Не говорил тебе, потому что не хотел разозлить. Можешь забрать в любое время, когда захочешь.
Ты, наверное, думаешь, что переписываться со мной слишком опасно. Но я осторожен. Никогда не пишу тебе из дома и никому не сказал ни слова.
Наверняка тебе сейчас нужна помощь. Позволь мне помочь.
Р.
16 сентября 2015 г.
От кого: Райан
Кому: Джо
Слушай, тут одна писательница начала задавать вопросы – полагаю, из-за десятилетней годовщины. Говорит, что пишет книгу об убийстве Мелинды Лайонс и исчезновении Норы Гласс. Приходила ко мне. Я ее выпроводил. Но она сняла комнату у миссис Карлайл. Похоже, на какое-то время останется в городе.
Кстати, есть и хорошая новость. Эди ушла от Логана. Все закончилось. Если ты еще злишься из-за того, что я им не помешал, то можешь вздохнуть с облегчением и написать мне ответ.
Твой, Р.
Телевизор в доме Фрейзеров держал меня в плену. Я обнаружила, что могу лишь сидеть на диване и смотреть в экран. На четвертый день, после десятой порции пустой овсянки, я решила, что должна выйти из дома и забрать свои вещи из «Уайлдейкра».
Машина стояла в километре от лагеря, спрятанная под вечнозеленым растением. Я надела одно из платьев Джины и накрасила губы вишневым блеском, который нашла в аптечке. Теперь я совсем не напоминала женщину, у которой была стычка с охотниками, и могла играть роль, например, матери, ищущей летний лагерь для сына или дочери. В «Уайлдейкре» ничего не изменилось, за исключением бампера от пикапа «Форд», который валялся у ручья. Ворота остались открытыми. Охотники даже не удосужились как-то обозначить мои ловушки, чтобы в них не угодил еще один несчастный.
Пол моей хижины покрывали грязные следы, но припасов, спрятанных в нише, никто не заметил. Возможно, охотникам и в голову не приходило, что я обосновалась там надолго. Запихнув свою одежду и еду в рюкзак, я собрала походное снаряжение. Потом закопала ловушки и перенесла вещи в «Джип».
Уезжая, я чувствовала ностальгию. Я не знала, что меня ждет впереди, но понимала: «Уайлдейкр» – последнее место, где я обрела истинную свободу. Что-то должно было вскоре измениться. При любых переменах и невзгодах я порой чувствовала себя в безопасности. Однако в целом быть мной все равно что стоять под душем с включенным водонагревателем – от ледяной воды до обжигающей за пару секунд.
Я пошла в магазин и купила дешевые продукты: хлеб, арахисовое масло и все, что продавалось со скидкой. Я изо всех сил старалась не думать о подходящих к концу сбережениях. Старалась не думать о том, на какую работу могут рассчитывать люди, оставшиеся без документов. Чтобы прожить так, как я планировала, мне требовалось немногое, и все же кое в чем я нуждалась.
Тянуло позвонить Райану, но пока останавливала гордость. Проще было держать дистанцию. Кроме того, я еще располагала 228 долларами и крышей над головой.
* * *
По пути домой из магазина я проехала мимо безымянного бара. Мне хотелось побыть среди людей, даже если придется ни с кем не разговаривать. В баре объявили час скидок, и кружка пива стоила всего два доллара. Бармен кивнул мне, как будто запомнил с прошлого раза. Я отметила про себя, что больше туда ходить нельзя.
Кто-то оставил на стойке газету. Я взяла ее, чтобы избежать разговоров.
– Что закажете?
– Кружку бочкового, – сказала я.
Наливая мне пиво, бармен решил завязать дружескую беседу. Я задавалась вопросом, смогу ли когда-нибудь вести светскую беседу, не чувствуя себя под прицелом автомата.
– Вы местная?
– Нет, я здесь проездом.
– Откуда?
– Отовсюду.
Он посмотрел мне прямо в глаза, а потом отвел взгляд, словно что-то во мне его встревожило. И обслуживал меня, больше не глядя мне в лицо. Интересно, что же он увидел? Увижу ли я то же самое в зеркале? Невероятные мысли всплывали в голове. Мог ли бармен понять, кто я такая, что со мной сделала жизнь? Я не позволяла себе долго задерживаться в прошлом. Преимущество бешеной гонки в том, что нет времени оглядываться назад. Впрочем, даже если б я ни о чем не задумывалась, я все равно чувствовала бы тектонический сдвиг у себя внутри после убийства Джека Рида.
Если бы мне пришлось сделать это снова, я, вероятно, все повторила бы. Но тогда я точно знала бы, что человек, которым я была раньше и которого мечтала вернуть, окончательно исчез. Со мной случилось не просто превращение хорошего персонажа в плохого – я не была злой. Однако какая-то болезнь расползалась из моего нутра и в конце концов охватила все тело. И еще никто, кроме меня, ее не замечал.
– Слышал об Эрле? – спросил у бармена усатый посетитель.
– Нет. А что с ним?
– Угодил в какую-то ловушку для животных в лагере «Уайлдейкр».
– Что он там вообще делал?
– Охотился с Гэри, Лу и, кажется, Майком.
– Кто же устроил ловушку? – спросил бармен.
– Говорят, какой-то подросток ушел из дома и разбил там лагерь. Когда Эрл попал в ловушку, парень сбежал. Ребята видели часть номерного знака, но Майк не хочет идти в полицию, потому что в «Уайлдейкре» охота запрещена.
– Они думают, что ловушку устроил ребенок? – спросил бармен.
– Ну, так считает Гэри… А вдруг этот психопат пойдет и взорвет какую-нибудь школу?
– Надеюсь, дальше ловушки дело не зайдет, – сказал бармен. – Может, надеялся заполучить оленя на ужин…
– Кто ж его разберет? Ох уж эти современные детишки…
Мой «Джип» стоял у бара с выставленными напоказ номерами, испещренными следами от пуль. На подростка я вблизи не походила, но быстро допила пиво и ушла.
На обратном пути к дому Фрейзеров я пару раз съезжала на обочину, чтобы пропустить машины, даже трактор-тихоход. Никто не видел, как я свернула к моему секретному гнезду.
* * *
После двух с половиной недель ведения домашнего хозяйства в коттедже Фрейзеров я почувствовала, что отлично их знаю, знаю всю семью. Повсюду были оставлены крошечные подсказки: органические чистящие средства, оголенные клумбы на заднем дворе и, конечно же, беспорядочная коллекция фильмов. За домом стоял дровяной сарай. Мне потребовалось пять часов, чтобы найти от него ключ. Там размещалась небольшая художественная студия, где мистер или миссис Фрейзер рисовали любительские пейзажи. На мой взгляд, картины получались неплохими, но меня заинтриговало то, что ни одной из них не нашлось места в доме. Я усмотрела в этом некое смирение, которое я уважала. За стопкой картин обнаружился неудачный набросок портрета Тоби.
Однажды я пошла в библиотеку,
