– Я хочу попросить тебя, мама, об одолжении, – сказала однажды Эми, входя в комнату со значительным видом.
– Да, маленькая, что такое? – отозвалась мать, в чьих глазах эта величественная юная леди по-прежнему оставалась «младшенькой».
– На следующей неделе наш рисовальный класс распускают на каникулы, и перед тем как девочки разъедутся, я хочу пригласить их провести один день у нас в гостях. Они все безумно хотят увидеть реку, срисовать разрушенный мост и другие здешние виды, которые понравились им в моем эскизном альбоме. Они во многих отношениях были очень добры ко мне, и я благодарна им за это, ведь все они богаты и знают, что я бедна, однако относятся ко мне как к равной.
– А почему бы им относиться к тебе иначе? – Миссис Марч задала этот вопрос с тем видом, который девочки хорошо знали и называли «видом Марии-Терезии»[20].
– Ты не хуже меня знаешь, что почти все подчеркивают эту разницу, так что не взъерошивай перышки, мама-курочка, когда твоих цыплят клюют более яркие птички. Гадкий утенок станет лебедем, ты же знаешь. – И Эми улыбнулась без всякой горечи, так как обладала веселым нравом и оптимистическим взглядом на жизнь.
Миссис Марч засмеялась и, успокоив свою материнскую гордость, спросила:
– Ну, мой лебедь, каков же твой план?
– Я хотела бы пригласить девочек к нам на второй завтрак, взять их прокатиться по тем местам, которые они хотели увидеть, а может быть, покатать и в лодке по реке, и устроить небольшой праздник на лоне природы.
– Вполне осуществимо. Что ты предполагаешь подать к столу? Пирог, бутерброды, фрукты и кофе – этого будет достаточно, я полагаю?
– Ах нет, конечно, нет! Нужны холодный язык, курица, французский шоколад, а кроме того, мороженое. Девочки привыкли ко всему этому, и я хочу, чтобы мой завтрак был приличным и изысканным, пусть я и зарабатываю себе на жизнь трудом.
– Сколько же девочек в твоем классе? – спросила мать более сдержанно.
– Двенадцать, но полагаю, что приедут не все.
– Помилуй, детка, да тебе придется брать напрокат омнибус, чтобы катать их по окрестностям!
– Ну что ты, мама! Приедут, вероятно, шесть или восемь – не больше, так что я найму небольшую открытую коляску и попрошу мистера Лоренса одолжить мне его «сырой жбан». – (Произношение слова «шарабан», излюбленное Ханной.)
– Все это обойдется очень дорого, Эми.
– Нет, не очень. Я все подсчитала и за все заплачу из своих денег.
– А ты не думаешь, дорогая, что, если эти девочки давно «привыкли ко всему этому», более скромный прием оказался бы для них приятным разнообразием, да и для нас это было бы гораздо лучше, чем покупать и брать напрокат то, что нам не нужно, пытаясь подражать тем, чей образ жизни не соответствует нашему материальному положению?
– Если мне нельзя устроить все так, как я хочу, то я вообще не хочу ничего устраивать! Я знаю, что могу отлично осуществить мой план, если ты и девочки немного мне поможете. И не понимаю, почему мне нельзя это сделать, если я готова заплатить за все сама! – сказала Эми с решимостью, которую противодействие может превратить в упрямство.
Миссис Марч знала, что опыт – лучший учитель, и, когда это было возможно, предоставляла своим детям учиться на собственных ошибках, которых она охотно помогла бы им избежать, если бы только они не отказывались принять ее совет, словно это была английская соль или сенна.
– Хорошо, Эми, если ты так этого хочешь и знаешь, как осуществить свою затею без чрезмерного расхода денег, сил и времени, я не стану возражать. Поговори с сестрами, и, какое бы решение вы ни приняли, я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь вам.
– Спасибо, мама, ты всегда так добра! – И Эми ушла, чтобы изложить план сестрам.
Мег согласилась сразу и обещала свою помощь, предложив для осуществления проекта все, что имела, от самогó ее маленького домика до ее парадных ложечек для соли. Но Джо взглянула на проект в целом неодобрительно и поначалу даже не пожелала иметь ничего общего с этой затеей.
– Ну скажи на милость, зачем тебе тратить твои деньги, беспокоить семью и переворачивать вверх дном весь дом ради кучки девчонок, которым на тебя наплевать? Я думала, у тебя достаточно гордости и здравого смысла, чтобы не пресмыкаться перед каждой смертной, которая носит французские ботинки и ездит в карете, – сказала Джо, которую отвлекли от трагической кульминации ее романа и которая поэтому была не в самом подходящем для устройства приемов расположении духа.
– Я ни перед кем не пресмыкаюсь! И терпеть не могу, когда ко мне относятся так покровительственно, как ты! – раздраженно заявила в ответ Эми; сестры по-прежнему ссорились, когда возникали подобные вопросы. – Эти девочки любят меня, а я их, и у них много доброты, рассудительности и таланта, несмотря на то что ты называешь «светской чепухой». Ты не хочешь нравиться людям, бывать в хорошем обществе, совершенствовать свои манеры и развивать свои вкусы. А я хочу. И я намерена извлечь все, что можно, из каждого случая, какой мне представится. Ты можешь идти по жизни, выставив локти и задрав нос, и называть это независимостью, если тебе нравится. Но это не для меня.
Когда Эми давала волю языку и чувствам, она обычно одолевала в споре, поскольку здравый смысл почти всегда оказывался на ее стороне. К тому же Джо действительно довела свою любовь к свободе и презрение к условностям до такой степени, что ее поражение в этой стычке было неизбежно. Определение, которое дала Эми представлению Джо о независимости, было столь удачным выпадом, что обе не удержались от смеха, и дискуссия приняла более дружеский характер. Хоть и очень неохотно, Джо в конце концов дала согласие пожертвовать день на светские условности и помочь сестре в том, что продолжала по-прежнему считать «дурацкой затеей».
Приглашения были разосланы, почти все приняты, и следующий понедельник назначен днем грандиозного события. Ханна была не в духе, оттого что привычный еженедельный порядок ее работы был нарушен, и предрекала, что «коли стирка и глажка не сделаны в срок, так и ничто другое хорошо не пойдет». Нарушение ритма работы машины домашнего хозяйства плохо отразилось на начинании в целом, но девизом Эми было «Nil desperandum»[21], и, приняв решение, она продолжала идти к цели, несмотря на все препятствия. Начать с того, что стряпня Ханны оказалась на редкость неудачной: курица была жесткая, язык пересоленным, шоколад не пенился. Пирог и мороженое обошлись дороже, чем предполагала Эми, то же самое касалось и экипажа. Разные прочие расходы, казавшиеся поначалу пустячными, сложившись, образовали пугающую сумму. Бесс простудилась и слегла в постель; у Мег было необычно много посетителей, и она не могла отлучиться из дома; Джо была до того погружена в собственные мысли, что всякого рода поломки, катастрофы и ошибки оказались на редкость многочисленны, серьезны и досадны.
– Если бы не мама, я не выдержала бы всего этого, – объявила Эми впоследствии и с благодарностью вспоминала о помощи матери даже тогда, когда «лучшая шутка сезона» уже была забыта всеми остальными участниками событий.
В случае если понедельник окажется дождливым, гости должны были перенести свой визит на вторник – договоренность, рассердившая Джо и Ханну до последней степени. В понедельник утром погода была неустойчивой, что обычно раздражает куда больше, чем упорный неизменный дождь. То моросило, то светило солнышко, то поднимался ветер, и погода никак не могла принять решение, что делать дальше, пока наконец не стало слишком поздно и всем остальным принимать подобное решение.
Эми встала на заре, заставила всех домашних вскочить с постелей и наспех позавтракать, чтобы можно было поскорее подготовить дом к приему гостей. Парадная гостиная поразила ее своим убогим видом, и, не теряя времени даже на то, чтобы повздыхать о том, чего у нее не было, она постаралась извлечь максимум возможного из того, что у нее было: расставила стулья так, чтобы они закрывали потертые места на ковре, прикрыла пятна на стенах картинками в плетеных рамках и заполнила пустые углы скульптурами домашнего изготовления, что придало комнате вид художественного салона, так же как и полные прелестных цветов вазы, которые Джо расставила где только было можно.
Стол, накрытый для гостей, выглядел замечательно, и, обозревая его, Эми всей душой надеялась, что блюда окажутся хороши на вкус и что взятые напрокат стекло, фарфор и серебро благополучно вернутся к своим хозяевам. Экипажи ожидались в срок. Мама и Мег были готовы встретить гостей; Бесс оправилась от простуды настолько, что могла помогать Ханне за кулисами; удалось также убедить Джо быть настолько оживленной и любезной, насколько это могли позволить рассеянность, головная боль и крайне неодобрительное отношение ко всем и вся. И когда Эми, уже усталая, одевалась в свое лучшее платье, она пыталась ободрить себя мыслями о той счастливой минуте, когда завтрак будет благополучно завершен и она уедет со своими подругами, чтобы посвятить день обзору живописных окрестностей, так как считала «сырой жбан» и руины моста выигрышными моментами своего плана.
