и подумала:
«Я хотела бы, чтобы приехал кто-нибудь, с кем бы я могла поговорить и посмеяться».
Она вспомнила Париж, дни, проведенные в обществе Сфорцо, тот вечер, который они провели в его имении. Она видела перед собой дом с широкой террасой, обвитой плющом, темный сад, в котором носились светлячки. Они сидели все на террасе в удобных, низких креслах, шутили и смеялись. Все воспоминания, связанные с Сфорцо, всплывали перед ней; она видела его взгляд, странный и глубокий, слышала его тихий голос. Однажды они поехали в какое-то местечко осмотреть старинную церковь. Сфорцо управлял автомобилем, и она невольно любовалась его прекрасными, тонкими, нервными руками, державшими колесо. В церкви, полутемной и прохладной, Каро присела отдохнуть и, утомленная жарким днем и долгой ездой, невольно задремала. Она проснулась словно от толчка, и первым, что она увидела, было лицо Сфорцо, склонившееся над ней. Их взоры встретились на одно мгновение, и в его глазах она прочла какое-то странное, сдержанное волнение. Она рассмеялась и встала, и они вскоре уехали в автомобиле.
