Л. Т.
Печатается по копии из AЧ.
1 В копии пропущено недостающее по смыслу слово: надо [?]
2 См. прим. 8 к письму № 3.
3 Фотограф-англичанин Томас Тапсель (ум. 1915), неоднократно снимавший Л. Н. Толстого по поручениям В. Г. Черткова.
1910 г. Мая 14. Кочеты.
Кочеты, 14 мая 1910 г.
Получил ваше письмо, Иван Васильевич, и очень понимаю ваше чувство возмущения. Я постоянно испытываю его, глядя на жизнь людей нашего мира. Смягчает, даже совсем утишает это чувство мысль и сознание того, что изменение этих безумных и безнравственных условий жизни не в моей власти, тогда как в полной моей власти только моя жизнь и моя деятельность, во всякую минуту настоящего, и что моя деятельность, направленная на самого себя, есть вместе с тем единственное средство воздействия моего на условия внешнего мира. Моя деятельность, направленная на самого себя, это тот рычаг, посредством которого только я могу содействовать превращению дурных условий в хорошие. Правда, перемены этой не только я в свои 82 года, но и молодой человек может не увидать, но всякое внутреннее совершенствование каждой личности неизбежно вносит и зачатки изменения общего строя.
Книга Ничше «Т[ак] г[оворил] 3[аратустра]», по моему мнению, величайшая чепуха. Я кое-где высказывал это мое мнение, объясняя его.1 Мой друг Влад[имир] Григ[орьевич] Чертков пишет о Ничше.2 Я просил его сообщить вам его мнение о Ничше, мнение, с которым я вполне согласен.3 Посылаю вам несколько книг, подтверждающих высказанное мною выше.
Л. Т.
Печатается по копии. На конверте письма Колесникова — помета Толстого: Ответить. Ч[ерткова] просить сказать. Дата копии.
Ответ на письмо Ивана Васильевича Колесникова (см. т. 80, письмо № 93) из Челябинска от 5 мая, в котором он описывал свои впечатления после освобождения из тюрьмы: «Встречаю приспешников, паразитов для всех и себя, дальше: коляска, моторы, босые, отрепанные, церкви, кабаки. Ну, а школу, вероятно, на днях увижу. Грустно, грустно». В приписке к письму Колесников просил Толстого высказать его мнение о книге Ницше «Так говорил Заратустра» и спрашивал, было ли Толстым публично высказано его отношение к этой книге.
1 Книга реакционного немецкого философа Фридриха Вильгельма Ницше (1844—1900) «Also sprach Zaratustra» («Так говорил Заратустра. Книга для всех и никого»). Толстой относился к философии Ницше резко отрицательно. Высказывания Толстого о Ницше см. (по указателю) в тт. 25, 30, 31, 35, 54, 72.
2 Работа В. Г. Черткова о Ницше не была закончена; частично она опубликована в «Свободном слове» 1905, №№ 16 и 17, под заглавием «О значении Ницше».
3 Кроме Толстого, Колесникову ответил В. Г. Чертков 14 мая. См. «Список писем по поручению», № 32а.
1910 г. Мая 14. Кочеты.
Хочется написать вам лично, милая Лизавета Владимировна, хоть несколько слов: первое — о том, что Чертков так хорошо ответил на ваш вопрос, что я могу только выразить мое полное согласие с его мыслью, и второе, что помню и люблю вас.
Лев Толстой.
Письмо Толстого является припиской к письму В. Г. Черткова от 14 мая, часть которого воспроизводится ниже. Дата определяется письмом В. Г. Черткова.
Елизавета Владимировна Молоствова, рожд. Бор (1873—1936) — исследовательница русского сектантства. Неоднократно бывала в Ясной Поляне. Е. В. Молоствова прислала Толстому письмо от 1 мая 1910 г., в котором описывала сектантов-иеговистов, живших в Сибири и на Урале, и сообщала, что они просят ее прислать брошюру для распространения, но она сомневается, не навлечет ли это на них большие гонения со стороны правительства. Брошюра, о которой идет речь: Е. В. Молоствова, «Секта иеговистов. Сообщение в отделе этнографии Императорского русского географического общества 30 января 1909 г.» — оттиск из журнала «Живая старина» 1909, 1. На конверте письма Е. В. Молоствовой помета Толстого: Расспросить про брошюры и отвечать. По поручению Толстого на письмо Молоствовой отвечал В. Г. Чертков из Кочетов 14 мая: «Относительно же того, высказать ли им правду о том суеверном, что замечаем в их взглядах, он просил меня сообщить вам мое мнение, с которым он вполне согласен. Мое же не мнение, а самое глубокое убеждение состоит в том, что в подобных случаях высказывать правду и помогать людям братьям из народа выпутываться из этих суеверий, расположение к которым развито в них производимым над ними вековым церковным обманом, представляет нашу священную обязанность. Для нас, не сумевших еще слезть с их спины, единственный случай применять хоть сколько-нибудь в их пользу то сравнительно большое просвещение, которое мы приобрели путем ограбления рабочего народа, представляется именно тогда, когда мы видим заблуждения, в которых они бессознательно втягиваются в своих напряженных поисках за истиной, и имеем возможность раскрыть глаза на эти заблуждения хоть некоторым из них».
1910 г. Мая 14. Кочеты.
Кочеты, 14 мая 1910 года.
Леониду Семенову.
Как всегда, был очень рад твоему письмецу, милый брат Леонид. Всегда с радостью и умилением думаю о твоей жизни. Перед отъездом моим из дома к дочери в Новосильский уезд к нам зашел Шнякин,1 и мне удалось только самое короткое время пробыть с ним и подкрепиться его силою. Брат Григорий2 зовет меня к вам. Спасибо ему. Думаю, что нет, как ты говоришь, воли высшей на то, чтобы это желание мое, самое горячее, исполнилось, по крайней мере теперь. Думаю, что нет на то воли бога, п[отому] ч[то] знаю, что ничего не хочу своего, ничего, кроме того, чтобы исполнить его волю. Благодарю брата Михаила3 за добрую память.
То, что ты пишешь о твоем отношении к слуху о смерти Добролюбова,4 я вполне понимаю и разделяю. Думаю, что признавать смерть злом есть очень вредное суеверие.
Душан,5 верно, напишет тебе сам. Не забывай меня и давай изредка знать о себе. Любовь твоя и братьев Михаила, Григория и других, кроме того, что вызывает во мне самые хорошие чувства, нужна мне, поднимая меня в своем о себе мнении.
Лев Толстой.
Печатается по копии. Дата определяется копией и записью Толстого в своем Дневнике 14 мая (т. 58, стр. 51).
Леонид Дмитриевич Семенов (Тяншанский) (1884—1917) — внук известного географа П. П. Семенова-Тяншанского, поэт-символист (см. Леонид Семенов, «Собрание стихотворений», изд. «Содружество», Спб. 1905). Под влиянием религиозного перелома и философии своего друга А. М. Добролюбова Семенов разочаровался в жизни «высших классов» и интеллигенции и ушел странствовать по России, а затем поселился в Рязанской губ., где занялся крестьянским трудом. Был связан с целым рядом сектантов. Неоднократно бывал у Толстого в Ясной Поляне (см. т. 77). Ответ на письмо Семенова от 11 мая 1910 г.
1 Савелий Шнякин. См. прим. 2 к письму № 3.
2 Григорий Еремин, крестьянин Рязанской губ., друг Семенова, бывавший с ним у Толстого в Ясной Поляне в 1909 г.
3 Михаил (фамилия не установлена) — крестьянин Рязанской губ., сектант, приходивший вместе с Семеновым в Ясную Поляну в сентябре 1908 г.
4 Александр Михайлович Добролюбов (1876—1930-е гг.), поэт-символист. В 1898 г. А. М. Добролюбов ушел пешком в Соловецкий монастырь и остался там на положении «богомольца-трудника». С 1899 г. ходил странником и проповедником по России, основал непротивленческую секту «добролюбовцев». Слух о смерти Добролюбова в 1910 г. оказался неверным.
5 Душан Петрович Маковицкий.
1910 г. Мая 14. Кочеты.
И нынче получил твое письмо, милая Сашенька, и пишу как всегда вечером. Письмо твое радостное нынче: и жару нет и стенография подвинулась. Может быть, и приведется опять вместе работать. Я здоров, и мне очень хорошо на душе, хотя и ничего не пишу. Нынче ходил в Желябуху 5 верст, дошел бодро. Ч[ертков] шел издалека за мной. И Таня приехала на дамских дрожках за нами. Погода чудная. И люди такие хорошие, поговорил с мужиками хорошо. Мама завтра едет в Ясную и оттуда в Москву, а мы поедем 20-го. Прощай, душенька.
Твой любящий старик Л. Т.
Печатается по копии из AЧ.
1910 г. Мая 15. Кочеты.
Опять пишу, опять о тебе думаю, тебя чувствую, как каждый вечер. У меня в комнате навоняла лампа, и пишу в Танином кабинете. Она проводила нынче мама через Абрикосовых на Мценск и теперь стоит подле меня, и мы с ней говорили про мама. Таня милая так хорошо умеет видеть в ней — мама — всё доброе. Я ей благодарен за это. Тут теперь всё семейство, и жизнь очень приятна, легка. Остается мне жить здесь 4 дня. Хотя я ничего не делал здесь, мне было очень хорошо. Надеюсь, будет так же до конца. Нынче не было от тебя письма. Надеюсь, будет завтра, и хорошее. Нынче с утра ходил по деревне и много и приятно беседовал с мужиками и бабами. Вечером приехал сосед Матвеев — ученый.1 Какая страшная разница и в пользу первых. Прощай, душенька. Целую тебя. Привет Варе.
