Элизабет смутно представляла, каким образом Уикем и Лидия, будучи независимыми от родителей последней, смогут поддерживать свое существование. Но в одном она по-прежнему была уверена: в том, что радость от совместной жизни у них очень быстро пройдет, поскольку оба они сошлись только потому, что в свое время их страсть оказалась сильнее целомудрия.
Мистер Гардинер вскоре вновь прислал брату письмо, в котором сообщал, что ознакомился с его ответом, полностью удовлетворен им и по-прежнему готов всячески содействовать их семье. В заключение он заметил, что постарается больше не упоминать тему предстоящего брака. В принципе цель его письма заключалась скорее в том, чтобы довести до сведения мистера Беннета тот факт, что Уикем собирается покинуть свой полк.
«Кстати, – добавил он, – лично я этого хотел еще с того самого дня, как было принято решение о свадьбе. Думаю, ты согласишься со мной в том, что таким образом он поступит правильно как по отношению к себе, так и к племяннице. Теперь мистер Уикем намеревается вступить в регулярные войска; и среди его бывших приятелей до сих пор имеются те, кто может и хочет оказывать ему поддержку. В частности, его готов принять к себе некий генерал, чья армия сейчас расквартирована на севере; и я полагаю, что служба в столь удаленной части королевства пойдет ему только на пользу. Он обещает, что отныне оба они будут вести себя более чем благоразумно; и мне кажется, что он сдержит свое слово. Я также написал полковнику Форстеру, с тем, чтобы ввести его в курс дела и попросить его убедить кредиторов Уикема, проживающих в самом Брайтоне или близ него, в том, что очень скоро они получат все свои деньги. Об этом же я хотел бы попросить и тебя и потому к письму прилагаю список кредиторов в Меритоне. Уикем заявил о всех своих долгах, и мне хочется надеяться, что на этот раз он нас не обманывает. Хаггерстон, разумеется, получил наши указания, и, по-видимому, уже через неделю все будет готово. Сразу после венчания они отправятся на север, если, конечно, их прежде не пригласят в Лонгбурн; но, насколько я понял от миссис Гардинер, племянница просто жаждет побывать дома и увидеть перед отъездом всех вас. Она чувствует себя хорошо и передает вам пламенный привет. Твой, и т. д.
Э. Гардинер».
Мистер Беннет и его дочери, также как и мистер Гардинер, видели массу преимуществ в желании Уикема оставить …ширский полк. А вот миссис Беннет эта новость не радовала. Решение молодых поселиться на севере Англии ее весьма огорчало, так как раньше она надеялась, что будет иметь удовольствие довольно часто наслаждаться их обществом и все еще не отказывалась от своих планов присмотреть для них местечко в Хертфордшире. Кроме того, она сожалела о том, что Лидии придется расстаться с полком, в котором она была со всеми знакома и в котором у нее по-прежнему имелись свои фавориты.
– Лидия так привязалась к миссис Форстер, – говорила она, – что было бы просто жестоко их разлучать! А сколько здесь осталось молодых людей, которые ей всегда нравились! Ведь никто не знает, симпатичные ли офицеры у того генерала или нет.
На свою просьбу (а это, скорее всего, была именно просьба) побывать перед отъездом дома дочь получила бы от отца категорический отказ, если бы не Джейн и Элизабет, которые единодушно пришли к выводу, что родителям следует пощадить чувства Лидии и пригласить ее к себе после свадьбы. Таким образом, они бросили все свои силы на то, чтобы уговорить мистера Беннета быть более снисходительным и принять в Лонгбурне сестру и ее мужа. После долгих колебаний он, наконец, уступил, но скорее из уважения к старшим дочерям. Мать же была вне себя от радости, когда узнала, что у нее будет возможность показаться перед соседями со своей замужней дочерью еще до того, как та возьмет курс на север. Итак, вновь написав брату, мистер Беннет отправил разрешение на визит. В соответствии с этим предполагалось, что они навестят их сразу же, как только закончится церемония. Элизабет, тем не менее, сомневалась, что Уикем согласится приехать в Лонгбурн, и, не будь он мужем сестры, встретиться с ним она бы хотела меньше всего.
Наконец настал день свадьбы; и Джейн с Элизабет теперь переживали за свою сестру, наверное, больше, чем она сама. В город за ними отправили экипаж, который должен был привезти их к обеду. Надо заметить, что старшие мисс Беннет думали об их прибытии в Лонгбурн с содроганием, особенно Джейн, которая вбила себе в голову, что в злоключениях Лидии виновата только она.
Вся семья собралась в гостиной, где и намечался торжественный прием молодоженов. Как только экипаж подкатил к крыльцу, миссис Беннет уже вся просто сияла от счастья; в то время как у ее мужа вид был довольно мрачным, а у дочерей – взволнованным и беспокойным.
В холле послышался голос Лидии, двери распахнулись, и та вбежала в гостиную. Мать шагнула навстречу, обняла ее и горячо поприветствовала; после чего, нежно улыбнувшись, протянула руку следовавшему за ней Уикему и пожелала им обоим радости и веселья, причем опять же с таким рвением, какое указывало на полное отсутствие каких-либо сомнений в их счастье.
Мистер Беннет, к которому они повернулись вслед за этим, принял их, однако, не так радушно. Лицо его по-прежнему оставалось суровым, и он вообще едва ли открыл рот. Более того, было видно, что присутствие молодоженов раздражает его. Элизабет это очень не понравилось, и даже миссис Беннет, обычно не отличавшаяся прозорливостью, пришла в ужас. Лидия же оставалась Лидией – необузданной, непроницаемой и неустрашимой. Она переходила от сестры к сестре и требовала от каждой поздравлений; а когда все они наконец уселись, то медленно обвела комнату взглядом, обратила внимание на кое-какие изменения и, залившись смехом, заметила, что прошло невероятно много времени, с тех пор как она была здесь в последний раз.
Как ни странно, но Уикем тоже не чувствовал себя неловко. Манеры его всегда были приятными, и если бы о характере ничего не было известно и его венчанию с Лидией не предшествовали бы бессонные ночи ее родственников, то при помощи своих обворожительных улыбок и любезных фраз он произвел бы на присутствовавших неизгладимое впечатление. Элизабет никогда не предполагала, что в кругу ее семьи он будет держаться так уверенно, и потому пришла к выводу, что от бессовестных людей можно ожидать чего угодно. Эта мысль заставила ее покраснеть. Покраснела, кстати, и Джейн. А вот щеки у тех, кто собственно и вызвал их смущение, никаких изменений в цвете не претерпели.
Неуютного молчания, обычно всегда возникающего в подобных ситуациях, на этот раз удалось избежать, в основном благодаря неугомонной матери и не менее болтливой дочери. Уикем, которому довелось сидеть возле Элизабет, со свойственной ему непосредственностью начал справляться обо всех знакомых, живших по соседству. Элизабет стоило больших усилий отвечать ему так же непринужденно; но со стороны их беседа выглядела настолько мило, что могло бы показаться, будто сейчас они вспоминают свои самые лучшие годы. Пока они говорили о прошлом, ни у одного из них лицо не исказилось от боли; однако Лидия умышленно перевела разговор на ту тему, которую ее сестры не согласились бы затронуть ни при каких обстоятельствах.
– Только представьте, – воскликнула она, – прошло уже три месяца с тех пор, как я уехала отсюда; а у меня такое ощущение, будто это было всего две недели тому назад; хотя, конечно, событий произошло столько, что и в голове не укладывается. Боже мой! Ведь когда я уезжала, я даже не думала, что вернусь уже замужем. Впрочем, в глубине души я все-таки не расставалась с такой надеждой и предчувствовала, как все это будет здорово.
Отец молча поднял глаза. Джейн, наоборот, прикрыла лицо руками. Элизабет же многозначительно посмотрела на Лидию; но та, будучи крайне невосприимчивой к реакции окружающих, продолжала как ни в чем не бывало:
– Ах, мама! Скажите же мне, люди в округе знают, что я сегодня вышла замуж? А то, отправляясь сюда, я очень беспокоилась, что они еще не в курсе; и когда в дороге мы поравнялись с коляской Уильяма Гоулдинга, я решила, что будет несправедливо оставлять его в неведении, поэтому опустила боковое окошко, сняла перчатку и просто положила руку на раму, чтобы он смог заметить мое кольцо. Потом я, конечно, поклонилась и улыбнулась ему так, как и приличествует замужней женщине.
Элизабет этого вынести больше не могла. Она встала, выбежала из комнаты и не появлялась там до тех пор, пока не услышала, как все они направляются через холл в столовую. Она тотчас же спустилась и увидела, как Лидия важно вышагивает по правую руку матери и, подойдя к столу, заявляет своей старшей сестре:
– Кстати, Джейн, мне придется тебя немного потеснить. Боюсь, я должна занять твое место, потому что теперь я замужем, а значит, по положению стою выше вас всех.
