Честный человѣкъ надвинулъ себѣ на уши обѣими руками свою общипанную шапку и, какъ-то неестественно опустивъ плечи, сошелъ съ лѣстницы и направился мимо Темпльской церкви черезъ весь Темпль въ Вайтфрайерсъ, и такъ далѣе, къ рѣкѣ.
— Взгляни на него: точно повѣшенная собака, — сказалъ Ляйтвудъ Юджину, слѣдуя за проводникомъ.
— Вѣрнѣе: повѣшенный негодяй, — отозвался Юджинъ. — Онъ такъ и просится на висѣлицу.
Больше они почти ничего не сказали, пока шли. Райдергудъ шелъ впереди двухъ друзей, точно ихъ злая судьба, а они не спускали съ него глазъ (хотя, вѣроятно, были бы рады если бъ онъ куда-нибудь провалился) и неуклонно слѣдовали за нимъ все на томъ же разстояніи, соразмѣряя свои шаги съ его шагами. Повернувшись однимъ плечемъ навстрѣчу жестокому вѣтру, онъ неотступно, ровнымъ шагомъ шелъ все впередъ и впередъ, какъ неотразимый рокъ. Когда они прошли съ полъ-дороги, вдругъ зашумѣлъ сильный градъ и въ нѣсколько минутъ сплошь застлалъ улицы бѣлымъ покровомъ. Но Райдергуду это было все равно. Чтобъ удержать человѣка отъ намѣренія отнять жизнь у другого человѣка и получить за это деньги, градинамъ надо быть во много разъ больше и во много разъ сильнѣе бить. Онъ спокойно давилъ градъ ногами, оставляя слѣды въ быстро таявшей слякоти, — слѣды, казавшіеся какими-то безобразными дырами, такъ что шедшіе за нимъ могли бы смѣло подумать, что это слѣды не человѣческихъ ногъ.
Буря утихла. Мѣсяцъ боролся съ быстролетными облаками. Дикая безурядица въ атмосферѣ прекратила мелкую людскую суетню на улицахъ, — не потому, чтобы вѣтромъ сдуло всѣхъ уличныхъ зѣвакъ въ укрытыя мѣста, какъ сдуло лежавшій грудами градъ туда, гдѣ ему удобнѣе было лежать, а потому, казалось, что улицы были поглощены небомъ, а воздухъ былъ пропитанъ ночью.
— Онъ, видимо, не намѣренъ отказаться отъ того, что забралъ себѣ въ голову, — сказалъ Юджинъ. — По немъ не замѣтно, чтобъ онъ собирался отречься отъ своего показанія, и если я хорошо запомнилъ мѣстность, то мы теперь недалеко отъ того угла, гдѣ намедни вышли изъ кеба.
И въ самомъ дѣлѣ, нѣсколько крутыхъ поворотовъ привели ихъ вскорѣ къ рѣкѣ, къ тому самому мѣсту, гдѣ они скользили еще больше. Вѣтеръ дулъ имъ въ лицо съ страшной силой, налетая порывами съ рѣки. По привычкѣ всегда держаться подвѣтренной стороны, — привычкѣ, пріобрѣтаемой занимающимися «водяными промыслами», Райдергудъ привелъ двухъ друзей на подвѣтренную сторону Шести Веселыхъ Товарищей. Тутъ онъ сказалъ:
— Взгляните-ка сюда, законникъ Ляйтвудъ. Видите эти красныя занавѣски? Это Товарищи — тотъ самый домъ, про который я говорилъ, что онъ никуда не сбѣжитъ. Ну вотъ, сами видите: онъ тутъ на своемъ мѣстѣ.
Не обративъ вниманія на такое замѣчательное подтвержденіе правдивости показаній честнаго человѣка, Ляйтвудъ спросилъ его, что имъ предстоитъ теперь дѣлать.
— Я хотѣлъ, чтобы вы сами увидѣли Товарищей, законникъ Ляйтвудъ, и убѣдились, что я не лгу. А теперь я схожу, загляну въ окно къ Гафферу и узнаю, дома ли онъ.
Съ этими словами честный человѣкъ скрылся.
— Воротится онъ, какъ ты думаешь? — шепнулъ Ляйтвудъ Юджину.
— Воротится! Онъ продѣлаетъ все до конца, — отвѣчалъ тотъ.
И въ самомъ дѣлѣ онъ скоро воротился.
— Гаффера нѣтъ и лодки его нѣтъ. Дочь дома: сидитъ и смотритъ въ каминъ. Но у нея тамъ готовится ужинъ, значить, она поджидаетъ отца. Я сейчасъ узнаю, куда онъ отправился: это нетрудно.
Онъ махнулъ имъ рукой, чтобъ шли за нимъ, и привелъ ихъ къ полицейской конторѣ, все такой же чистой, прохладной и неуклонной во всемъ, кромѣ огня въ фонарѣ, который, будучи только простымъ фонарнымъ огнемъ, причисленнымъ къ полиціи лишь дъ качествѣ уличнаго сторожа, позволялъ себѣ колыхаться отъ вѣтра.
Ничто не измѣнилось и внутри конторы. Полицейскій инспекторъ попрежнему сидѣлъ надъ своими бумагами. Онъ узналъ обоихъ друзей, какъ только они вошли, но ихъ появленіе не произвело на него никакого эффекта. На него не подѣйствовало даже то обстоятельство, что ихъ сопровождалъ Райдергудъ. Онъ только обмакнулъ перо въ чернила и, опустивъ подбородокъ за галстухъ, этимъ движеніемъ какъ будто спросилъ честнаго человѣка, не глядя на него: «Ну, что-то ты въ послѣднее время подѣлывалъ молодецъ?»
Ляйтвудъ подалъ ему записанное Юджиномъ показаніе Райдергуда и попросилъ его прочесть.
Пробѣжавъ нѣсколько строкъ, инспекторъ снизошелъ до такой необычайной для него степени волненія, что произнесъ: «Джентльмены, нѣтъ ли у васъ щепотки табаку?», но узнавъ, что табаку у нихъ не имѣется, прекрасно обошелся безъ него и продолжалъ читать.
— Было ли все это прочитано вамъ? — спросилъ онъ потомъ честнаго человѣка.
— Нѣтъ, — отвѣчалъ Райдергудъ.
— Въ такомъ случаѣ выслушайте, что туть написано.
И онъ началъ читать вслухъ офиціальнымъ топомъ.
— Ну что, сходится эта запись съ даннымъ вами показаніемъ и съ тѣми объясненіями, которыя вы намѣрены представить? — спросилъ онъ, дочитавъ до конца.
— Сходится. Она такъ же вѣрна, какъ я самъ, — отвѣчалъ Райдергудъ. — Больше этого я ничего не могу сказать.
— Я самъ арестую того человѣка, сэръ, — сказалъ инспекторъ Ляйтвуду. Потомъ онъ спросилъ Райдергуда:
— Дома онъ? Нѣтъ? Такъ гдѣ же? Что онъ дѣлаетъ? Вы, безъ сомнѣнія, сочли своей обязанностью все разузнать о немъ.
Райдергудъ разсказалъ все, что зналъ, и обѣщалъ развѣдать въ нѣсколько минутъ все то, чего еще не зналъ.
— Подождите, пока я вамъ скажу, — остановилъ его инспекторъ. — Мы не должны давать замѣтить, что заняты этимъ дѣломъ. Поэтому не согласитесь ли вы, джентльмены, зайти со мной къ Товарищамъ подъ предлогомъ выпить рюмочку вина? Вполнѣ благоустроенная гостиница и весьма почтенная хозяйка.
Они отвѣчали, что предпочитаютъ дѣйствительность предлогу, что, повидимому, раздѣлялъ и инспекторъ.
— Прекрасно, — сказалъ онъ, снимая съ вѣшалки свою шляпу и опуская въ карманъ ручные кандалы, какъ перчатки. — Резервный! — Резервный дотронулся до козырька. — Вы знаете, гдѣ меня разыскать въ случаѣ чего? — Резервный снова дотронулся до козырька. — Райдергудъ, когда узнаете, что онъ вернулся домой, подойдите къ окну Уюта, стукните въ стекло два раза и дожидайтесь меня… Пойдемте, джентльмены.
Всѣ четверо вышли на улицу, и когда Райдергудъ отдѣлился отъ нихъ подъ дрожащимъ огнемъ фонаря и пошелъ своею дорогой, Ляйтвудъ спросилъ инспектора, что онъ думаетъ объ этомъ дѣлѣ.
Инспекторъ въ общихъ выраженіяхъ и съ надлежащими оговорками объяснилъ, что, разумѣется, всегда больше вѣроятія, что человѣкъ виновенъ въ томъ, въ чемъ его подозрѣваютъ; что онъ и самъ много разъ «подсчитывалъ» Гаффера, но никогда еще не могъ «свести» его къ удовлетворительному криминальному итогу; что, впрочемъ, если показаніе Райдергуда и вѣрно, оно вѣрно только отчасти; что оба эти человѣка могли вмѣстѣ и почти въ равной мѣрѣ участвовать въ этомъ дѣлѣ и что одинъ могъ «чернить» другого съ понятною цѣлью выгородить себя и получить деньги.
— И я думаю, — прибавилъ въ заключеніе инспекторъ, — что если все у него пойдетъ гладко, онъ и получитъ ихъ, пожалуй… А вотъ и «Товарищи», господа, — видите: вонъ огни свѣтятся, — а потому мы лучше прекратимъ этотъ разговоръ. Теперь я совѣтую вамъ заинтересоваться. чѣмъ бы такимъ… ну хоть обжиганіемъ извести гдѣ-нибудь около Нортфлита, и хорошенько хлопотать о разысканіи нѣкотораго количества оной, попавшаго въ худыя руки при перевозкѣ на баркахъ.
— Слышишь, Юджинъ? — проговорилъ Ляйтвудъ черезъ плечо. — Помни: ты по уши увязъ въ извести.
— Да, не будь извести, мое существованіе не озарялось бы ни малѣйшимъ лучемъ надежды, — отвѣчалъ невозмутимый Юджинъ.
XIII
Выслѣживанье хищной птицы
Итакъ, два торговца известью со своимъ провожатымъ вступили во владѣнія миссъ Аббе Поттерсонъ. Здѣсь провожатый, отрекомендовавъ ихъ хозяйкѣ и, конфиденціально сообщивъ ей объ ихъ вымышленной профессіи, попросилъ ее въ иносказательныхъ выраженіяхъ подать имъ въ Уютъ «огонька». Миссъ Аббе, всегда готовая служить властямъ предержащимъ, немедленно приказала Бобу Глиббери проводить джентльменовъ въ этотъ укромный уголокъ своего заведенія и освѣтить его газомъ и пламенемъ камина. Этотъ приказъ юный Бобъ (отправившійся впередъ, по своему обыкновенію, съ засученными до плечъ рукавами и на этотъ разъ съ пылающей лучинкой въ рукѣ) исполнилъ такъ проворно, что Уютъ вскочилъ, какъ встрепанный, отъ мертваго сна и принялъ гостей въ свои теплыя объятія, какъ только они переступили порогъ его гостепріимной двери.
— Здѣсь отлично подогрѣваютъ хересъ, — сказалъ инспекторъ, знакомя новичковъ съ мѣстностью. — Не закажете ли бутылочку, господа?
Въ отвѣтъ на это предложеніе послѣдовало: «Всенепремѣнно», и Бобъ Глиббери, выслушавъ подробныя инструкціи инспектора, отправился исполнять ихъ съ подобающей скоростью, усугубленной уваженіемъ къ величію закона.
