– С этим Колодцем связана старинная легенда, которая гласит, что со времен Средневековья на его дне живет Водяной. От жителей города он требовал жертвоприношений, иначе грозился затопить город. Сначала жители бросали ему мертвую скотину, потом дохлых кошек.
– А когда кошек не осталось, они стали туда сами бросаться? – в очередной раз перебил экскурсовода Василевский.
– Нет. – Марина как будто не замечала его комментариев. – Когда кошек не осталось, горожане засыпали Колодец землей вместе с Водяным. И затопление городу больше не грозило.
– С гигиенической точки зрения верный ход, – пробормотал Вадим. – После такого количества дохлятины воду оттуда все равно брать было нельзя.
Они уже два часа гуляли по городу и изрядно притомились. Бесконечные улицы, старинные здания, разноцветные стены. В какой-то момент все у них слилось в одну бесконечную линию разноцветных стен.
– Но это не единственная легенда, связанная с затоплением! – Одна Марина этого не замечала, рассказывая все новые и новые сказки и легенды. – Легендарный герой древних эстов Калев погиб. На могиле любимого супруга жена Линда навалила целую гору камней. На этой горе и построен Верхний город. Как-то Линда несла очередной камень к горе, но не удержала, уронила его и не смогла уже сдвинуть с места. Тогда она села на камень и начала плакать. От ее слез образовалось озеро Юлемисте, на котором до сих пор можно увидеть камень Линды. Озеро охраняет седовласый старец Ярвеван. Раз в году он выходит из озера и спрашивает у встречных: «Построен ли город? Слышны ли стуки топоров?» И многие столетия слышит один и тот же ответ: «Город еще строится. Топоры стучат». Всем известно, что как только город будет достроен и об этом узнает старец, воды Юлемисте затопят Таллин. Несколько раз люди давали неправильный ответ. Последний раз озеро Юлемисте затапливало город сто пятьдесят лет назад.
– Что-то они здесь все друг друга обманывают, как я погляжу, – вынес свой приговор Вадим.
– Типичное поведение людей – лгать. Или обещать и не сделать.
Эдик снова был с ними. Ходил, чуть отставая от группы. От скуки Натки пытались строить ему глазки, в ответ он лукаво улыбался, корректно отшучивался, но близко к себе не подпускал.
– Чем кто осторожнее в своих обещаниях, тем он точнее в их исполнении. – Казалось, лицо Бокштейна стало еще строже. Глаза за линзами очков были недовольны. Вадим любил спорить, но при этом всегда предпочитал оставаться при своем мнении.
– Неужели эту мудрую мысль высказал ты? – тут же встрял в разговор Андрюха.
– Жан-Жак Руссо, – произнес Вадим таким тоном, словно опустил на голову Василевского томик «Эмиля, или О воспитании».
– Понятно, покойник, – шаркнул ногой Андрюха. – Все гениальное уже сказано до нас!
– А ты трепло! – Бокштейн побледнел.
– Ребята, ребята! – напомнила о себе Маргарита Викторовна.
– Когда это я трепал? – встал напротив него Василевский. – Это ты у нас мастер по обещаниям!
– Я тебя обманул? – пошел в наступление Вадим.
Вокруг все притихли, ожидая, что Андрюха вытащит из недр прошлого Бокштейна как минимум смертный грех – отравил, утопил, зарезал. Но Василевский, быстро глянув на собравшихся, усмехнулся:
– Не обманул, так обманешь. – И вдруг повернулся к Ким. – Правда, Танечка?
Ким отреагировать не успела, на Андрюху налетела Лена.
– Дурак ты! – прошептала она, застывая перед одноклассником со сжатыми кулаками.
Василевский прыснул, оттолкнул Голубеву и пошел прочь, громко декларируя:
– Не завидуй другу, если друг богаче,
Если он красивей, если он умней.
Пусть его достатки, пусть его удачи
У твоих сандалий не сотрут ремней…
– Это он сам написал? – восхитилась Марина.
– Игорь Северянин это написал, – зло процедил Вадим. – А кое-кто умеет только повторять.
– Василевский, вернись! – крикнула Маргарита Викторовна.
– А у нас свободное время уже пять минут назад началось, – постучал по своим часам на запястье Андрюха. – Вы нам его обещали! Кстати, Ким, я обещал тебя спасти от привидения! Считай, что от первого я тебя спас, – и он ткнул пальцем в сторону Бокштейна. – Когда я стану великим, а это произойдет в скором времени, ты прибежишь проситься ко мне в жены. Спорим?
– А я обещаю выйти замуж за первого встречного, но не за тебя! – зло отозвалась Таня.
– А я обещаю спасти всех от твоего занудства, – пробубнил Вадим, недобро глядя на Андрюху.
– Кто бы мне пообещал, что я вас больше не увижу! – надулась Лена.
– Этот город давно пора затопить, – хмыкнул Глеб, отворачиваясь от одноклассников.
– В гробу только ваши рожи и видеть! – взорвался Борзов.
– Что-то мы действительно загулялись, – вздохнула Марина. – Тогда на сегодня давайте закончим, я вас оставляю. Походите по городу, загляните на смотровые площадки Верхнего города. А завтра отправимся в Пириту, познакомимся с древним монастырем Святой Биргитты, побродим по берегу моря.
Лицо Вадима окаменело. Он покосился на замершую Лену Голубеву, которая давно и безнадежно была в него влюблена, и отвернулся. Любовь, как и призрачная сторона жизни, не поддавалась математической логике, поэтому была ему неинтересна.
– Напоследок я вам расскажу еще одну легенду. Она вам пригодится.
В ответ на это предложение Марины все удивленно округлили глаза. Казалось, что легенд на сегодня было больше чем достаточно.
– Помните, мы с вами проходили мимо высокой красивой церкви Олевисте? Я еще говорила, что там есть смотровая площадка. У этой церкви самый высокий шпиль в Старом городе. Построили ее в тринадцатом веке на деньги зажиточных купцов. Им очень хотелось, чтобы в Таллин приезжало как можно больше кораблей с товарами, и они решили поставить самую высокую церковь, видную издалека с моря. Взяться за дело согласился неизвестно откуда взявшийся богатырь. Он только поставил странное условие: купцы должны будут ему за работу отсчитать огромную сумму – десять бочонков золота. Но заплатят они только в том случае, если никто не сумеет назвать его имя. Купцы согласились. Работа шла споро, и вскоре церковь была построена. Тогда купцы засуетились, никому не хотелось платить такие большие деньги, а имени строителя так никто и не узнал. Тогда к дому богатыря подослали подмастерья. Он подкрался под окно и услышал, как жена строителя, укладывая ребенка, в песенке упомянула имя Олева. Подмастерье все рассказал купцам. Те радостно поспешили на стройку, где богатырь уже устанавливал на шпиле колокольни крест. «Олев! Скоро ли строительство закончится?» – спросили они. Услышав свое имя, богатырь вздрогнул, сорвался с лесов, упал и разбился. Как только тело его соприкоснулось с землей, то превратилось в скелет, а изо рта его вылезли жаба и змея. Их и сейчас можно увидеть около церкви. В честь строителя церковь и назвали Олевисте.
– Трогательный рассказ. – Пока длилась легенда, Андрюха с прищуром глядел на Таню. Та старалась отвечать ему тем же, но не выдерживала, отводя глаза. – К чему все это?
– К обещаниям. В этом городе к ним прислушиваются. – Марина вздохнула. – Ну, что же, до встречи.
– Ой! А куда все пошли? – встрепенулась Натка Михеева. – Мы же так ничего и не увидели.
– А что ты хотела бы увидеть? – Марина с удивлением глянула на девушек.
– Магазины, – напрямую ответила Натка. Никольская согласно закивала.
– Эдик, – подозвала Марина. – Проводи девочек до Виру. Или еще куда-нибудь, куда им захочется.
– Хорошо, провожу, – легко согласился Эдик. При этом выражение лица у него было такое, как будто он каждый день с большим удовольствием выгуливает девушек по магазинам.
– Мы тоже куда-нибудь пойдем, да? – шепнула Инга Глебу. Мамкин сурово оглядел оставшихся и взял подругу под руку.
– Хорошо, в семь часов собираемся в гостинице и идем ужинать, – предупредила Маргарита Викторовна.
Айк привычно вскинул руку с часами к глазам.
Эдик увел Наток к манящим огням таллинских бутиков. Андрюха сдернул с Таниной головы берет и исчез в первом же переулке. Ким побежала следом за ним. Вадим с Леной зашагали в сторону Ратушной площади на приличном расстоянии друг от друга, при этом вид у Бокштейна был такой, словно он что-то высчитывает. Лена же поглядывала на одноклассника, боясь и желая, чтобы он ее взгляд перехватил. Акопян с Борзовым остались около колодца.
– Давай сбежим от них, – прошептала Инга.
Глеб хмуро посмотрел по сторонам. Его не радовал этот сумрачный каменный город. Но делать было нечего, впереди пять одинаковых дней. И они пошли куда-то туда, куда Эдик увел Наток. Там должен был начаться нормальный город, не прикрытый по самые брови красной черепицей.
– Не нравится мне Таллин с его легендами, – пробормотал он, зябко поежившись. – Там черти, здесь неверные жены. И все-то у них умирают. А с Олевом почему они так поступили? Им человек вон какую церковь отгрохал, а они для него пары мешков золота пожалели.
