– Благодарю вас, сэр, но мне вполне хватит и менее симпатичного человека. Не можем же мы надеяться, что всем так повезет, как повезло Джейн.
– Твоя правда, – кивнул мистер Беннет, а потом добавил: – Подумай только, какое это утешение знать, что, если с тобой произойдет что-нибудь в этом роде, к тебе тут же подоспеет любящая мать, которая выжмет из всей истории все, что только можно.
Общество мистера Уикема вполне ощутимо разгоняло мрак, опустившийся на многих в Лонгбурне в свете последних печальных событий. Он часто к ним заходил, и теперь ко всем прочим его достоинствам добавилось еще одно вполне универсального свойства: те жалобы на мистера Дарси, что сама Элизабет уже слышала не единожды, отныне стали предметом всеобщей огласки, и всякий в этом доме спешил порадоваться тому, что с самого начала невзлюбил мистера Дарси, не зная еще всех подробностей этой жуткой истории.
Джейн Беннет оставалась единственным существом, полагавшим, что в этом деле все же могут скрываться какие-то оправдания джентльмену, не оглашенные еще в Хертфордшире. Ее мягкая и настойчивая искренность взывала к терпимости и праву на ошибки, но, кроме нее, так никто больше не думал; и посему мистера Дарси публично заклеймили презрением и титулом самого недостойного джентльмена.
После целой недели, проведенной в заявлениях о собственной любви и предвкушении счастья, с приходом субботы мистер Коллинз вынужден был расстаться с ненаглядной своей Шарлоттой. Тем не менее, боль разлуки с любимой значительно смягчилась подготовкой к приему невесты, потому как у него были все причины полагать, что вскоре после очередного его возвращения в Хертфордшир наконец-то назовут тот день, который сделает его счастливейшим из людей. Расставание пастора с родственниками в Лонгбурне прошло столь же тепло, как и в прошлый раз. Он без конца желал своим славным кузинам счастья и здравия, а отцу их пообещал прислать новое письмо с благодарностями.
В следующий же понедельник миссис Беннет имела удовольствие принимать у себя брата с супругой, которые, как обычно, Рождество встречали в Лонгбурне. Мистер Гардинер был мужчиной тонким и рассудительным, во много превосходившим сестру как по достоинствам характера, так и по образованию. Дамы из Незерфилда, разумеется, усомнились бы в том, что человек, живущий с доходов от торговли в доме рядом с собственным складом, может быть таким милым и приятным. Миссис Гардинер, будучи весьма моложе миссис Беннет и миссис Филипс, признавалась всеми как прекрасная, умная и элегантная дама, пользующаяся огромным успехом у всех своих племянниц из Лонгбурна. Между двумя старшими и нею установилась особенно тесная дружба. Когда барышни приезжали в город, они частенько останавливались у своей славной тетки.
Сразу же по приезде миссис Гардинер первым делом приступила к раздаче подарков и описанию самых последних городских мод. Как только с этим было покончено, ее деятельная натура была вынуждена смириться с ролью более пассивной, заключавшейся в выслушивании печальной повести миссис Беннет, у которой было что рассказать и на что посетовать. С тех пор, как они виделись в последний раз, всех их использовали самым жестоким образом. Две ее девочки были накануне замужества, когда все планы о счастье рухнули в одночасье и безвозвратно.
– Я не виню в этом Джейн, – вдохновенно продолжала мадам, – потому как она, будь на то ее воля, не упустила бы мистера Бингли. Но Лиззи! Ох, сестрица, как тяжело мне думать о том, что к этому времени она могла бы уже называться миссис Коллинз, если б только не ее совершенно дикое упрямство. Он сделал ей предложение вот в этой самой гостиной, а она ему отказала. В результате леди Лукас теперь выдаст замуж свою дочь раньше меня, и судьба Лонгбурна останется неизменной. Дорогая моя, какие ужасные люди эти Лукасы. Они хватают буквально все, что видят. Мне тяжело так о них говорить, но от правды не скроешься. Мои нервы буквально на пределе. Я чувствую себя такой несчастной, когда начинаю думать, что в моей родной семье со мной обошлись так жестоко и что соседи мои такие черствые, бездушные люди. Впрочем, твой приезд именно сейчас пришелся как нельзя кстати. Для меня огромное утешение – послушать о том, что ты говоришь о длинных рукавах в этом сезоне.
Миссис Гардинер, прекрасно уже знакомая со всеми здешними новостями из оживленной переписки с племянницами, тряхнула головой и из сострадания к Джейн и Элизабет с радостью сменила тему.
Однако позже, оказавшись наедине с Элизабет, она не могла не вернуться к оставленному на время предмету.
– Похоже, это партия была бы просто находкой для Джейн, – делилась своими соображениями родственница. – Мне действительно жаль, что у нее все так сорвалось. Но подобное часто случается! Молодой человек, каким ты мне описывала мистера Бингли, легко влюбляется в хорошенькую девушку, и чувства его пылают целых несколько недель, но потом случай вынуждает их расстаться, и он легко ее забывает. Непостоянство в чувствах вовсе не такая уж редкость.
– Замечательное утешение в своем роде, – заметила Элизабет. – Вот только нам оно не подходит. Они расстались вовсе не по вине случая. Согласитесь, что не часто случается, чтобы вмешательство друзей убедило полностью независимого молодого человека забыть о девушке, к которой он пылал страстью еще пару дней назад.
– Но это выражение – “пылать страстью” – настолько банально, настолько сомнительно и неопределенно, что не дает мне полного представления о его любви. Такие же слова часто услышишь и о знакомстве, которому всего-то полчаса, и о настоящей, сильной привязанности. Умоляю, поясни мне, насколько сильна была его страсть.
– Никогда раньше я еще не встречала более обещающего романа. Мистер Бингли совершенно не замечал окружающих, он смотрел лишь на Джейн. Каждый раз, когда они встречались, это становилось все более заметно. На том самом балу, который он давал в собственном доме, мистер Бингли обидел двух или трех девушек, не пригласив их на танец; и я лично дважды пыталась с ним заговорить, но так и не дождалась ответа. Можете ли вы назвать мне симптомы любви более очевидные, чем эти? Неужели полное равнодушие к остальным не является сущностью страсти?
– О да, по крайней мере, той, какую ты описала. Бедняжка Джейн! Мне так ее жаль. С таким характером она не скоро еще оправится от удара. Лучше бы это случилось с тобой, Лиззи. Ты бы просто посмеялась над невзгодами и скоро бы о них забыла. Но как ты думаешь, мне удастся уговорить Джейн вернуться в город с нами? Смена обстановки, наверняка, пойдет ей на пользу. И кроме того, мне кажется, ей будет полезно отдохнуть от этого дома.
Элизабет очень порадовалась этому предложению и почувствовала, что сестра с готовностью его примет.
– Надеюсь, – добавила миссис Гардинер, – на ее решение не повлияют мысли об этом молодом человеке. Мы живем в совершенно другой части города, у нас разные круги знакомых, и, как тебе известно, мы редко выходим в свет, так что вероятность того, что они встретятся, ничтожна, если только, конечно, он сам ее не разыщет.
– Боюсь, это также невозможно, потому что сейчас он живет под опекой своего друга, мистера Дарси, который уж точно не позволит ему навестить Джейн, да еще в такой части Лондона! Дорогая моя тетушка, и как такое вообще могло прийти вам в голову? Не исключено, что мистер Дарси и слышал о таком месте, как Грейсчерч-стрит, но едва ли ему хватит и месяца на омовения от тамошних нечистот, если вдруг в полном беспамятстве он все же попадет туда. А мистер Бингли без друга не сделает и шага.
– Ну что ж, тем лучше. Надеюсь, они не встретятся. Но разве Джейн не переписывается с его сестрой? Та, наверняка, не сможет не зайти в гости.
– Как только она услышит о ее приезде, я уверена, она впадет в панику и немедленно прекратит знакомство.
Но, несмотря на всю определенность, с которой Элизабет произносила эти слова, несмотря на всю несомненность того факта, что Бингли старательно удерживают и оберегают от встречи с Джейн, где-то в глубине ее сердца жила надежда на то, что в целом дело это вовсе не безнадежно. Иногда она нисколько не сомневалась в том, что доведись ему вырваться из плена своих доброжелателей, встреться они, и любовь разгорится с новой силой вопреки всем козням друзей.
Мисс Беннет приняла приглашение своей тетки с благодарностью. Что касается ее мыслей о Бингли, то она надеялась лишь на то, что, коль скоро Кэролайн живет нынче отдельно от брата, она сможет иногда навещать ее по утрам без риска встретить там Чарльза.
Гардинеры пробыли в Лонгбурне всю неделю, и все это время не было ни дня, чтобы они не встречались со всеми Филипсами, Лукасами и офицерами. Миссис Беннет столь рьяно заботилась об увеселении брата с невесткой, что те так ни разу и не отведали чисто семейного ужина. Когда в гости приходили к ним, ни один прием не обходился без пары-тройки офицеров, одним из которых неизменно был мистер Уикем. Прищурив глаза, миссис Гардинер внимательно следила за тем, как Элизабет радостно щебечет с молодым красавцем и как подозрительно красноречивой становится племянница, расписывая все его невообразимые достоинства. Не подозревая в молодых людях сколько-нибудь серьезной любви, она все же чувствовала себя неловко, замечая откровенные признаки их привязанности друг к другу. Накануне своего отъезда из Хертфордшира тетка решилась-таки поговорить с Элизабет, дабы указать той на легкомысленность поощрения такого рода ухаживаний.
