Толстой Л.Н. - Полное собрание сочинений. Том 82

Печатается по копии, сверенной с черновиком-автографом, написанным на трех страницах почтовой бумаги и подписанным: Л. Т.

Ответ на письмо от 26 июля 1910 г. священника из Лужского уезда Петербургской губ., который подписался: А. Т. Т.

А. Б. Гольденвейзер в своих воспоминаниях по поводу этого письма пишет: «Л. Н. рассказал мне о полученном им письме священника, которое его очень тронуло.

— Это обычная история: кончил курс, сейчас же женили, дали приход, а потом вдруг чувствует, что не может больше продолжать этот обман.

Л. Н. отвечал ему» («Вблизи Толстого», стр. 132).

1 В копии, перепечатанной с черновика, исправлено рукой А. Л. Толстой: сознавать на: сознавали бы всю

2 В копии зачеркнуто карандашом перепечатанное с черновика:

<Посылаю вам несколько книг, которые, может быть, чем-нибудь пригодятся вам: Н[а] к[аждый] д[ень], Е[диную] з[аповедь], О в[ойне и о]>

1910 г. Июля 31. Я. П.

Марии Смолиной.

Я уже второе письмо получаю о том, что я будто бы сказал, что человеку, имеющему пять детей, что у него трое лишних. Сколько я помню, я никогда не говорил этого, если же и мог сказать, то никак не в том смысле, который приписывают этим словам. Всякое средство для противодействия деторождению я не могу не считать в высшей степени преступным, равняющимся почти убийству. Мое мнение о браке и вообще о половых отношениях очень простое и определенное. Целомудрие есть высший идеал в этом отношении. Чем больше оно соблюдено, как вне брака, так и в браке, тем лучше. Мысль эту я высказывал много и много раз и с разных сторон в своих писаниях.

С совершенным уважением

31-го июля 10 г.

Ясная Поляна.

Печатается по копии.

Ответ на письмо от 27 июля 1910 г. Марии Смолиной из Житомира, в котором она писала, что прочла в местной газете «Волы» (1910, № 180-181) беседу Толстого с «каким-то рабочим-сектантом». «Вы спросили его, сколько у него детей, и он сказал: «пять»; Вы сказали, что трое лишних». Смолина недоумевает и возмущается, как Толстой мог сказать эти слова.

На конверте письма Смолиной помета Толстого:

Не знаю, где я сказ[ал] о лишних детях. Едва ли это правда. Мое мнение, что, чем больше целомудрия, тем лучше.

1910 г. Июль. Я. П.

Любезный брат.

Получил ваше приятное письмо, из к[оторого] вижу, что жизнь ваша трудная. Деньгами помочь вам не могу, п[отому] ч[то] не имею своих. Думаю, что во всяком положении можно жить для души по-божьи. «Возьми крест свой на каждый день и следуй за мной, ибо иго мое благо и бремя легко». Если думать только о том, как по-божьи прожить каждый час, не загадывая о будущем, то и крест и иго покажутся легкими. У каждого из нас свой крест. Помогай вам бог нести ваш с любовью к богу и людям.

На первый вопрос ваш о том, как, по моему мнению, лучше жить с женой, отвечаю тем, что самое лучшее всегда во всяком возрасте и положении соблюдать целомудрие. Если же женат, то и с женою легче всего жить, как брат с сестрою.

На второй вопрос о молитве, отвечаю тем, что молитва внешняя общественная, по моему мнению, не нужна. Нужна молитва уединенная и внутренняя. Самая же дорогая молитва, это молитва ежечасная и особенно при встрече с человеком. Я по крайней мере сам для себя, сходясь с человеком или имея какое-нибудь дело с ним (вот теперь когда пишу письмо вам), стараюсь вспомнить, что во всяком человеке такой же бог, какой и во мне, и что мне надо с уважением и любовью обойтись с ним и прошу об этом бога. Такую молитву считаю самой важной и нужной. Брат ваш

Печатается по черновику-автографу, написанному на почтовой бумаге. Месяц определяется пометой рукой В. Ф. Булгакова на черновике-автографе. Сведений о Т. Крахмале не имеется.

1910 г. Августа 2. Я. П.

Благодарю вас за присылку рукоп[исей], а главное за ваши добрые чувства ко мне. Исполняя ваше желание, посылаю карточку.

Печатается по черновику-автографу, написанному на конверте письма Добровольского. Дата определяется пометою на конверте об ответе Толстого 2 августа.

Виктор Эрастович Добровольский — преподаватель русского языка и словесности в Петербурге, в письме от 6 июля 1910 г. писал, что несколько раз собирался в Ясную Поляну, «и всегда удерживала мысль, что даже самое глубокое уважение к великому человеку и самое горячее желание увидеть его не дает права самовольно явиться к нему и нарушать его покой». Далее он благодарил Толстого за его статью «О самоубийстве», напечатанную С. А. Толстой в газетах (см. т. 81, письмо № 166), и рассказывал о сильном впечатлении этой статьи на молодежь. Вместе с письмом Добровольский послал Толстому рукописи нескольких своих музыкальных сочинений.

1910 г. Августа 3. Я. П.

Ясная Поляна. 3 авг. 1910 г.

Единственное и несомненное добро, которое мы можем и должны делать, состоит в том, чтобы совершенствовать свою душу в любви к богу, к высшему совершенству и к ближнему — ко всем людям без исключения. Добро это, делаемое для себя, невольно и неизбежно распространяется и на всех людей. И возможность этого добра открыта всякому, и поощрение к этому добру, и награда за это добро испытываются тотчас же тем, кто его совершает.

Посылаю вам несколько книг, из которых вы полнее узнаете мои мысли о жизни и смысле ее.

Печатается по копии, сверенной с черновиком-автографом, написанным на почтовой бумаге.

Ответ на письмо юноши из Новгородской губ. Петра Семеновича Грушевского, писавшего Толстому о тяжестях крестьянской жизни. Он писал, что близок к самоубийству, так как не может ответить на вопрос: «Какая цель жизни?» — несмотря на то, что прочел «В чем моя вера?» — и просит Толстого ответить.

На конверте этого письма помета Толстого: В[алентину] Ф[едоровичу]. Послать О ж[изни], Д[етское] е[вангелие] и еще хороших. Кроме Толстого, Грушевскому ответил В. Ф. Булгаков в тот же день. См. «Список писем по поручению», № 220.

1910 г. Августа 4. Я. П.

4 авг. 1910.

Я думаю, что первое — кувшин и камень, значит, что в вещественном мире всегда побеждает то, что более грубо.

Второе же значит то, что тот бог, к[отор]ого только и можно истинно любить, это такой бог, которого мы сознаем, чувствуем, но никак не знаем, не понимаем, как понимаем всё другое, кроме бога.

Как жаль, что тебя, милый Димочка, давно не видал.

Л. Т.

Владимир Владимирович Чертков (р. 1889) — сын В. Г. и А. К. Чертковых.

Ответ на письмо В. В. Черткова от 4 августа, в котором он писал, что не понимает двух изречений, помещенных Толстым в сборнике «На каждый день», 14 июля, § 8: «Падает камень на кувшин — горе кувшину, падает кувшин на камень — горе кувшину» (Талмуд), и еще одна мысль 4 августа, § 7: «Я люблю только одно и не знаю, что это такое. Ангелус».

На конверте письма В. В. Черткова помета Толстого: Димочке Черткову.

По поводу этого письма см. А. Б. Гольденвейзер, «Вблизи Толстого», стр. 206 и 207.

1910 г. Августа 5. Я. П.

5 августа 10 г. Ясная Поляна.

Получил ваше милое, дышащее искренностью письмо и от всей души благодарю вас за него.

Получать такие доказательства духовной близости, единства людей, вещественно далеких и чуждых, составляет одну из лучших радостей моей жизни. Помогай вам бог на том пути, к которому он влечет вас.

В знак благодарности моей вам посылаю вам одну книжечку «На каждый день». Меня чтение этих книжечек поддерживает и укрепляет. Если не найдете всех книжечек «На каждый день», возьмите «Круг чтения», это почти то же самое.

Прощайте, милая девушка, дай бог вам всего хорошего.

Лев Толстой.

Кроме второго экземпляра машинописного подлинника, сохранился черновик-автограф Толстого, написанный на конверте письма Нелидовой.

Елизавета Нелидова (р. 1893) в письме от 2 августа писала о глубоком впечатлении от чтения «Крейцеровой сонаты» и восторженно благодарила Толстого за все сделанное им.

1910 г. Августа 1—5—7. Я. П.

Ренскому

5 августа 10 г. Ясная Поляна.

«Возлюбленные, будем любить друг друга, потому что любовь от бога, и всякий любящий рожден от бога и знает бога; кто не любит, тот не познал бога, потому что бог есть любовь.

«Бога никто никогда не видел: если мы любим друг друга, то бог в нас пребывает и любовь его совершенна есть в нас.