– Танька! – слепо бросаясь невесть куда, закричал мальчишка… и его шарящие пальцы наткнулись на другие, сильные и горячие, хорошо знакомые девчоночьи пальцы…
– Богдан!
– Я здесь! Я с тобой! – Он рванул Таньку к себе, сгреб в охапку и, накрывая ее своим телом, повалился вместе с ней, всем весом прижимая девочку к земле. Бешено расхохотавшийся ветер пронесся над его спиной, растрепал волосы и смерчем закрутился по поляне.
Орущие черти один за другим исчезали в пламени. Опираясь на трость, пришелец стоял недвижимо, и разноцветные лучи разлетались от его темной фигуры, веером расходясь по берегам ручья.
– Тео-о! – завопил у самого Иркиного уха мамин голос. – Нет! Не улетай! Не оставляй меня! Тео! – крик вдруг перешел в отчаянный визг. – Пусти! Пусти! Куда ты меня тащишь! Я не хочу туда! Ирка-а-а! Помоги-и-и!
И этот вопль наконец отлепил Ирку от дерева. Не открывая глаз, на слух, Ирка прыгнула вперед, но ее пальцы лишь схватили пустоту.
– Ирка-а-а! – где-то совсем близко закричала мама.
Ирка прыгнула снова, и снова пальцы сомкнулись на воздухе. Она приоткрыла глаза – чуть-чуть, глядя сквозь ресницы. Безумство мечущихся вокруг лучей ослепило ее, она почувствовала, как мутится в голове и ее начинает волочь куда-то с неодолимой силой…
– Ирка-а-а!
Мама и Тео висели в воздухе. Копыта черта уже скрылись в пламени врат, но его когтистые лапы мертвой хваткой вцепились маме в плечи, пытаясь удержаться. Но волокущая Тео сила сантиметр за сантиметром затаскивала его в ворота – вот погрузились колени, вот голени, вот он исчез по пояс… и все ближе к огню оказывалась мама. Пламя дышало ей в лицо, скручивая в спирали тлеющие волосы.
Ирка крепко зажмурилась – и перекинулась. Громадная черная борзая взмахнула крыльями… и рухнула Тео на голову. Бьющее из ворот неистовое пламя опалило бок, но здоровенные челюсти уже щелкнули, начисто перекусывая вцепившиеся в маму лапы Тео.
Черт заорал, дергая лишившимися кистей лапами и разбрызгивая во все стороны черную кровь, канул в огонь. Словно эхо, мама ответила на его крик – ее завертело в воздухе. Свалившаяся сверху крылатая борзая вцепилась клыками в воротник ее шубки и, яростно работая крыльями, потащила прочь от тянущихся языков пламени. На мгновение они зависли в воздухе, и не ясно было, кто победит – сила Хортицы или притяжение огненных врат. Пламя выплескивалось из проема, дышало убийственным жаром и словно само подбиралось все ближе… ближе… Зарычав, Хортица выгнулась назад, крылья забили еще сильнее, но чувствовалось, что она теряет силы…
Последние визжащие и брыкающиеся черти просвистели мимо них.
Грозно ревущий над ручьем ветер стих. Разбегающиеся веером лучи еще шарили по берегам, словно выискивая что-то, потом затрещали и погасли. Пламя ворот взвилось с грозным гулом, и каменные створки с грохотом сомкнулись, точно захлопнулась пасть нажравшегося динозавра. Вспыхнули письмена на белой и одновременно черной скале, и та канула в землю, как в воду, не оставив и следа.
Выжженное дно ручья несколько мгновений зияло спекшейся галькой, пока хлынувшая по течению вода не покрыла почерневшие от жара камешки. Ручей снова зажурчал.
Гигантская борзая вместе с зажатой в зубах женщиной кубарем покатилась по пересушенной земле.
Мама увидела нависающую над ней обеспокоенную собачью морду с оскаленными клыками и свешенной на сторону алой тряпочкой языка, снова завизжала и потеряла сознание.
– Как думаешь, все? – не открывая глаз, шепотом спросила Танька, вслушиваясь в навалившуюся тишину.
– Не знаю, – также шепотом ответил Богдан. – Сейчас посмотрю.
– Осторожней!
Но Богдан уже поднял голову. Перед самым его носом, высохшая и скукожившаяся, точно у мумии, валялась начисто откушенная лапа черта. Чуть дальше лежала еще одна такая же…
Ирка держала на коленях потерявшую сознание маму. Рядом опустился похожий на Киану Ривза черноволосый незнакомец и щупал пульс у Иркиной мамы. Его трость лежала на земле, а на носу красовались глухие темные очки.
Глава 26
Совсем взрослая ведьма
– Пульс есть, дыхание нормальное. Обыкновенный обморок от страха. Скоро очнется, – сказал незнакомец, поднимаясь с колен.
– Она испугалась меня, – глухо сказала Ирка. – Чертей не боялась, а меня…
– Я тебя иногда тоже боюсь, – захрустела под шагами земля, и Танька с Богданом остановились у Ирки за спиной. – Ты как умудрилась это все провернуть, хитрая ведьма? – спросил Богдан, широким жестом обводя опустевший бережок.
– Отправила письмо с пауком, как мне и предлагали, – кивая на незнакомца, пожала плечами Ирка. Подумала и добавила: – Труднее всего было написать на такой маленькой бумажке, чтоб паук мог ее дотащить.
– Пауки знают дорогу к вратам Пекла, – тихо сказал незнакомец. – Некоторые люди тоже… Но пауков проще найти.
– Это святой Касьян, – кивая на него, равнодушно сказала Ирка. Словно ежедневно представляла друзьям бессмертного стража на вратах ада. – Мы с ним двадцать девятого февраля познакомились – он тут у нас в отпуске был. Только тогда он выглядел немножко постарше.
– Молодым мне приходится быть постоянно. Что-то вроде… служебного мундира, – оглядывая свое тело, сказал святой Касьян. – И святой из меня никудышный, дорогая барышня, с моей-то работой! Я не братец Петр, который врата рая сторожит. Встречает там милых, приятных людей… У меня, сами понимаете, своеобразный контингент – и захочешь святым остаться, не получится. Кстати, насчет той истории, что рассказывают ваши скоморохи – про меня и святого Николая. У нас тогда был крупный побег из Пекла, я вел преследование – как вы думаете, имел я право тратить время на того мужика и его телегу? А уж раздули-то, раздули… – Касьян скривился, и видно было, что он серьезно обижен.
– Значит, вы вроде полицейского по чертям? – восторженно разглядывая стража Пекла, спросила Танька.
Касьян отбросил с высокого лба романтическую черную прядь и кивнул:
– Я и полицейский, и тюремщик, и суд.
– И все один? – слегка неприязненно поинтересовался Богдан.
– Нет, конечно! – пожал плечами святой Касьян. – Я от Врат почти не отлучаюсь, разве что на такие масштабные вызовы, как сегодня…
– Да и туда являетесь вместе со своими Воротами, – вспоминая ушедшую под землю жуткую бело-черную скалу, буркнул Богдан.
По строгим губам Касьяна скользнула мимолетная улыбка, он едва заметно кивнул.
– Один бы я, безусловно, не справился. Поэтому я всегда рад познакомиться с людьми, которые со мной работают, – сказал он… и протянул Богдану руку.
– Что-то я не помню, когда мы поступили к вам на работу, – удивленно спросил Богдан, но протянутую руку все же пожал.
– А вот как я получил первого черта, аккуратно перевязанного электрическим кабелем, так всю вашу троицу к нам и зачислил! – весело ответил Касьян. – Даже приходил к Ирочке познакомиться, всегда стараюсь в отпуске встретиться с кем-то из своих. В Касьяново воинство не принимают перед строем и под барабанный бой, – вдруг сменив тон на очень серьезный, сказал он. – Касьяново воинство не приносит присяги, нам не дают званий и никогда не вручают наград. Касьяновы воины сами решают, когда им вступать в бой, как сражаться, и карать или миловать побежденных. Касьянов воин сам себе солдат, генерал и полевая кухня. Ты перестаешь быть Касьяновым воином, если перестанешь сражаться – или умрешь. – Святой Касьян коротко, по-военному кивнул стоящей перед ним троице и сделал шаг в сторону, давая понять, что собирается уходить.
– Своей предшественнице все-таки передайте от меня привет, милая барышня, – повернулся он к Ирке. – А то неловко может выйти – еще подумает, я про нее забыл!
– Но я же говорила вам… Я не знаю ее! – покачала головой Ирка.
– Как это может быть? Она же вас воспитывала! – Пришла пора удивляться Касьяну.
– Вы имеете в виду бабушку Елизавету Григорьевну? – вскинулась Ирка.
Но Касьян только дернул плечом.
– Имен много – суть одна, – ответил он. Поглядел на всех троих долгим взглядом, будто хотел запомнить на всю заполненную багровым адским пламенем вечность, и тихо сказал: – Ave, Касьяново воинство! – Повернулся, шагнул туда, где еще недавно стояли разверстые врата Пекла, и исчез, точно прыгнул в омут. Лишь круги побежали по земле, словно по воде от канувшего тяжелого камня. И стихли.
– Ave, Иоанн Кассиан Римлянин! – прошептала ему вслед Ирка. – Римский офицер… Первый в Европе монах… Бессменный страж Пекельных врат…
Танька вдруг звучно шморгнула носом и разревелась, уткнув лицо в ладони.
– Эй-эй, ты чего? – кинулся к ней испуганный Богдан.
– Мне его жа-алко! Кассиана! – проревела Танька. – Он такой… красивый! Такой… несчастный!
– Да чего несчастный-то, чего несчастный? – возмутился Богдан. – Ты же слышала, все в Касьяновом воинстве сами выбирают, значит, и он тоже! Он же добровольно!
