занят.
— Входите, мой мальчик, входите, — сказал Макичерн. — Вы-то мне и нужны.
Спенни пожалел, что поспешил войти. Он-то полагал, что мистер Макичерн уже знает о разрыве помолвки. Однако это удовольствие, очевидно, ему еще предстояло. Жуть, и ничего больше.
Граф сел и, закурив сигарету, некоторое время подыскивал безобидную тему для разговора.
— Понравилось представление? — осведомился он.
— Превосходное, — сказал мистер Макичерн. — Кстати…
Спенни испустил внутренний стон. Он вспомнил, что с помощью одного этого слова исполненный решимости человек способен направить любой разговор в нужное ему русло.
— Кстати, — сказал мистер Макичерн, — я думал, сэр Томас… Ведь ваш дядя как будто намеревался объявить о…
— Ну да, собирался, — сказал Спенни.
— Так, может быть, он собирается объявить о ней во время танцев?
— Ну… э… нет. Дело в том, что он вообще не собирается, знаете ли, то есть объявлять. — Его сиятельство внимательно рассмотрел тлеющий кончик сигареты. — Дело в том, что она вроде как бы расторгнута.
Раздавшееся в ответ восклицание ударило его по нервам. Жуть и жуть, когда приходится говорить о таких вещах.
— Расторгнута?
Спенни кивнул.
— Мисс Макичерн, знаете ли, подумала, — сказал он, — и пришла к заключению, что лучше не надо.
Теперь, когда главное было сказано, ему сразу полегчало. Собственно, смущала его необходимость коснуться щекотливого вопроса. Что его новость может оказаться ударом для Макичерна, он как-то не сообразил. На редкость скромный молодой человек, он, хотя смутно и сознавал, что его титул имеет некоторую ценность в глазах некоторых людей, и помыслить не мог, что кто-то способен оплакивать его потерю как зятя. Отец Кэти, старый генерал, считал его идиотом и однажды в момент острого приступа подагры высказал это мнение вслух.
А потому, даже не подозревая о буре, бушующей на расстоянии шага от него, он покуривал с тихим удовлетворением, пока внезапно его не осенило, что для получившего отказ преданного воздыхателя, каким он официально считается, поведение его несколько бесчувственно. Он молниеносно взвесил, не надо ли ему явить скупое мужское страдание, но тут же понял, что ничего не получится. Меланхолия в этот самый безудержно веселый день во всем чудесном году, в день, когда он нанес сокрушительное поражение силам зла в лице сэра Томаса, была абсолютно невозможной.
— Ничего не вышло бы, знаете ли, — сказал он. — Мы друг другу не подходим. Я вот о чем: в некоторых отношениях я чертовски жуткий осел, если вы меня понимаете. Девушка вроде мисс Макичерн не может быть счастлива со мной. Ей требуется умный, энергичный типус.
Отличное начало, решил он, скромное, но без виляния хвостом. И он продолжал все глубже разрабатывать богатую философскую жилу:
— Видите ли, мой дорогой старый типус… сэр, хочу я сказать… видите ли, дело обстоит так. Что касается женщин, то типусы разделяются на две категории. С одной стороны — волевые, способные личности, а с другой — э… личности другого рода. Ну, так я другого рода. Моя идея счастливого брака — это быть… ну, не совсем подкаблучником, но… вы понимаете, о чем я… своего рода второй скрипкой. Мне нужна жена, — его голос обрел нежную мечтательность, — которая бы меня ласкала, знаете ли, гладила бы по волосам подолгу и все такое прочее. Во мне нет закваски быть хозяином в своем доме. Безмолвная преданность — вот это для меня. Спать на коврике перед ее дверью, знаете ли, если ей нездоровится, и чтобы меня там нашли утром и побаловали за мою трогательную заботливость. Вот в таком духе. Трудно объяснить по-настоящему, ну да вы понимаете, о чем я. Типусу, если он хочет быть счастливым в браке, надо разбираться в своих милых старых недостатках, а? А теперь предположите, что мисс Макичерн вышла бы за меня! Черт подери, да у нее через неделю скулы свело бы от зевоты! Честное слово. И она не могла бы ничего с собой поделать. Ей нужен типус с такой же закваской, как у нее.
Он закурил новую сигарету, очень довольный собой. Никогда еще идеи не строились у него в уме столь длинными и упорядоченными шеренгами. Он чувствовал, что может рассуждать так всю ночь. С каждой минутой он становился чуть мозговитее. Он вспомнил, что где-то в какой-то книженции читал про девушку (или типуса), у которой (которого) был ее (или его)«час прозрения». Такой вот час наступил и для него. То ли из-за треволнений этой ночи, то ли потому, что он продолжал подкреплять свои мыслительные процессы превосходным сухим шампанским — истинной причины он не ведал. Его сиятельство знал только, что владеет своей темой в совершенстве. И жалел лишь о том, что его слушатели исчерпываются одним-единственным.
— Девушке, подобной мисс Макичерн, — возобновил он свою вдохновенную речь, — такая вот лабуда с поглаживанием по волосам ни к чему. Да она только посмеется над типусом, который ее об этом попросит. Ей требуется какой-нибудь неукротимый сорви-голова, ну, кто-то шестицилиндрового класса. И, между нами говоря, сдается мне, что она такого нашла.
— Что?! — Мистер Макичерн приподнялся из кресла. На него вновь нахлынули все его прежние страхи. — О чем вы говорите?
— Факт, — сказал его сиятельство, кивая. — Учтите, точно я не знаю. Как та девушка поет в песне: «Я не знаю, я не знаю, но догадываюсь я». Собственно говоря, они вроде бы подружились и все такое прочее. Называют друг дружку по имени и так далее.
— Кто?
— Питт, — сказал его сиятельство.
Он откинулся на спинку кресла и пустил к потолку кольцо дыма, а потому не увидел выражения на лице своего собеседника и его пальцы, вжавшиеся в подлокотники. Его сиятельство продолжал с нарастающим энтузиазмом:
— Джимми Питт! Вот это типус! Мозгами битком набит и просто лопается от энергии и предприимчивости. С таким типусом девушке и минуты скучать не придется. Знаете, — продолжал он доверительно, — в идее этой о родстве душ что-то да есть. Поверьте мне на слово, милый старый… сэр. В Лондоне, например, есть девушка. Так вот, мы с ней друг дружке подходим на редкость. Просто не найти, в чем бы мы разошлись. Вот, скажем, «Веселая вдова» ей ни в какую, и мне тоже, а ведь миллионы по ней с ума сходят. Она не любит устриц, и я тоже. Родство душ — вот в чем причина. А вообще очень и очень странная штука. Даже заставляет верить в реин… как ее там? Ну, да вы знаете. Как в том стишке, ну, этом… «Когда была ты трам-там-там, а я был тру-ту-ту-ту-ту» [30]. Чертовски мозговитый стишок. Я его прочел как раз на
