НА ПРАЗДНИКАХ
Какой был тягостный и длинный день!
Как много было лиц, улыбок, разговоров,
Как трудно было говорить и спорить
И слушать все ненужные и пошлые слова!
И ты устала, милая? Пойди и сядь сюда!
Чтобы забыть, как речь звучит людская,
Чтоб отогнать несносный шум и заглушить его —
Подумаем и вспомним, как бывает,
Когда бывает хорошо….
Ты помнишь утро раннее в горах альпийских
И чистый звук рожка в прохладной дали?
Свежо глядели сосны, пробудясь от сна,
А сонные вершины чуть дремали.
Весь мир казался храмом нам, —
И как молитвы чистые к далеким небесам,
Сияли там и сям снега безгрешной белизною…
И шли мы — бодрые и ясные, как это утро,
Свободные, как ветер, как волна…
И воздух нас ласкал струями голубыми,
И на траве блестела жемчугом роса…
А помнишь ты другое счастье?
— праздник света…
Когда с блестящими глазами над столом склонясь,
Мы жили мыслями любимого поэта…
Приникнув к ним — мы слушали их зарожденье,
Сливались с ним взволнованной душой,
И трепетали крыльями под нашею рукой
Его мечты, тревоги и сомненья…
Потом — у нас был друг… Ты помнишь нас тогда?
Сверкающую дрожь души согретой,
И солнце, озарившее нас ярким светом,
И ласку теплую, и милые слова…
Когда так близко счастье подходило,
Что стоило лишь руку протянуть, чтоб взять его,
Но мы, не шевелясь, смотрели, как оно,
Сливаясь с золотым закатом, — тихо уплывало,
И на душе все пело, ликовало…
Сестра моя! мой друг! ты помнишь эти дни?
Прости же жизни бледные и скучные часы
И речи праздные… Они замолкнут все.
Опять неслышной поступью к нам счастье подойдет,
И засмеется, и шептать начнет
Свои горячие, лучистые слова…
Опять наступят тихие, как дума, вечера,
Залитые серебряным мерцаньем мысли…
А там, в горах, окутанные мглою,
Вершины дремлют в царственном покое,
И не растаяли еще альпийские снега…
Декабрь 1901
«Я ушла в одинокий, запущенный сад…»
Я ушла в одинокий, запущенный сад,
Словно тени, бесплотные мысли встают,
Надо мной обнаженные ветви шумят,
Мутной тиной подернулся пруд…
Я не знаю, весна или осень в саду…
Все прозрачно кругом, воздух влажен и чист,
Ветер гонит и крутит безжизненный лист,
Неподвижно у старой сосны я стою.
На душе, как на голой и теплой земле,
Прошлогодние листья лежат,
Среди них зеленеет трава кое-где,
Молодые побеги сквозят…
Но как слабы, бледны, как бессильны они…
Почерневших же листьев лежит целый слой,
Заглушат ли они молодые ростки,
Или те их покроют собой?..
Я не знаю, весна или осень в душе,
Ветер гонит и листья, и мысли мои…
Обнаженные ветви шумят, как во сне,
Я стою неподвижно у старой сосны…
26 марта 1902 Ольховый Рог
«Как живучи они… Сколько жизненных сил…»
Как живучи они… Сколько жизненных сил
В этих маленьких нежных цветах!
Они выросли где-то в теснинах души,
Как альпийские розы в снегах…
Уж над ними гроза пронеслась в небесах,
Туч свинцовых надвинулась рать,
Уж завяли живые цветы на полях,
А они… не хотят умирать.
Они сотканы были дрожащей рукой
Из лучей золотистых любви,
Их согрела улыбка и взгляд дорогой,
И от ласки они расцвели…
Эта ласка и взгляд уж погасли давно,
Тени черные всюду встают,
На душе, как безлунною ночью, темно,
А они — все живут и живут…
22 апреля <1902> Москва
Опять ты здесь? Неслышно, как всегда,
Беззвучными шагами ты подкралась…
Я чувствую — твоя рука
Холодная на грудь мою легла,
И потому так тяжело дышать мне стало…
Давно уж здесь? Сидишь и смотришь на меня?
И ждешь? Ты думаешь, что без тебя я все забыла —
И тусклой жизни гнет, и тяжкую борьбу,
Что без тебя страдать я разучилась…
Постой! Не говори! Я все сама скажу…
Ты мне пришла напомнить все улыбки жизни
И показать, как жалки и бледны они,
Ты хочешь мне сказать, что жизнь уж отзвучала,
Замолкли песни все, потушены огни…
Что, как всегда, играла я лишь пеною одной,
Но и она растаяла, исчезла под рукой,
Что сказка кончена, что мрак растет везде,
Что наступила ночь… И в гаснущей душе
Остался только стыд пред жизнью и собой…
Ты видишь? Без тебя я знаю все…
Молчишь? Я не даю тебе сказать ни слова?
А может быть, ты знаешь что-нибудь еще,
Чего не знаю я? Еще страшней? Я слышать все готова…
Я не боюсь!.. Дай заглянуть в твои глаза,
Дай руку мне — твою безжалостную руку,
Вот так… Какая мягкая, прохладная рука!
За что тебя не любят? Я — люблю тебя.
Ты ничего не скажешь? Правда, слов не надо!
Ты поведешь меня туда, где не нужны слова,
Где нет их… где в душе застывшей
Все вянет, не узнав ни солнца, ни тепла.
Не прозвучав ни разу песней или сказкой,
Не засверкав горячей, трепетной слезой,
Не распустясь цветком, не отогревшись лаской,
Живет и гибнет все, окутанное тьмой…
Ты видишь?.. Я согласна… Ты права во всем.
И говорить мне, право, нечего тебе…
Как саван, надвигается густая тень.
Мне ничего не жаль! Пойдем!
Пусть сумерки сгущаются кругом,
И гаснет бледный, истомленный день!
Июль 1902 Бережки
СОНЕТ («Он мне чужой… Порыв небрежный ветра…»)
Он мне чужой… Порыв небрежный ветра
Пригнул тростник на камень мшистый,
Прильнув головкою пушистой, —
Он что-то шепчет ему нежно,
Ласкает, гладит, шелестит…
Но ветер стих… И гибкий стебелек,
Как прежде, далеко стоит,
А камень снова одинок.
Пускай звучали радостные речи,
Пусть в этой новой яркой встрече
Слилися мы взволнованной душой —
Настала вновь разлука… И сурово
Звучит в душе все то же слово:
Он мне чужой.
2 июля 1902 Бережки
Там, далеко, в стране чужой
Есть крест, —
Забытый одинокий крест.
К нему не подойдет никто,
Цветов не принесет
И не заплачет.
Но там — моя душа.
Она к нему прильнула, приросла,
И оторвать нет сил ее…
Она томится и тоскует там,
Ей холодно и страшно по ночам,
И я хочу назад ее призвать,
Хочу ее оттуда взять —
И не могу…
Там, далеко, в стране чужой
Есть крест,
Забытый, одинокий крест…
Но там — моя душа.
Не знаю — отчего…
октябрь <1902> Москва
Потише говори!
Смотри, как жизнь за нитью нить прядет,
И ткань густая медленно растет.
Сегодня тихо. Тени от людей
Тревожно не скользят по ней,
Так ясно видно все,
И слышно, как станок поет,
И как, склонясь над ним,
Угрюмо, терпеливо
Она прядет…
Смотри, как много нитей новых
Вплелось за эти дни…
Откуда все они?!
Смотри! Вот целая седая прядь!
Все тяжелей и гуще виснет пелена,
А пряха старая прядет, не зная сна.
Не будем ей мешать!
И ей порой
Нужна глубокая, слепая тишина…
И вот сегодня — день такой!
Потише говори!
Ноябрь <1902>
У нас пленные звезды томятся в душе,
Они блещут, как искры огня…
Но их родина — небо. Их тянет туда —
Вознестись и сиять в высоте…
Их небесные сестры к себе их зовут.
Они рвутся из темной души, —
Но помочь им нельзя. Лишь в глубокой тиши
Они зреют, пылают, растут…
Часто та, что горит ярче алой зари,
Вдруг померкнет, сгоревши дотла,
И угаснет неслышно, незримо она,
Не блеснув никому на пути…
А другая — чуть вспыхнет, чуть в сердце видна,
А уж рвется, дрожа, на простор…
Бросишь на небо взор — а уж там, разгорясь,
Светит новая ярко звезда…
Ноябрь <1902>
