их по мере необходимости. Пристальный взгляд на принцип монтажа этих линий позволяет отметить его далеко не случайный характер. Каждый стык продиктован определенной ассоциативной связью и смысловой задачей. Так, блуждания Филиппа по Парижу перекликаются с блужданиями Большого Луи по Марселю, причем оба мучимы одной и той же мыслью: «Неужели мне никто не поможет?» Чисто физическая рана на голове Большого Луи перекликается с душевной раной уязвленного Филиппа. В предпоследней главе есть особенно яркий пример такого плана: сдача Чехословакии чередуется с описанием добровольного изнасилования Ивиш, которая отдалась тому, кого ненавидит.
Разнообразие сюжетных линий и тем определяет разнообразие стилей, которое в «Отсрочке» берет верх над философией и моралью. В книге преобладает игра стилей, эстетика, и это дает Сартру возможность выступить в разных писательских ипостасях: моралист, хроникер, полемист, сценарист, драматург, романист, лирик, психолог, философ… По выражению одного французского литературоведа, «Отсрочка» — это «законченный сборник незаконченных романов Сартра».
«Возраст зрелости», действие в котором разворачивается в июне 1938 года, закончен в 1941 году; «Отсрочка», действие в которой разворачивается в сентябре 1938 года, закончена в 1944 году: три года для первого тома, шесть лет для второго, и девять лет будут отделять публикацию третьего тома от периода описанных в нем событий.
В кратком предисловии к опубликованным первым двум томам Сартр определил временные рамки всего цикла: «путь, пройденный отдельными людьми и социальными группами между 1938 и 1944 годами». Итак, третий (и, как было заявлено, заключительный) том под названием «Последний шанс» должен был вместить в себя события шести лет (война, поражение, Сопротивление, освобождение), что несопоставимо с первой (48 часов действия) и второй (неделя действия) частями.
Разумеется, эта трудность заставила Сартра в очередной раз изменить намерения. Кроме того, стала другой и страна, и читающая публика, да и положение самого Сартра: к 1945 году он не просто модный литератор — он уже глава литературной школы, властитель дум целого поколения, посол французской мысли за пределами Франции. В этот же период на него ожесточились нападки со всех сторон: ханжи обвиняли его в развращении молодежи, а коммунисты поносили как фальшивого мелкобуржуазного пророка. Сартр стал «скандальным» автором.
Совокупность политических, литературных, моральных и личных проблем вынудила Сартра сделать третий том неким мостиком к четвертому, который должен был называться «Последний шанс». Между тем, третий том должен был рассказать о поражении Франции в июне 1940 года, и Сартр решил озаглавить его так же, как и опубликованные в 1942 году фрагменты своего военного дневника — «Смерть в душе».
Сложно сказать, когда именно Сартр начал работу над третьим томом, но доподлинно известно, что большая часть работы пришлась на 1947- 48 годы. Судя по сохранившимся рукописям, в эту книгу было вложено немало труда: некоторые отрывки писатель переделывал по семь-восемь раз, значительно видоизменяя текст.
С идеологической точки зрения, «Смерть в душе» (особенно во второй части) резюмирует неопределенную и противоречивую позицию Сартра между 1940 и 1949 годами, когда он начал активно вовлекаться в политику и увлекался идеей так называемого «революционно-демократического союза». Однако к выходу книги в свет в 1949 году писатель уже отказался от этой идеи «третьей силы».
Композиция этого романа — две части, сильно отличающиеся друг от друга по стилю и технике изложения — ярко отражает его «переходный» характер. В первой части собраны все персонажи «Возраста зрелости», однако на сей раз они как бы изолированы и рассеянны, точнее сказать, представлены попарно (Гомес-Сара, Даниель-Филипп, Борис-Лола, Одетта-Жак, да и Матье чаще всего показан рядом с Пинеттом). Матье все еще служит неким центром, вокруг которого вращаются прочие герои, но он показан вдали от других персонажей, где-то на фронте в Лотарингии, накануне прекращения боевых действий.
«Они живы, но их уже коснулась смерть: чему-то пришел конец, поражение в войне сбросило со стены стопку ценностей… Мир, Прогресс, Разум, Право, Демократия, Родина — все разбито вдребезги, и этих осколков уже никогда не собрать» — так писал Сартр в авторском предисловии к «Смерти в душе». Первая часть книги сосредоточена на идее крушения прежней жизни и прежних идеалов и принципов, причем каждый персонаж, условно говоря, «отвечает» за ту или иную сторону жизни. Так, Гомес — это гибель искусства, Даниель (а также бегство офицеров) — это конец прежнего порядка, а сцена на колокольне в финале первой части — это символ крушения всех прошлых ценностей и слабостей Матье.
Однако в этом всеобщем разрушении есть и позитивные элементы, два персонажа вызывают у читателя симпатию: солдат Пинетг, простой и честный парень, который убеждает Матье сопротивляться до последнего, а также Одетта, которая пока еще остается рядом с Жаком, но впоследствии должна будет соединить свою судьбу с любимым человеком — Матье.
Освободившись от прежней жизни, Матье становится как бы неким анонимным французом, он открывается для настоящего, для других людей, он легко поддается новым идеям, принципам, влияниям. И этот период пассивного восприятия окружающей действительности сменяется активными действиями: Матье делает свой выбор, и едва ли он решился бы на что-либо подобное, неси он в себе весь груз былого.
Вторая часть романа «Смерть в душе» как бы открывает новый цикл: на смену Матье приходит Брюне, коммунист и активист, который в предыдущих двух томах был, что называется, «лицом в толпе». Смену главного героя символизирует заключительная сцена первой части: погибающий (но в итоге уцелевший) Матье стреляет с колокольни по тем самым немцам, которые возьмут в плен Брюне. Здесь как бы начинается новый цикл, в котором Брюне будет единолично представлять дух сопротивления в условиях плена.
Такое смещение акцента в романе соответствует новым моральным и политическим проблемам в жизни Сартра: в первые послевоенные годы он все больше тяготеет к идеям компартии. Отношение Сартра к новому главному герою в корне отличается от отношения к Матье — здесь нет ни экзистенциального отождествления, ни внутренней близости; Брюне для Сартра — такой же «посторонний» персонаж, как Борис, Даниель или Гомес, и Сартр со стороны наблюдает за развитием в Брюне конфликта между экзистенциальным выбором активиста, заключающимся в следовании «объективно» правильным директивам партии, и уникальной ситуацией плена, в которой лишенный директив активист должен действовать самостоятельно. Естественно, самому Сартру подобный внутренний конфликт был чужд.
В то время как Брюне сменяет Матье в качестве главного героя, развитие этих двух персонажей идет в прямо противоположных направлениях. Матье, по замыслу Сартра, должен был избежать гибели, оказаться в концлагере и стать организатором движения сопротивления в немецком плену. Между тем Брюне постепенно оставляет попытки установить некий порядок в хаосе
