Три часа между рейсами - Фрэнсис Скотт Фицджеральд

— Боже мой, ты это видел? — воскликнул Джефф. — Это же был мистер Маркус!

Он затормозил. Какой-то взволнованный человек подбежал к ним и сунул голову в открытое окно:

— Мистер Уэллс, у мистера Маркуса сердечный приступ! Можно воспользоваться вашей машиной, чтобы доставить его в больницу?

Несколько мгновений Пэт смотрел на него в упор, а затем распахнул противоположную дверцу и выскочил из машины. Ненавистная борода отнюдь не помешала ему сразу со старта развить феноменальную скорость. Полисмен у ворот, не распознав харизматический образ, попытался остановить беглеца, но Пэт обошел его мастерским финтом и не замедлял хода, пока не достиг дверей бара Марио.

У стойки маячили три статиста-бородача, и Пэт с чувством огромного облегчения влился в круг себе подобных. Дрожащей рукой он извлек из кармана обретенную в тяжких муках десятку и хрипло проорал:

— Угощаю! Все бородатые пьют за мой счет!

Голливудские кризисы имеют свои уникальные особенности и всегда протекают в крайне острой форме. При этом едва ли стоит ожидать, что кто-нибудь из больших боссов, стеная под гнетом неразрешимых проблем, демократично изольет свои печали простым смертным, не сидящим на студийном окладе. Любую проблему, будь она связана со здоровьем или со съемочным процессом, боссы отважно встречают лицом к лицу, чтобы тотчас препоручить ее решение тем, чьи потуги стоят от одной до пяти тысяч долларов в неделю. Так делается кино.

— …однако этот случай просто из ряда вон, — жаловался мистер Бенизон. — Ума не приложу, каким образом артиллерийский снаряд может очутиться в багаже Клодетт Кольбер, или Бетти Филд, [109] или кого там еще найдут на эту роль? А ведь нужно подать это так, чтобы публика поверила.

Он сидел в офисе Луи, студийного букмекера, а в число его слушателей, наряду с хозяином кабинета, входил достопочтенный сценарист-поденщик Пэт Хобби, сорока девяти лет от роду. Мистер Бенизон не ожидал от этой аудитории сколько-нибудь дельных советов; он просто говорил сам с собой о проблеме, которую вот уже неделю никак не удавалось решить.

— А кто делал сценарий? — спросил Луи.

— Р. Парк-Уолл, — с ненавистью произнес Бенизон. — Правда, идею я купил у другого писателя. Идея отличная, но это было только начало картины. Потом я пригласил Парк-Уолла, этого драматурга, мы с ним пару раз встретились, посовещались и придумали развитие сюжета. И вот когда до финала уже было рукой подать, его агент вламывается ко мне и заявляет, что Уолл больше не промолвит ни слова, пока я не подпишу с ним контракт аж на два месяца — по три тысячи в неделю! А он мне нужен всего-то на один-единственный день!

Упомянутая сумма вызвала блеск в глазах старины Пэта. Десятью годами ранее он блаженно почивал на окладах примерно такого же размера — а сейчас радовался изредка брошенной кости в две-три сотни. Его талант, некогда ярко вспыхнувший, давно уж выгорел дотла, и надежд на «повторное возгорание» не было.

— Самая нелепость в том, что Уолл рассказал мне концовку!

— Тогда за чем же дело стало? — спросил Пэт. — Ты не обязан ему платить ни цента.

— Я ее забыл! — простонал Бенизон. — В тот момент я говорил сразу по двум телефонам — один звонок был, помнится, от режиссера со съемочной площадки, а Уолл продолжал рассказывать свою историю. И сейчас я не могу вспомнить его слова и не могу вернуть его на работу.

Пэт Хобби, с его своеобразным пониманием справедливости, в данном случае был на стороне продюсера, а не коллеги-сценариста. Бенизон ловко перехитрил Уолла, но в самый последний момент получил жестокий удар ниже пояса. И теперь драматург, этот высокомерный сноб с восточного побережья, ухватил продюсера за глотку, намереваясь выдавить из него ни много ни мало двадцать четыре тысячи. Здесь кипела своя борьба — и дела им не было до краха европейского рынка. И дела им не было до мировой войны.

— Сейчас он в глубоком запое, — сказал Бенизон. — Я это знаю точно, поскольку нанял человека за ним приглядывать. Время уходит, так недолго и умом тронуться, имея на руках полноценный сюжет, но без развязки. А что толку в сюжете без развязки?

— Спьяну он может проболтаться, — резонно предположил Луи.

— Только не мне, — сказал Бенизон. — Я уже подумывал об этом, но он меня опознает, даже допившись до ручки.

Снова зайдя во все тот же тупик, мистер Бенизон сделал ставки в третьем и седьмом заезде и собрался восвояси, когда Пэт сказал:

— У меня есть идея.

Мистер Бенизон с недоверием заглянул в его красные, вечно воспаленные глаза.

— У меня сейчас нет времени это выслушивать, — сказал он.

— Идея не для продажи, — успокоил его Пэт. — В этом нет нужды, у меня на подходе контракт с «Парамаунтом». [110] Но вот что я хочу сказать: когда-то я работал вместе с Парк-Уоллом и по старому знакомству, возможно, мне удастся что-нибудь из него вытянуть.

Пэт и мистер Бенизон вместе вышли из офиса Луи и, беседуя на ходу, прогулялись по территории студии. Спустя час, получив авансом пятьдесят долларов, Пэт подрядился выяснить, каким образом артиллерийский снаряд очутился в багаже Клодетт Кольбер, или Бетти Филд, или кого там еще угораздит сыграть эту роль.

Шлейф, оставляемый мистером Р. Парк-Уоллом в процессе его перемещений по Городу ангелов, не привлек бы внимания окружающих в разгульные двадцатые, но в самом начале тревожных сороковых он был так же неуместен, как громкий смех во время церковной службы. Посему проследить эти перемещения не составляло труда: его «настоятельно попросили» из двух отелей, что, впрочем, не создало ему особых проблем, ибо он уже достиг той стадии загула, когда мягкую постель с легкостью заменяет согнутый локоть на барной стойке. Небольшая, но бойкая свита из холуев и прилипал оказывала ему моральную поддержку в этих странствиях, к которым далеко за полночь присоединился и Пэт Хобби, настигший компанию в «Старинном баре Конка».

Внутреннее содержание бара Конка было еще внушительнее, чем его вывеска, — сразу на входе вас встречали продавщицы сигарет и швейцар-вышибала по имени Смит, однажды продержавшийся целый час против самого «Тарзана» Уайта. [111] Мистер Смит был человеком крутого нрава, что среди прочего выражалось в увесистых тычках, которыми он придавал дополнительное ускорение всем входящим и выходящим клиентам. Не обделил он этим знаком внимания и Пэта. Вновь обретя равновесие уже в зале, Пэт огляделся и обнаружил Р. Парк-Уолла за большим столом в окружении разношерстной компании. Слегка