- И своей дочери, Евгении.
- Ах! - вскричал Катилина еще громче, чем в первый раз.
- Когда мы прощались… - Гракх говорил медленно, как будто вдруг потеряв нить повествования.
- Эй, эй, братец,- живо прервал его Катилина,- ты ничего не сказал о главном. Эта Евгения, графская дочь - она красивая?
В глазах Гракха сверкнуло неподдельное восхищение.
- Чудо! Чудо как хороша! - вскричал он пылко.
Катилина просвистел фразу из какой-то арии.
- Ну и что было при прощанье? - спросил он погодя, словно об остальном сам уже догадался.
- Граф пригласил меня на минутку к себе в кабинет и, еще раз упомянув о той искренней доброжелательности, которую он питает ко мне как к родичу своему и однофамильцу, стал настоятельнейшим образом советовать не заходить слишком далеко в моем юношеском увлечении; мол, однажды я уже убедился, что на мои начинания отвечают самой черной неблагодарностью, зачем же подвергать себя опасности да еще и наносить ущерб всем своим соседям.
- И ты обещал?..
- Ничего я не обещал, я отделался самым неопределенным ответом, но когда вышел и собирался сесть в коляску, я невольно бросил взгляд на окна дома и увидел…
- В окне лицо молодой графини,- закончил с ироническим смешком Катилина, флегматично закуривая третью по счету сигару.
- Да. Она смотрела на меня.
- С большим интересом, как тебе показалось,- снова вставил Катилина.
Юлиуш склонил голову и задумался.
- Что же дальше? - не унимался Катилина.
- Вскоре, против моего ожидания, граф нанес мне ответный визит.
- И, должно быть, возобновил свои наставления?
- Отнюдь. Он разговаривал со мною так, словно был уверен, что я слепо послушался его совета и полностью обращен.
- Знаешь,- воскликнул Катилина, срываясь со своего кресла,- об остальном я, кажется, догадываюсь.
- Сомневаюсь!
- Перед твоими глазами все время стоял чудный образ Евгении,- продолжал, не смутившись, Катилина.- Вскоре ты снова поехал в Оркизов, лицо молодой графини все сильнее врезывалось тебе в память, и ты начал бывать там все чаще… влюбился по уши… но по сей день не знаешь, как, собственно, относится к тебе граф, то есть действительно ли он считает тебя своим родственником или только случайно разбогатевшим соседом, который стоит бесконечно ниже его, короче, хочет ли он, соблюдая все правила вежливости, держать тебя на расстоянии или готов смирить свою гордость и рассматривать тебя как претендента на руку его дочери.
Юлиуш, казалось, не слушал его, продолжая задумчиво прохаживаться по комнате.
- Не знаю где,- в монастырских ли стенах или в воинских казармах - ты приобрел дар провидца,- бросил он небрежно.
Катилина пожал плечами и опустился на свое прежнее место.
Вдруг Юлиуш остановился.
- Ты уже слышал о жвировской усадьбе?
- Заколдованной?
- Да, да, Заколдованной, так называют ее в народе.
- Я наслышался о ней несусветных вещей от твоего эконома и мандатария.
- Ты знаешь, в этой усадьбе кроется какая-то тайна.
Чоргут вскочил на ноги.
- Как, и ты веришь в ходячего покойника? - вскричал он удивленный.
- Не в покойника, но в тайну, которую усадьба скрывает.
- Так она действительно что-то скрывает?
Вместо ответа Юлиуш подошел к небольшому бюро красного дерева и вынул из ящика исписанный лист бумаги.
- Взгляни,- сказал он, развернув лист,- это копия завещания пана Миколая. Пункт 21-й гласит: «Сим подтверждаю свое неизменное желание сохранить в том виде, каков он нынче, не включенный в отписанное Юлиушу Жвирскому прочее мое имущество мой жвировский дворец, древнюю резиденцию моих предков, с тем, чтобы он, недоступный всем, стоял, покуда не обратится в руину. Там закрыл глаза мой отец, последний по прямой линии Жвирский, который заслугами своими перед родиной возвеличил это имя, посему нежелательно мне, чтобы кто-либо иной располагался в том дворце. Исполнителем и блюстителем этого пункта моей последней воли назначаю верного моего казака Костю Булия. Для жилья предназначаю ему старый дом садовника. Названный Костя Булий должен быть сторожем жвировской усадьбы, ежели, oднако, возникла бы потребность, он может во всякую минуту выступить перед законом как полноправный ее владелец.
- Все ясно,- проворчал Катилина.- Покойник не вполне доверял своему наследнику и на всякий случай застраховался. Допустим, ты не захотел бы уважить этот пункт его последней воли, тебе это все равно не удалось бы потому, что Костя Булий может сей момент предъявите свои права.
- Не о том речь,- нетерпеливо прервал его Юлиуш,- в этом пункте я не вижу ничего особенного. Покойник столько чудачеств совершил при жизни, что мог себе позволить еще одно после смерти. Я слишком много получил от него щедрот, чтобы хоть мысленно покушаться на старую жвировскую усадьбу. Однако я твердо убежден, что эта усадьба не всегда пустует.
- Не понимаю тебя!
- Несомненно, в ней временами бывает кто-то.
- Покойник?
- Ты с ума сошел! Согласно его последней воле я сопровождал его тело из Дрездена и похоронил со всеми почестями в фамильном склепе в жвировском костеле.
- Так, может, это сам Костя Булий тайком проникает вовнутрь.
- Тогда он, несомненно, должен был получить на эта какие-то тайные полномочия, скажем, на случай чрезвычайных обстоятельств. Этот человек ни на волос не отступил бы от воли давнего своего господина.
- Из чего, однако, ты делаешь вывод о каких-то чрезвычайных обстоятельствах?
- Три дня назад я сделал странное открытие.
- Ты сам что-то видел? - воскликнул Катилина.
- Собственными глазами. Слепо подчиняясь воле покойника, я не смел и приблизиться к жвировской усадьбе, у меня даже в мыслях не было заглянуть туда. Слухи, ходившие о ней в округе, я считал только буйной игрой воображения, суеверными вымыслами наших людей, которые, не желая примириться с неожиданной смертью молодого старосты, обрекли его на загробную жизнь. Но слушай: несколько дней назад
