окно, я думаю, вы увидите там именно то, что может удовлетворить ваше любопытство.
Джулия скользнула к окну, ее мать подошла туда вместе с ней. Только мисс Инскайп не сдвинулась со своего места.
Роскошный выезд Свинтона располагался внизу на углу: кабриолет с красиво отделанной дверью, роскошная лошадь била копытом по мостовой, высекая искры, нетерпеливо вздымая свой яркий загривок, с сидящим на облучке миниатюрным грумом в ливрее и высоких сапогах.
— Какой симпатичный экипаж! — воскликнула Джулия. — Я уверена, что в нем будет очень приятно прокатиться!
— Мисс Гирдвуд, если вы окажете мне честь…
Джулия повернулась к матери и взглядом спросила: «Мне можно?»
«Да, я разрешаю», — сказал ответный взгляд миссис Гирдвуд.
Да и как она могла запретить? Разве мистер Свинтон не отказал благородной Геральдине и предпочел ее дочь? Прогулка была бы ей только на пользу. Это не могло причинить ей вреда, в компании лорда. И она предоставила дочери полную свободу.
Миссис Гирдвуд дала свое согласие, и Джулия поспешила одеться для прогулки.
На улице было морозно, и она вернулась из своей комнаты одетой в дорогие меха.
Это была накидка из меха морского котика, кокетливо отделанная и весьма подходящая к темному цвету ее волос. Она превосходно выглядела в этом наряде.
Свинтон подумал об этом, когда с сердцем, полным надежды, но с дрожащими руками проводил ее в кабриолет!
Они поехали вокруг парка, через Кенсингтонский сад, и затем назад в «Кларендон».
Но прежде чем вернуться, мистер Свинтон заехал в Парк-Лейн и остановился у двери, где находилась резиденция известного лорда.
— Не сочтите это за слишком большую невоспитанность с моей стороны, — сказал он, — но у меня назначена встреча с его светлостью; я надеюсь, что вы любезно извините меня за это?
— Конечно, о чем речь! — сказала Джулия, восхищенная изысканностью манер своего кавалера, который показал себя таким искусным извозчиком.
— Только один момент — я не позволю задержать себя его светлости больше, чем лишь на одно мгновение.
И Свинтон спрыгнул с подножки экипажа, передав вожжи груму, который уже находился рядом с головой лошади.
Свинтон был верен своему обещанию. Спустя достаточно короткое время он вернулся — настолько короткое, что его светлость вряд ли мог за это время принять его и поговорить с ним.
По правде говоря, Свинтон и не встречался с его светлостью, их встреча даже не была назначена. Это была фиктивная встреча, и за это время он только успел перекинуться одним-двумя словами со стюардом в приемной.
Но он, конечно, не сказал об этом своей прекрасной попутчице в кабриолете; она была доставлена на Бонд-стрит и с триумфом вернулась в «Кларендон», под восхищенными взглядами ее матери из окна.
Эта леди мечтала прокатиться в кабриолете, и вот ее мечта таким чудесным образом исполнилась. И потому ее симпатия к мистеру Свинтону еще более возросла. Конечно, он был тем, кого она искала!
И Джулия стала всерьез задумываться об этом.
Глава LXXI
УКРОМНЫЙ ОТЕЛЬ
Свинтон полагал, что достиг большого успеха, организовав эту поездку в кабриолете, и решил не терять времени даром, чтобы развить этот успех.
Теперь он чувствовал под ногами твердую почву — и этого ему казалось достаточным, чтобы возобновить свое предложение, отложенное когда-то на столь долгое время.
Не прошло и трех дней после этой поездки, как он снова зашел в «Кларендон» с этой целью.
Воспользовавшись моментом, когда Джулия была одна, Свинтон сделал предложение непосредственно молодой леди.
Однако ответ он получил весьма уклончивый и совершенно неопределенный. Ему не ответили ни «да» ни «нет». Его просто направили за ответом к матери.
Такая уклончивость смутила его. Это казалось весьма странным. Но все же, хотя он был несколько разочарован, препятствие не казалось непреодолимым: как он мог ожидать отказа со стороны миссис, которую так тщательно обхаживал?
Уверенный в том, что получит согласие, он ожидал такового от Гирдвуд-матери; и он во всем своем красноречии повторил ей предложение.
Если ответ дочери был уклончивым, то ответ матери был вполне определенным, и он поставил мистера Свинтона перед дилеммой.
— Сэр! — сказала она. — Мы благодарны вам за честь, которую вы оказываете нам — мне и моей дочери. Но ваша светлость простит меня за то, что я хотела бы вам сказать: делая подобное предложение, вы, кажется, забываете кое о чем.
— О чем же, мадам, позвольте спросить?
— Ваша светлость не открыл до сих пор ни вашего настоящего имени, ни вашего истинного титула. Пока вы не сделали этого, ваша светлость, сами понимаете, насколько абсурдно было бы моей дочери или мне дать вам определенный ответ. Мы не можем его дать!
Эти слова были сказаны миссис Гирдвуд без резкости и иронии. Напротив, она постаралась произнести их в самом примирительном тоне из опасения невольно обидеть его светлость и тем более дать ему от ворот поворот.
Она была весьма заинтересована сохранить его как жениха — конечно, предполагая, что он настоящий лорд. Если бы она знала, что это не так, ее ответ прозвучал бы совсем в ином духе, и ее знакомство со Свинтоном закончилось бы без лишних церемоний, так же как и началось.
Поскольку псевдолорду показалось, что их знакомство уже на грани такого завершения, мистер Свинтон, запинаясь, пытался возразить.
Но он ни на йоту не продвинулся, когда повторил свое старое оправдание, все еще умоляя не раскрывать это необъяснимое инкогнито!
По правде говоря, Свинтона застали врасплох, и он не знал толком, что сказать.
Но зато мать-американка знала, что сказать, и без обиняков разъяснила ему, что пока его настоящие имя и титул не раскрыты, она вынуждена отклонить его предложение, хотя почла бы за честь считать его своим зятем!
Когда он услышал это, он понял, что категорического отказа с разрывом отношений не произошло.
Ее тон не давал ему повода для отчаяния. Напротив, он ясно указывал, что ответ будет благоприятным, если только будут выполнены требуемые условия.
