– Леди Кэтрин де Бург, – отозвалась та, – не так давно пожаловала ему приход. Я почти ничего не знаю о том, как впервые состоялась встреча мистера Коллинза с этой дамой, но он, несомненно, знаком с ней совсем недавно.
– Но вы, конечно же, знаете, что леди Кэтрин де Бург и леди Анна Дарси были родными сестрами и, таким образом, благодетельница вашего кузена является теткой мистера Дарси?
– Ах нет же, конечно, я этого не знала! Я вообще ничего не знаю о связях этой леди Кэтрин. До позавчерашнего дня я и не слышала о ее существовании.
– Ее дочь, мисс де Бург, унаследует огромное состояние, и молва сходится на том, что она объединит свои капиталы с владениями своего кузена.
Эта новость заставила Элизабет улыбнуться при мысли о бедной мисс Бингли. Все ее маневры были не чем иным, как тщетой, суетной тщетой, полностью бесполезной и безнадежной. Ее избранник посвятил себя другой!
– Мистер Коллинз, – заметила мисс Беннет, – очень лестно отзывается об обеих, мисс и миссис де Бург; но из некоторых деталей его рассказа я прихожу к выводу о том, что в благодарности своей к покровительнице он заблуждается: несмотря на всю ее нынешнюю щедрость, она показалась мне женщиной тщеславной и самонадеянной.
– Сдается мне, вы совершенно правы, – согласился Уикем. – Я не видел ее уже много лет, но отлично помню свою неприязнь к ней, потому что манеры ее всегда были властными и оскорбительными. Вокруг нее сложилась репутация дамы весьма разумной и дальновидной, но я уверен в том, что большей частью своих достоинств она все же обязана главному из них – несметному богатству, а также авторитарности характера и гордыни племянника, который выбирает себе только тех друзей, какие не сомневаются в достоинствах всего, что составляет его жизнь.
Такое объяснение Элизабет сочла весьма разумным; и в этой беседе они провели время до самого ужина, звонок к которому положил конец не только их разговору, но и игре в карты. Теперь наконец-то остальные леди также могли насладиться вниманием мистера Уикема. Продолжать диалог в невообразимом гвалте, который сопровождал ужин в доме миссис Филипс, было решительно невозможно; но очарование манер молодого человека оказалось столь велико, что оно безошибочно угадывалось даже в такой обстановке. Что бы ни слетало с его уст, каждое слово было преисполнено изяществом, и каждое движение дышало умопомрачительной грацией. Возвращаясь домой, Элизабет была не в силах выбросить его из головы. Ей не думалось ни о чем, кроме мистера Уикема и его повести; но ей так ни разу и не выпал шанс даже произнести его имя, потому что всю дорогу домой ни Лидия, ни Джейн ни на секунду не закрывали рта. Младшая непрестанно рассказывала о лотерее и о своих победах и поражениях. Мистер Коллинз, многократно выразив благодарность в адрес мистера и миссис Филипс, с завидным энтузиазмом извергал на головы родственниц бурные потоки своих наблюдений: полный список блюд в строгой последовательности их подачи к столу и собственный пустячный проигрыш в вист. Несомненно, речь его на том ни за что бы не иссякла, если б в это время карета не остановилась напротив дома в Лонгбурне.
Только на следующий день Элизабет удалось передать Джейн все, что сообщил ей мистер Уикем. Сестра выслушала ее рассказ с удивлением, а потом задумалась. Ей не верилось в то, что мистер Дарси столь недостоин мистера Бингли; и все же не в ее правилах было подвергать сомнению слова такого милого человека, как мистер Уикем. Сам тот факт, что этот юноша перенес подобные лишения, вполне был способен заронить жалость в ее отзывчивое сердце; и поэтому ей ничего не оставалось, кроме как проникнуться сочувствием к ним обоим, оправдать поведение каждого, а все, что не укладывалось в разумные объяснения, списать на досадную ошибку и случай.
– Их обоих, я уверена, – заявила девушка, – так или иначе жестоко обманули. Как это случилось, нам узнать, скорее всего, не дано. Не исключено, что третья заинтересованная сторона просто неверно интерпретировала факты. Короче говоря, у нас нет никакой возможности выяснить всех причин и обстоятельств, которые сделали их врагами, и поэтому обвинять, кого бы то ни было мы не вправе.
– Весьма справедливое суждение. Но, милая моя Джейн, что ты можешь сказать о той самой заинтересованной стороне, которая приложила к этому делу свою руку? Ты определенно должна оправдать и ее, ведь иначе наше мнение об этом неизвестном лице должно окончательно испортиться.
– Ты можешь смеяться сколько тебе угодно, но это ни капли не повлияет на мою позицию. Славная моя Лиззи, ты только подумай, в каком ужасном свете вся эта история выставляет бедного мистера Дарси. Обойтись, таким образом, с любимцем своего отца, о котором тот перед самой смертью поклялся позаботиться! Это решительно невозможно. Ни один смертный, ни один уважающий себя человек не способен на такое злодеяние. Так неужели подобное могло бы произойти из-за самого близкого друга? Нет, я в это ни за что не поверю.
– Я с гораздо большей легкостью могу поверить в то, что мистер Бингли введен в заблуждение, чем в то, что мистер Уикем придумал эту леденящую душу историю, просто чтобы позабавить меня вчера вечером. Имена, факты, события… Все это мистер Уикем перечислял совершенно без натяжки и свободно. Если что-нибудь не так, пусть сам мистер Уикем это опровергнет. Но даже в самом его взгляде читалась кристальная честность.
– Да, в этом деле столько всего непонятного и угнетающего! Ума не приложу, что и подумать.
– Прошу прощения, но мне кажется, что есть все же кто-то, кто знает, чт(обо всем этом следует думать.
При этом предположении Джейн на ум пришел только мистер Бингли, который, коль скоро он, конечно, был обманут, непременно пострадает, если этот скандал обретет публичный характер.
Барышни вынуждены были покинуть аллею, в которой состоялся весь этот разговор, когда заслышали о прибытии тех самых персон, кои ими только что обсуждались. Мистер Бингли с сестрами лично доставили приглашения на долгожданный бал в Незерфилде, который назначили, наконец, на следующий вторник. Обе гостьи несказанно обрадовались новой встрече с Джейн и тут же заявили, что прошла целая вечность со дня их последнего свидания; после чего принялись с похвальной частотой интересоваться, что такое она поделывала с тех пор, как они расстались. Остальных членов семьи они удостоили весьма незначительным вниманием. Миссис Беннет дамы сторонились всевозможными способами, в избегании Элизабет были уже не столь усердны, а младших сестер не замечали вовсе. Через какую-нибудь четверть часа барышни уже покидали их и усаживались в пролетку с прытью, немало удивившей мистера Бингли. Совершенно очевидно, сестры торопились сбежать от любезностей миссис Беннет.
Новость о бале в Незерфилде пришлась по душе всем дамам Лонгбурна без исключения. Миссис Беннет хотелось полагать, что прием состоится в честь ее старшей дочери. Ей безмерно льстило то, что приглашение передал лично мистер Бингли, вместо того чтобы всего лишь вручить карточку. Воображение Джейн живо нарисовало ей картину приятного вечера, который она проведет в компании двух своих подруг рядом с их очаровательным братом. Элизабет с огромным удовольствием предвкушала вечер, полный танцев с мистером Уикемом; а кроме того, она ждала и жаждала найти подтверждение ужасной правде в глазах и поведении мистера Дарси. Счастье, которое предчувствовали Лидия и Кэтрин, в гораздо меньшей степени основывалось на каком-то отдельном событии или конкретном человеке, хотя каждая из них и намеревалась, подобно Элизабет, минимум половину вечера протанцевать с мистером Уикемом; и все же девушек один лишь этот мужчина удовлетворить решительно не мог, и бал в любом случае был балом. Даже тихоня Мэри заверила семейство в том, что не имеет ничего против праздника.
– Покуда мне ни с кем не приходится делить свое утро, – заверила девица, – я вполне счастлива и довольна. Мне кажется, с моей стороны это не самая большая жертва – иногда выезжать в свет. Общество имеет равные притязания к нам всем. Лично я отношусь к той породе, которая знает разницу между делом и потехой, предпочитая первое последнему.
Элизабет пребывала в таком прекрасном расположении духа, что даже время от времени позволяла себе вольность без нужды обращаться к мистеру Коллинзу. Ей не терпелось узнать, принял ли он приглашение мистера Бингли и если да, то подобает ли ему с его нынешним саном такая непринужденность поведения; и девушка с изумлением обнаружила, что по этому поводу у ее кузена не возникает ни малейших сомнений и что за пару танцев грядущим вечером он отнюдь не боится порицания будь то со стороны архиепископа или леди де Бург.
– Уверяю вас, – говорил он, – что я нисколько не думаю, будто подобный бал, который дает человек уважаемый и достойный, а также вполне приличное окружение могут знаменовать собой какую-нибудь непристойность. Мало того, я настолько далек от мысли, будто мне не подобает танцевать, что льщу себя надеждой на то, что во время приема мне окажет честь каждая из моих очаровательных кузин; и, пользуясь случаем, мисс Элизабет, я спешу попросить вас о чести обещать мне первых два танца. Насколько я понимаю, старшая моя кузина Джейн уже знает, кому сделать такой подарок, и я надеюсь, впоследствии она об этом не станет сожалеть.
