Ознакомительная версия.
– Сейчас начнется продувка, – сообщил Барков. – Надо бежать.
– Какая еще продувка? – не понял я. – Мы же на борту.
– Нас нет на борту! – почти крикнул Барков. – Разворот… ну, та таблетка… она сбила автоматику погрузочного терминала. Боюсь, что и всего корабля… Компьютер нас не видит! Нас здесь нет! Когда ящик окажется на грунте, автоматика пустит по коридорам «термит», дезинфекцию…
Я поглядел на Грушу. Та кивнула в подтверждение. И тут же сказала:
– Только при чем здесь дезинфекция? Заря – земная планета, на ней никаких дезинфекций не проводят. Так что никакой продувки не будет. Ящик выгрузится, и мы спокойно выйдем. А потом отправимся обратно, на Европу. И вы, голубчики, будете у меня работать, как волы! Ломом и буром!
Груша демонстративно уселась на полу коридора.
– Садись и ты, – кивнул я Баркову. – Скоро будем купаться.
Барков потер лоб.
Корабль дрогнул сильнее.
– А если мы не на Заре? – тихо спросил Барков.
– В каком смысле? – тут же насторожилась Груша.
– Ну… я не знаю… А вдруг… и навигационный контур дал сбой?
Груша выразительно постучала кулаком по полу. А потом себе по голове. Звук, кстати, получился вполне идентичный.
– А если это все-таки… другая планета? – продолжал сомневаться Барков.
– Корабль шел на Зарю? – подбоченилась Груша.
– На Зарю, – хором ответили мы.
– Тогда он и пришел на Зарю. И никакой дезинфекции не будет. Протокол дезинфекции введен для планет неземных классов…
Корабль замер.
– Я же говорила, – усмехнулась Груша. – Встали на грунт. Теперь я вами займусь, мои тушканчики…
Груша неловко поднялась на ноги и двинула в сторону трюма. Совершенно неожиданно перед ней вспучилась прозрачная, похожая на чуть выпуклую линзу переборка. Груша оторопело остановилась перед ней, затем дотронулась пальцем, развернулась и поперла на Баркова.
Мы тоже поднялись с пола.
– Где мы?! – Груша сжала кулаки.
– Я… я… не знаю… я только предположил… может, на самом деле сбой в автоматике…
– Да какая разница? – взвизгнула Груша. – Ты все испортил! Корабль нас не видит! Сейчас запустится дезинфекция!
– А что такое «термит»? – поинтересовался я.
– Дезинфекция!
– Что такое «термит»? – повторил я.
– «Термит» – это кислота, только газообразная. Она вступает в соединение с белком…
– Короче!
– Она переваривает белковые формы. За несколько секунд. Лучший дезинфектор! Ничего не остается, даже зубов.
Быть переваренным заживо мне совершенно не хотелось.
– Я говорил, что зря… – промямлил Барков.
Появился какой-то неприятный звук. Чавк. Чавк. Чавк.
– Отделяются отсеки… – потерянно сказала Груша. – Все…
Она кинулась по коридору в противоположную сторону. И тут же перед ней выросла другая переборка, Груша врезалась в нее, ее откинуло обратно, как войлочный мячик.
– Опоздали! – прошептала Груша. – Все…
Она встала на корточки и выстрелилась с позиции низкого старта. Влупилась в линзу со всей своей восьмидесятикилограммовой мочи. Линза даже не прогнулась. Еще бы! Переборки ставят не для того, чтобы их можно было вот так просто, могучим плечом с разбега, вышибить.
Груша оплывала по линзе. Щупала ее руками, будто перед ней была не переборка, а случайно найденное свежее яйцо динозавра.
– Отойди в сторону, – неожиданно спокойно сказал Барков.
– Не хочу! Не хочу отходить!
С Грушей вроде как истерика приключилась, она никак не хотела отпустить своего динозавра.
– Отойди, – попросил Барков еще раз.
Я поглядел направо, потом налево. Мы находились в отсеке коридора длиной, наверное, метров в десять. По обеим сторонам линзы. Выхода нет. Скоро польется «термит». Не знаю, но я почему-то никакого особого страха не чувствовал, так, только слегка. Мне все казалось, что это не по-настоящему.
– Мама… – завыла вдруг Груша. – Мамочка…
И тут случилась странная штука. Барков как-то преобразился. Он подскочил к могучей Груше, как-то умудрился схватить ее за шиворот и отбросить в сторону. Затем скинул рюкзак, присел над ним, расшнуровал горловину и сунул руку внутрь.
Через секунду он достал из рюкзака что-то похожее на пистолет-парализатор, какими пользовалась карантинная служба, только больше раза в два. Что-то черное, как эбен, и такое же полированное. Необычное. Очень необычное! Мне показалось, что «пистолет» даже как-то излишне темен, будто он собирает в себя свет. Во всяком случае, бликов он не отбрасывал. Видимо, оружие какое-то… Хотя я в оружии не очень хорошо разбираюсь и парализаторы только в кино видел, ими давно уже никто не пользуется.
Барков поднял пистолет, сдвинул у него что-то сбоку. Даже со стороны было видно, какой тот предмет тяжелый и неудобный. И он совсем Баркову не шел.
– Это что? – спросила Груша.
– Отвернитесь! – крикнул Барков.
Я отвернуться не успел. Из пистолета вылетел яркий желтый разряд, противно свистнул выжженный воздух, переборка разлетелась в блестящую пыль, пыль повисла в воздухе медленными каплями.
Груша ошалело смотрела на Баркова.
– Откуда у тебя…
– Потом! – крикнул Барков. – Бежим!
Он первым продрался через висящие капли, быстро пошагал дальше по коридору. Я подтолкнул Грушу, она поднялась и поторопилась за Барковым. Я тоже не отставал. Капли стекла оказались довольно горячими.
Барков остановился перед следующей переборкой, выстрелил.
Я оглянулся. Переборка за нами медленно восстанавливалась, капли стягивались к центру, медленно срастались в стекло.
– Откуда у тебя оружие? – спросила Груша. – Что вообще за пистолет такой?
Она уже приходила в себя и снова начинала командовать. Барков не ответил, побежал дальше. Так мы и пробирались – прожигая себе дорогу.
Где-то на восьмой переборке корабль начал крениться, меня повело в сторону, я запутался в ногах, и на меня тут же свалилась Груша. Груша была твердая и тяжелая. Она не только на меня свалилась, она по мне еще и проехалась. Так, слегка, всего пару костей раздавила.
– Вставайте! – завопил Барков. – Вставайте скорей!
Груша поспешила подняться, надавив коленом мне на живот. Ничего, скромная девушка, кишки мне потом пластиковые вставят, новые. У Гучковской кевларовое сердце, у меня будут пластиковые кишки. Возможно, я тоже стану старшим педагогом…
Над головой снова полыхнуло.
– Все, мы в трюме, – сообщил Барков.
Трюм был освещен. По стенам мигали лампы выгрузки, а сам терминал переливался просто как новогодняя елка. Черный ящик висел в воздухе над погрузочной рамкой.
– Видимо, мы покинем корабль верхом на этом ящике! – Груша указала пальцем. – Тимоня будет рулить, я буду за капитана…
Барков снова снял рюкзак, опустился на колени, положил рядом пистолет. Палуба подрагивала, и пистолет подпрыгивал по ней с металлическим звуком. Я наклонился и поднял его – ну, чтобы он куда-нибудь не укатился.
Барков исследовал глубины рюкзака.
Корабль шарахнуло в другую сторону, меня швырнуло на Грушу, я об нее стукнулся. Стало больно, я скорчился и случайно нажал на курок.
Импульс рассек трюм и впился в ящик. Прожег его насквозь, уже ослабленный, чирканул по стене.
– Нас не перестреляй, Тимоня! – рявкнула Груша.
У Баркова изменилось лицо. Он забыл про рюкзак, вырвал у меня пистолет и стал целиться в ящик. В то самое место, куда попал я.
– Я случайно… – развел руками я. – Я не хотел…
Барков маленькими шагами приближался к ящику. И целился.
Тряска тем временем усилилась. Погрузочная рамка разошлась, ящик ушел вниз. Сброс!
Перед нами темнела прямоугольная дыра погрузочной рамки. Сквозь нее внутрь влетал холодный и кислый воздух. Пахло гадко, так не могла пахнуть Заря.
– Нам тоже надо прыгать, – сказал Барков.
– Куда? – встопорщилась Груша. – Почему мы не на грунте?
– Туда, – кивнул на дыру Барков, – вниз. Не знаю, почему мы не на грунте, корабль не приземлился, но прыгать надо.
– Я не хочу прыгать неизвестно куда!
– Меньше чем через минуту начнется продувка. «Термит». У меня есть вот что…
Барков достал из рюкзака пригоршню небольших, размером с фундук, синих шариков.
– Что это? – спросил я.
– Парашюты, – объяснил Барков. – Одноразовые. Держите.
– Какие еще парашюты, что ты мелешь… – понесла было Груша.
Но Барков не стал ничего объяснять, сунул шарики нам.
И вдруг я подумал, что одноразовые парашюты оказались у Баркова совсем не случайно. И пистолет, который Барков совершенно случайно где-то раздобыл. Какая-то подозрительная предусмотрительность, какой-то рюкзак на все случаи жизни… И корабли он случайно и неудачно как-то перепутал…
– Работает просто, – объяснял Барков. – Надо зажать в кулаке. Раскрывается автоматически. Самое главное, прыгать спиной вперед, а то можно сломать позвоночник.
Ознакомительная версия.
