– Уверен, это не совсем точный набросок с ваших мыслей, но, насколько он близок к моему характеру, комментировать не берусь. Впрочем, вам, должно быть, кажется, будто портрет безупречен.
– Не хочу судить о собственном таланте художника.
Он не ответил, и до конца танца они снова молчали. Как только музыка отзвучала, мистер Дарси поинтересовался у Элизабет, часто ли она с сестрами бывает в Меритоне. Девушка ответила утвердительно и, не вынеся искушения, добавила:
– Когда мы там встретились с вами намедни, я как раз начинала новое знакомство.
Эффект от ее слов превзошел все ожидания. По его лицу проскользнула черная тень надменности, но с плотно сжатых губ не слетело ни слова; и Элизабет, браня себя за слабость, не смела продолжить тему. Помолчав некоторое время, мистер Дарси наконец сдавленно произнес:
– Мистер Уикем благословлен такими блестящими манерами, что в его способности заводить себе друзей сомневаться не приходится. Вот только в силах ли он удержать их? Здесь моя уверенность уже не столь велика.
– Конечно, ведь он имел несчастье потерять вашу дружбу, – ехидно заметила Элизабет, – да еще при таких обстоятельствах, которые, наверняка, изменят всю его жизнь.
Дарси промолчал, и по виду его было понятно, что он жаждет сменить предмет разговора. В этот момент рядом с ними случился сэр Уильям Лукас, собиравшийся пройти через весь зал, чтобы оказаться в другом конце комнаты; однако, заметив мистера Дарси, он изменил свои планы и остановился в почтительном поклоне, пораженный самим фактом, что молодой человек танцует.
– Ах, какое это для меня удовольствие, сэр! Не часто увидишь такого мастерства в танце. Совершенно очевидно, у вас это получается профессионально. И позвольте мне заметить, очаровательная партнерша только подчеркивает ваши очевидные достоинства. Надеюсь, я часто буду иметь удовольствие лицезреть такое чудо, и особенно, любезная моя мисс Элиза, то, чего все ждут с таким нетерпением, – проговорил он, кивая в сторону Джейн и мистера Бингли. – Но не буду вам мешать, сэр. Едва ли вы станете благодарить меня за то, что я оторвал вас от волшебной беседы с этой юной леди, чей укор я уже отчетливо вижу в этих прекрасных глазах.
Последние его слова мистер Дарси едва ли уже слышал. Тем не менее упоминание имени его друга сильно озадачило молодого человека, и теперь он пристально и серьезно посмотрел на Бингли с Джейн, которые сейчас были в паре. Словно очнувшись, он быстро обернулся к своей партнерше и заявил:
– Речь сэра Уильяма сбила меня с мыслей, и теперь я не помню, о чем мы с вами беседовали.
– Мне кажется, мы не беседовали вовсе. Сэр Уильям, задайся он такой целью, вряд ли бы осмелился перебить нас, если бы мы о чем-нибудь говорили. Мы уже пробовали развить пару-тройку тем, но особого успеха не добились; и к чему мы перейдем теперь, я не имею ни малейшего представления.
– Тогда, что вы думаете о книгах? – с рассеянной улыбкой поинтересовался он.
– Книги? О, нет! Я просто уверена в том, что мы читаем совершенно разные сочинения; а если нам и доводилось прочесть одно и то же, едва ли наши впечатления совпадают.
– Мне жаль, что вы так думаете, но даже если вы и правы, то, обратившись к этой теме, мы едва ли будем испытывать недостаток в предметах для беседы. Мы вполне можем сравнить наши мнения о прочитанном.
– Ах, нет же, я не могу разговаривать о книгах в бальном зале. В такой обстановке моя голова полна совершенно иных мыслей.
– В такой обстановке вами целиком овладевает настоящее? – с сомнением предположил он.
– Совершенно верно, – согласилась Элизабет, впрочем, не совсем осознавая, что говорит, так как в этот момент мысли ее блуждали где-то очень далеко. Однако, через пару секунд опомнившись, она смущенно воскликнула: – Я помню, как вы однажды сказали, мистер Дарси, что с трудом прощаете людям их слабости и что, коль скоро вы на кого-нибудь обиделись, этот человек для вас больше не существует. Надеюсь, вы весьма осторожны с такими сильными чувствами!
– Вы правы, – уверенно подтвердил ее предположение молодой человек.
– И вы даже не допускаете, что можете быть ослеплены предрассудками?
– Надеюсь, что нет.
– Так случается особенно часто с теми, кто никогда не меняет собственного мнения, чтобы не подвергать сомнению справедливость первого своего суждения.
– Могу ли я узнать, к чему ведут ваши расспросы?
– Всего лишь к тому, чтобы проиллюстрировать ваш характер, – отвечала барышня, пытаясь стряхнуть с себя пелену раздражения. – Я тешу себя надеждой добиться полного сходства.
– И как вы расцениваете собственные успехи на этом поприще?
– Как очень слабые, – печально покачала головой она. – Мнения о вас столь противоречивы, что задача моя с каждым днем становится все непосильней.
– Охотно этому верю, – мрачно отозвался мистер Дарси. – Обо мне действительно ходят самые различные толки. Но мне хотелось бы, мисс Беннет, чтобы вы не торопились добиться полного сходства в спешке, потому что я опасаюсь, как бы ваш вердикт не высветил худшие стороны в нас обоих.
– Но если я не воспользуюсь моментом сейчас, кто знает, предоставится ли мне еще когда-нибудь такая возможность.
– Ну что ж, не смею препятствовать вашему удовольствию, – холодно заметил молодой человек.
Элизабет не нашла, чем ответить; и они молча закончили танец и так же молча расстались. Чувства каждого глодала неудовлетворенность, правда, в разной степени. В сердце Дарси полыхал пожар любви, которая немедленно простила мисс Беннет и направила весь гнев израненной души на другого.
Не прошло и минуты, как они разошлись, когда к Элизабет приблизилась мисс Бингли и с подчеркнуто любезной надменностью окликнула ее:
– Итак, мисс Элиза, я слышала, вы весьма довольны знакомством с Джорджем Уикемом! О нем со мной говорила ваша сестра. Она задала мне тысячу вопросов, и из них я поняла, что этот молодой человек в пылу беседы забыл рассказать вам о том, что он приходится сыном старому Уикему, который служил камергером у покойного мистера Дарси. Позвольте мне на правах вашей приятельницы дать вам один весьма дельный совет: не стоит верить на слово всем его утверждениям. А что касается того, будто мистер Дарси обошелся с ним бесчестно, то это вообще полная ложь, потому что он, напротив, всегда был неосмотрительно добр к нему, хотя Джордж Уикем и платил за это черной неблагодарностью. Я не знаю всех подробностей, но одно могу утверждать со всею определенностью: мистеру Дарси не в чем себя винить за то, что он не может слышать этого имени и что он безмерно обрадовался, не найдя его среди гостей, несмотря на то, что мой брат счел неприличным пригласить остальных офицеров и обойти своим вниманием этого. Сам его приезд в наши места – неслыханная дерзость, и мне не понятно, как он осмелился это сделать. Я скорблю о том, что вынуждена говорить о вашем фаворите все эти нелицеприятные вещи, мисс Элиза. Впрочем, принимая во внимание его происхождение, вряд ли есть смысл ждать от него чего-то большего.
– Степень его вины и низкое происхождение в ваших глазах одинаково ужасны, – огрызнулась Элизабет, – так как, судя по тому, что я только что услышала, основное его преступление состоит в том, что он сын камергера мистера Дарси; но об этом, уверяю вас, он лично рассказал мне при первой же нашей встрече.
– В таком случае, не смею более вас задерживать, – хмыкнула в ответ девица. – Простите мне мое вмешательство. Оно было вызвано благими побуждениями.
“Дерзкая девчонка! – негодовала про себя Элизабет. – Ты сильно ошибаешься, если думаешь, будто можешь повлиять на мое мнение такими жалкими выпадами. В этом я чувствую только твое сознательное невежество и злую волю мистера Дарси.”
Она отправилась на поиски старшей сестры, которая в этот момент подвергала мистера Бингли допросу с пристрастием. Джейн встретила ее с такой очаровательной улыбкой, с таким блаженством на лице, что и без слов было понятно, в каком восторге она от этого вечера. Элизабет всегда читала мысли сестры; и все ее негодование на злопыхателей и озабоченность судьбой мистера Уикема отошли на задний план при виде того, как близка Джейн к своему счастью.
– Расскажи мне, – попросила она с улыбкой, не менее лучезарной, чем у сестры, – что тебе удалось выяснить о мистере Уикеме. Впрочем, ты, наверняка, была слишком занята собственным удовольствием, чтобы думать о ком-либо еще. Если мое предположение верно, ты можешь смело рассчитывать на мои извинения.
– Нет! – воскликнула Джейн. – Я не забыла о нем; но, боюсь, ничего хорошего для тебя я сообщить не могу. Мистер Бингли не знаком со всеми подробностями этой истории и совершенно не знает обстоятельств, которые так оскорбили мистера Дарси, но он головой ручается за порядочность и достойное поведение своего друга и полностью убежден в том, что мистер Уикем не заслуживал такого внимания мистера Дарси, кое он получал в свое время. Мне тяжело об этом говорить, но, судя по словам мистера Бингли и его сестры, мистер Уикем ни в коей мере не может считаться порядочным молодым человеком. Боюсь, он действовал весьма неблагоразумно и вполне заслужил такое к себе отношение со стороны мистера Дарси.
