силы.
Я думаю о спящем апельсине Сана. Наверное, мы все хотим, чтобы нас замечали и ценили, даже когда так сильно пытаемся скрыть какие-то частички себя. Особенно когда хотим скрыть.
Я выпускаю ее руку. Пейдж все еще дрожит, но ее магия тут же откликается. Я вытягиваю как можно больше. На смену нежной и терпеливой весне приходит точная и напористая зима. Магия обволакивает магию, весна призывает зиму, и когда я уже не могу сдерживать ее мощь, посылаю ее в бурю.
Метель подергивается, пытаясь убежать, но я хватаюсь за ветер и окутываю его ледяной магией, чтобы успокоить. Он борется, мечется влево и вправо, вверх и вниз, пытаясь высвободиться, но я крепко держу его.
Холод бежит по моим венам. Я вижу себя на реке. Я спокойна, уравновешенна и умиротворена. Приблизившись к водопаду, я не медлю и не пытаюсь плыть против течения.
Я падаю.
Магия устремляется к метели и врезается в нее. И наконец та отвечает. Окутанная мощью, буря затихает, а ветер ослабевает. Одним быстрым движением я вытягиваю еще магии и отправляю ее в погоню за влагой – та поглощает ее, пока земля и воздух не становятся сухими.
Теперь вода. Я высушиваю каждую каплю, какую только нахожу. Без влаги не будет ни облаков, ни снега, ни метели.
Никогда в жизни я не использовала столько магии, и, хотя я вытягиваю ее из Пейдж, меня всю трясет и голова кружится. Метель борется со мной, а я борюсь с ней.
Я борюсь, потому что очень долго ненавидела себя, свою силу и перемены с каждым сезоном. Но вот я стою здесь и сейчас, с дрожащими руками, использую чужую магию. И я не чувствую ничего плохого. Я чувствую избавление.
Снега так много, что на поле ничего не разобрать. Метель завывает вокруг меня, словно молит меня остановиться, оставить все как есть.
Но только одна из нас одержит верх.
С последним всплеском силы я посылаю ледяную магию сквозь воздух, чтобы та притянула холод и дала место теплу.
Температура начинает повышаться.
Снег перестает падать.
Ветер стихает.
Все кончено.
Я прекрасно вижу другой край поля.
Все стихает. Мир потрясен не меньше меня.
– Охренеть, Клара! – выдыхает Пейдж.
Ее слова звучат невнятно и как будто издалека.
– Это было просто невероятно, – говорит мистер Берроуз, подойдя ко мне.
Прищурившись, я пытаюсь его разглядеть, но не могу. Его образ расплывается.
Воздух теплеет, и выпавший снег начинает таять. Весна снова берет свое. Сквозь белый покров проглядывают яркие цветы и зеленая трава.
Не в силах больше держаться на ногах, я падаю на землю.
Я смотрю, как тают оставшиеся снежинки, а солнце пробивается сквозь облака, как будто оно никуда и не пряталось.
– Ты как?
Сан опускается на колени рядом со мной и приподнимает мне подбородок, что я посмотрела ему в глаза. У меня кружится голова, сил нет, я измотана – и в то же время ошеломлена и преисполнена гордости.
Раньше я думала, что лучше всего быть одной. Что, позволив школе изолировать меня ото всех, мы сможем защитить других. Но здесь, на поле, рядом с Пейдж, Саном и учителями, я понимаю, как мы все ошибались. Именно из-за того, что я пребывала в одиночестве, я так долго не могла узнать о своей силе, которая зависит от магии других.
Я убедила себя, что мне хорошо быть одной, что так лучше всего.
Но это неправда.
Жизнь в одиночестве – слишком высокая цена за магию. Жизнь, полная тревоги за своих любимых, не менее высокая цена.
И я не хочу ее платить.
Сан вошел в мою жизнь и открыл мне магию, о которой я бы никогда не узнала без него, и я не собираюсь отрекаться от него. Я не причиню ему боли, чего бы мне это ни стоило.
– Пейдж говорит, что я смотрю на тебя, будто ты волшебный, – говорю я ему, и мне все равно, что меня все услышат.
Сан смеется, и его глаза наполняются слезами. Он изучает мое лицо, дотрагивается до кожи, и я понимаю, что пока он есть в этом мире, я хочу быть рядом с ним.
– Ты мое солнце, – говорю я.
А затем все темнеет в глазах.
«Страшнее всего отдать сердце другому и доверить ему хранить его».
– Всему свое время
Когда я прихожу в себя, вокруг снова тепло, на поле ни единой льдинки. Сан зовет меня по имени, а мистер Берроуз бросается ко мне с водой. Мисс Сантайл что-то лихорадочно кому-то говорит. Пейдж стоит чуть поодаль и наблюдает.
– Привет, – говорит Сан, когда мир снова обретает ясность, а я взглядом нахожу Сана.
Я моргаю несколько раз.
– Привет.
Он убирает прядь с моего лица и помогает сесть.
Мистер Берроуз протягивает бутылку воды, и я делаю несколько больших глотков. Боль прошла. Я снова хорошо вижу, просто страшно устала.
– Тебе больно? – спрашивает мистер Берроуз.
– А вам какое дело?
Я знаю, что это звучит по-детски, но все равно не могу сдержаться.
Мистер Берроуз ошеломленно на меня смотрит.
– Клара, я понимаю, тебе не нравятся мои методы, но ты же видишь, я поступаю так, поскольку искренне верю в тебя и в то, что ты можешь изменить мир.
Но я не вижу. Я молчу.
– Мы отведем тебя обратно в хижину, чтобы ты отдохнула. Сегодня ты просто… – продолжает мистер Берроуз, но смолкает и качает головой.
– Охренительна, – подсказывает Пейдж.
Мистер Берроуз переводит на нее взгляд.
– Да. Именно так.
– Ты как? – Пейдж смотрит на меня сверху.
– Сойдет.
– Хорошо. – Она разворачивается и уходит.
У меня сдавливает горло так, что больно глотать. На пару мгновений Пейдж перестает защищаться. Этот образ, когда она стоит недалеко от меня, надолго врежется мне в память. Она осталась убедиться, что со мной все хорошо, хотя Сан и так рядом со мной, придерживает меня. Пейдж пошла наперекор себе, и это многое значит.
– Помоги встать, пожалуйста. Хочу пойти в хижину и поспать.
Сан помогает мне подняться, а мисс Сантайл тем временем велит кому-то подъехать на спецмашине.
– Я бы мог тебя отнести на закорках, – весело предлагает Сан.
– В этом нет необходимости, мистер Пак, – говорит мисс Сантайл.
Могу поклясться, что она едва сдерживается от улыбки. Появляется миссис Темперли на машине. Я сажусь сзади.
– Мисс Денсмор, пускай за вами сегодня кто-нибудь присмотрит на всякий случай. Вы использовали очень много магии. Мне будет так спокойнее. Я могу отправить к вам медсестру или мистер Пак может остаться с вами. Выбирайте.
