Эдвард Гардинер.»
– Неужели это возможно?! – воскликнула Элизабет, закончив читать. – Неужели он действительно на ней женится?
– Почему бы и нет, если Уикем оказался не таким испорченным, как мы думали? – отозвалась сестра. – Отец, я искренне вас поздравляю.
– Вы уже ответили на письмо, папа? – поинтересовалась Элизабет.
– Пока нет, но собираюсь.
Оставшись явно недовольной такой медлительностью, Элизабет не могла не попросить его поторопиться.
– О, отец! – взмолилась она. – Вернитесь же домой, и напишите прямо сейчас. Подумайте о том, как дорога нам при нынешних обстоятельствах каждая минута.
– Если для вас это слишком хлопотливое дело, то позвольте напишу я, – предложила Джейн.
– Да, хлопотливое, – произнес мистер Беннет, – но от него, к сожалению, никуда не денешься.
Как только он сказал это, все трое тут же развернулись и зашагали к дому.
– А можно спросить, – вновь начала Элизабет, – согласны ли вы на эти условия?
– Согласен? Да мне вообще стыдно, что он просит так мало!
– Но они должны жениться.
– Конечно, должны. Что же еще им остается делать? Просто есть два вопроса, которые не дают мне сейчас покоя: во-первых, сколько денег выложил ваш дядя, и во-вторых, каким образом я смогу расплатиться с ним.
– Деньги! Мой дядюшка! – изумилась Джейн. – Что вы имеете в виду, сэр?
– Я хочу сказать, что ни один человек в здравом уме не станет жениться на Лидии, позарившись лишь на какие-то сто фунтов в год при жизни и пять тысяч после моей смерти.
– Похоже на правду, – протянула Элизабет, – хотя до сих пор мне это почему-то в голову не приходило. Выплатить все его долги и после этого еще на что-то жить! Вы правы, здесь без дядюшки не обошлось. Какая щедрая душа! Мне очень жаль, что он вынужден был причинить себе столько беспокойств. Как же я раньше не догадалась, что речь идет о такой ничтожно малой сумме?
– Уикем, – заметил ее отец, – был бы полным дураком, если бы согласился взять ее за меньшие деньги, чем десять тысяч фунтов стерлингов. Нет, боюсь, что мы недооценивали его.
– Десять тысяч! Боже мой! Как же мы покроем хотя бы половину этой суммы?
Мистер Беннет ничего не ответил; и все они, погрузившись в раздумья, теперь шли молча, пока не добрались, наконец, до дома. Отец тотчас же направился в библиотеку, чтобы сесть за письмо, а девушки поспешили уединиться в столовой.
– Стало быть, они женятся! – воскликнула Элизабет, как только они оказались одни. – Как странно! Однако мы должны быть благодарны уже и за это. Мы должны радоваться их свадьбе, какими бы малыми ни были их шансы жить счастливо, и каким бы скверным и несносным ни был его характер. Ох, Лидия!
– Я утешаю себя мыслью о том, – ответила Джейн, – что он не женился бы на Лидии, если бы не испытывал к ней настоящего уважения. Кроме того, если дядюшке на самом деле удалось выяснить, какие у Уикема долги, то я все равно не верю, что он говорил о сумме в десять тысяч фунтов. У него есть свои дети и, возможно, будут еще. С какой стати ему тратить собственные деньги?
– Вот когда мы действительно узнаем о его долгах, – произнесла Элизабет, – то тогда и сможем с уверенностью сказать, как много для них сделал мистер Гардинер, ибо у самого Уикема за душой сейчас нет ни гроша. Но в любом случае нам никогда не расплатиться с тетушкой и дядюшкой за их доброту. Они пошли на такие жертвы, что даже взяли Лидию к себе домой и теперь оказывают ей всяческую поддержку. К этому времени она уже, наверняка, у них. Но если она не чувствует благодарности даже сейчас, то просто не заслуживает того, чтобы быть счастливой. Интересно, как она вела себя при встрече с тетушкой?
– Мы должны постараться забыть все, что произошло между ними, – сказала Джейн. – И лично я все же надеюсь, что Лидия будет счастлива. Согласие Уикема на брак уже само по себе является доказательством того, что он, наконец, встал на путь истины; и взаимная любовь, на мой взгляд, еще больше укрепит их союз. Я даже смею думать, что они будут жить настолько спокойно и благоразумно, что со временем их прошлые ошибки будут преданы забвению.
– Нет, поступок, который совершили они, не сможем забыть ни я, ни ты, ни кто-либо другой. Об этом даже не стоит сейчас говорить.
И тут их неожиданно осенила мысль, что мать, скорее всего, о случившемся еще ничего не слышала. Таким образом, они побежали в библиотеку и спросили у отца разрешение рассказать обо всем миссис Беннет. Он был очень занят ответом мистеру Гардинеру и, не поднимая головы, равнодушно ответил:
– Делайте, что хотите.
– А мы можем взять письмо дядюшки?
– Берите что угодно, только не мешайте мне.
Элизабет схватила со стола письмо, и они отправились наверх. Мэри и Китти находились в комнате у матери, а значит, решили старшие сестры, одного раза будет достаточно для того, чтобы известить их всех. Сообщив вкратце, что появились, наконец, приятные новости, Джейн зачитала письмо. Безутешная мать, когда узнала о надеждах мистера Гардинера относительно скорого замужества Лидии, едва ли могла сдержать себя от радости и при каждом последующем предложении уже просто ликовала. В итоге она так разнервничалась, что пребывала теперь в не меньшем волнении, чем раньше. Впрочем, сейчас миссис Беннет была довольна, прежде всего, тем, что на ее дочери рано или поздно женятся; а потому опасения по поводу счастья и благополучия Лидии ее уже нисколько не беспокоили. Не думала она и о людских толках, которые были вызваны столь дурным поступком дочери и которые, возможно, смолкнут еще очень не скоро.
– Моя дорогая Лидия! – кричала она. – Вот так новость! Мы вновь увидимся с ней! Только представьте себе: она выйдет замуж в шестнадцать лет! Ах, мой славный брат! Я всегда знала, что у него все получится. Как же мне не терпится поскорее обнять ее! И дорогого Уикема тоже! Но наряды, свадебные наряды! Надо сейчас же написать сестре Гардинер и распорядиться насчет платьев. Лиззи, дорогая моя, спустись к отцу и спроси, сколько он готов ей дать. Нет, погоди. Я сама пойду. Китти, вызови Хилл. Я должна одеться. Ах, моя милая Лидия! Как мы все будем рады, когда снова встретимся!
Старшая дочь решила несколько убавить этот порыв чувств и попыталась перевести мысли матери на тот факт, что они теперь в долгу перед мистером Гардинером.
– Таким удачным завершением дела, – добавила она, – мы обязаны, прежде всего, дядюшке. И, кроме того, нам кажется, что ради согласия Уикема ему пришлось выложить перед ним определенную сумму.
– Что ж, – воскликнула миссис Беннет, – все очень справедливо; ибо кто, в конце концов, должен о ней позаботиться, как не собственный дядя? Знаешь ли, если бы у него не было своей семьи, то все его деньги достались бы мне и моим детям; да и вообще мы, между прочим, в первый раз что-либо от него имеем, не считая нескольких подарков, которые он сделал раньше. Ой, ну как же я счастлива! Подумать только: скоро у меня будет замужняя дочь. Миссис Уикем! Ах, как ласкает слух ее новое имя! А ведь в июне ей исполнилось всего шестнадцать. Вот что, моя дорогая Джейн, я так взволнована, что, наверное, писать не смогу. Давай я лучше подиктую тебе. А о деньгах мы с отцом поговорим потом. Сейчас есть дела поважнее.
Таким образом, она перешла к подробностям относительно требуемого количества ситца, муслина и батиста и, возможно, так и не остановилась бы в этом перечне, если бы дочери, пусть и с большим трудом, не удалось-таки убедить ее подождать, пока освободится отец. Один лишний день, по мнению Джейн, не мог быть решающим. Что же касается матери, то она сейчас пребывала в таком блаженстве, что, к счастью, была менее упряма, чем обычно.
– Как только я оденусь, – заявила она, – то отправлюсь в Меритон и поделюсь хорошими новостями с сестрой Филипс. А когда вернусь, то приглашу к нам леди Лукас и миссис Лонг. Китти, сбегай-ка вниз и прикажи, чтобы приготовили коляску. Немного свежего воздуха, я уверена, пойдет мне на пользу. Девочки, вам что-нибудь нужно из Меритона? Ах, вот и Хилл. Дорогая моя Хилл, вы слышали новость? Мисс Лидия выходит замуж. По такому случаю я каждому из вас выделю по порции пунша, так чтобы вы тоже смогли неплохо повеселиться.
Миссис Хилл тут же начала выражать свою радость и принялась всех поздравлять. Элизабет настолько устала от этой суеты, что поспешила удалиться в свою комнату, где рассчитывала подумать о будущем сестры в более спокойной обстановке.
Положение бедной Лидии, разумеется, было тяжелым; но, как бы Элизабет ни переживала за свою сестру, заглядывая вперед, она не видела для нее ни семейного счастья, ни материального благополучия; хотя, обращаясь к прошлому, к тому, что они испытывали всего два часа назад, она прекрасно понимала, что их семья должна быть благодарна уже за это.
Прежде мистер Беннет неоднократно подумывал о том, чтобы не тратить весь свой доход сразу, а назначать ежегодное содержание, что в будущем могло бы способствовать лучшему материальному обеспечению как детей, так и жены, в том случае если последняя все-таки переживет его. Теперь же он мог только сожалеть, что не поступил так, когда еще не было слишком поздно. Если бы он в свое время занялся этим, то сейчас они не стали бы из-за Лидии влезать в долги к ее дяде, даже если тот не придавал этому никакого значения. По крайней мере, унижать себя тем, что уговаривать одного из самых никчемных молодых людей в Великобритании стать мужем их дочери, пришлось бы им самим.
