интересная. Но знаешь, Айта, сегодня я бы съел чего-нибудь такого... каши с простоквашей.
— Сейчас же получишь. Ждет тебя в духовке.
— Послушай, я возьму в буфете «Приму». Давно не курил настоящих сигарет. Вы, наверное, спешите, Ирена? Я зайду в буфет. До свидания.
— «Приму»? — спросила Ирена. Идя впереди с Эйно, она слышала разговор второй пары. — Айта только что купила, я сама видела. Нас ждет машина, довезем вас тоже. Правда, Эйно? Я думаю, что...
— О, не стоит вас беспокоить, мы доберемся сами, — торопливо перебил ее Вамбо.
— Тут нет никакого беспокойства, правда, Эйно?
— Ну конечно, — ответил Эйно, хмурясь. Но, может быть, он нахмурился потому, что угол чемодана со стуком ударился о дверь. И, повернувшись к Айте, добавил: — Если хотите, пожалуйста. В машине места хватит.
Айта улыбнулась и покачала головой.
— С удовольствием бы, но я совсем не переношу езды в машине.
— Ах, что ты говоришь! — Ирена не хотела отказываться от своего плана.
— Это верно, — оживился Вамбо, хотя впервые за пять лет супружества услыхал, что жена не переносит езды в автомобиле. — Айту иногда тошнит в машине.
— Иногда. Почему это должно случиться именно сегодня? — не унималась Ирена.
— Не будь такой навязчивой, Ирена, — сказал Эйно с деланным спокойствием и бросил взгляд на Вамбо. Тот с легкой грустью смотрел, как мальчишки наперегонки бегут к черной машине. Эйно прекрасно понял уловку супружеской пары, и какое-то необъяснимое чувство симпатии мелькнуло в душе. Он дружески кивнул Меттусу, который уже успел открыть обе дверцы и подсадить Мати на переднее сиденье.
Иво тоже поднял руки, чтобы ехать вместе с новым другом, но тут подоспела мать.
— Мы в машину не сядем, Ивокене. Дядя и тетя едут совсем в другую сторону, — нежно остановила она своего черноголового сына, ушки которого уже покраснели от волнения и лицо сморщилось в плаксивой гримасе.
— Дети сразу подружились, — сказала Ирена так растерянно, что все обернулись к ней. Какая-то глубокая усталость отражалась на ее лице. Уже несколько лет она не предлагала никаких своих планов мужу и сейчас, неожиданно для себя самой проявив инициативу, почувствовала, как напряглись ее прежние, давно неиспользованные силы. Но план не осуществился, напряжение схлынуло, теперь весь ее облик выражал такую усталость, словно она стояла перед разбитым вдребезги делом всей своей жизни.
Вдруг Эйно нежно поднял маленького Иво и посадил рядом с сыном на переднее сиденье. Потом обернулся к Айте:
— Если тебе будет плохо, мы сразу остановимся.
Чемоданы уложили в багажник, и все уселись в машину. Айта и Вамбо заняли откидные сиденья, Ирена и Эйно уселись сзади. Слово, конечно, было предоставлено Вамбо, как прибывшему из-за границы. И он из уважения к Ирене постарался вести рассказ в самой живой форме, хотя и желал приберечь все свежие впечатления для того любимейшего мудрого существа, которое явно с таким же нетерпением ждало прибытия домой, как и он сам. Ирена слушала, улыбалась, расспрашивала и время от времени сжимала руку сидящего рядом с ней седоватого мужчины. При этом она с благодарной преданностью искала его взгляда, но муж, казалось, думал о чем-то своем, что мешало ему изменить позу и посмотреть в ее сторону.
А малыши, сидевшие впереди, храбро привстали и, почти уткнувшись носами в стекло, во все глаза глядели на жизнь, мчавшуюся им навстречу.
1964
Надпись на Ангеловом мостике в Тарту в память первого ректора Дерптского (Тартуского) университета. (Прим. перев.)
Omakaitse (эст.) — «Самозащита», военизированная буржуазная организация, действовавшая в годы гитлеровской оккупации, главным образом в деревне. (Прим. перев.)
Нымме — пригород Таллина.
А. Кицберг — классик эстонской драматургии.
Имеется в виду борьба эстонских националистов за восстановление эстонской буржуазной республики. (Прим. перев.)
Здоровый дух в здоровом теле (лат.).
