Тогда ты и Си-Мынь Цина не подведешь и нам на кусок хлеба останется, а разве это лишнее?
– Умная ты у меня, жена, – сказал Хэ, – правильно рассудила.
И он тут же вызвал своих помощников и сказал им:
– Я что-то плохо себя чувствую и не могу пойти. Отправляйтесь сами и положите покойника в гроб. Да не забудьте спросить вдову У старшего, когда она думает устроить похороны, и тут же сообщите мне. Деньги, которые заплатят вам родные умершего, разделите меж собой и устройте так, чтобы все было в порядке. Если же они станут давать вам деньги для меня, то не берите.
Выслушав приказания, помощники отправились в дом У старшего, положили покойника в гроб, который поставили посреди комнаты, установили, как полагается, табличку для поминания и, возвратившись к Хэ Цзю-шу, доложили:
– Жена У сказала, что похороны состоятся через три дня. Тело покойного вынесут за город и сожгут.
Деньги, полученные за услуги, помощники Хэ Цзю-шу разделили между собой.
– Ты оказалась права, – сказал жене Хэ Цзю-шу. – В день похорон я пойду и тайком заберу несколько костей.
Между тем старуха Ван заставила Пань Цзинь-лянь провести ночь у гроба, а на другой день они пригласили четырех монахов совершить погребальный обряд. Утром следующего дня в доме У старшего снова появились помощники Хэ Цзю-шу, которые должны были нести гроб. Проводить покойного пришли также соседи. Вдова надела траурную одежду и, следуя за гробом, всю дорогу притворялась, будто горько оплакивает своего кормильца. Когда погребальная процессия прибыла к месту сожжения, там уже был разведен огонь.
В это время показался Хэ Цзю-шу, державший в руках связку бумажных денег. Вдова покойного и старуха Ван пошли к нему навстречу и приветствовали его словами:
– Мы рады, господин Хэ, видеть вас живым и здоровым!
– Однажды я купил у вашего покойного мужа корзинку лепешек, – сказал Хэ Цзю-шу, – и так и не успел с ним рассчитаться. Поэтому я и купил сегодня бумажных денег, чтобы сжечь их вместе с ним.
– Какой вы честный и справедливый человек, господин Хэ! – воскликнула старуха.
Чиновник сжег принесенные им деньги и распорядился, чтобы гроб поскорее предали огню. Выражая Хэ свою признательность, вдова и старуха говорили:
– Мы не могли и рассчитывать на ваше участие. Как вернемся домой, обязательно вас отблагодарим.
– Я всегда помогаю от чистого сердца, – отвечал им Хэ. – Ни о чем больше не беспокойтесь, идите в беседку к вашим соседям, а я здесь присмотрю за всем.
Отделавшись от них, Хэ Цзю-шу разгреб угли, достал две кости и окунул их в воду. Вынув их, он увидел, что кости стали хрупкими и почернели. Тогда он завернул их в тряпку и присоединился к остальным, находившимся в беседке.
Когда сожжение совершилось, огонь погасили, а все то, что не превратилось в пепел, бросили в пруд. Затем все пришедшие на похороны разошлись. Ушел домой и Хэ Цзю-шу, унося с собой кости покойного. Дома он взял бумагу, записал на ней год, месяц и число, а также имена людей, присутствовавших на похоронах, и все это вместе с костями и серебром положил в особый мешочек и спрятал у себя в комнате.
Дальше следует рассказать о том, как жена У, вернувшись домой, устроила в стенной нише небольшой алтарь и там поместила поминальную табличку с надписью: «Здесь покоится душа У старшего». Передь табличкой она поставила стеклянную лампу, а по всей комнате расклеила надписи с буддийскими молитвами, разложила повсюду бумажные изображения денег и серебра, цветную бумагу и разноцветные картинки.
Теперь она целые дни наслаждалась с Си-Мынь Цином у себя наверху. Их свидания уже не были похожи на прежние, когда они украдкой встречались в чайной старухи Ван. В доме не было ни души, и они могли проводить вместе дни и ночи. О том, что происходило в доме покойного У, знали все соседи, но из страха перед Си-Мынь Цином никто из них не хотел вмешиваться в это дело.
Однако не зря говорит пословица: «Когда счастье достигает предела, ему наступает конец, когда горести переполняют жизнь, приходит благополучие». Время летело быстро, и после описываемых событий прошло уже более сорока дней. Между тем У Сун, как ему было велено, доставил ценности в Восточную столицу и вместе с письмом отдал их родственнику начальника уезда. Побродив несколько дней по улицам столицы, он забрал ответное письмо и вместе со своими людьми отправился обратно в Янгу. На все это ему потребовалось ровно два месяца. Они отправлялись в Восточную столицу в конце зимы, а когда вернулись, было начало третьей луны нового года.
Надо сказать, что еще в дороге У Сун почувствовал какое-то беспокойство. На душе у него было нехорошо, хотелось поскорее вернуться домой и повидаться со старшим братом. Как только они прибыли в Янгу, он прежде всего пошел в уездное управление вручить письмо. Начальник очень обрадовался, увидев У Суна, а прочитав ответ и узнав, что все отправленные им ценности благополучно доставлены по назначению, подарил У Суну слиток серебра и устроил в честь него угощение с вином и закусками.
После этого У Сун переоделся у себя в комнате, надел новый головной убор и, заперев двери своего жилья, отправился прямо на улицу Цзышицзе. Когда соседи увидели, что пришел У Сун, их от страха даже пот прошиб.
– Ну, быть беде, – шептали они друг другу. – Свирепый мститель вернулся. Разве он простит? Что-то теперь будет!
Однако вернемся к У Суну. Откинув дверную занавеску и заглянув в комнату, он увидел небольшой алтарь, на котором стояла табличка с надписью: «Место покойного У старшего». От изумления он застыл на месте и наконец проговорил:
– Уж не почудилось ли мне?
Потом он крикнул:
– Невестка! Деверь У Сун пришел!
В это время наверху как раз был Си-Минь Цин, который развлекался с вдовой У старшего. Услышав голос У Суна, он от страха обгадился и черным ходом через чайную старухи Ван убежал прочь. Что же до невестки У Суна, то она не растерялась и крикнула:
– Подождите минуточку, дорогой деверь, я сейчас сойду.
Надо сказать, что с тех пор как эта женщина отравила мужа, она и не думала носить по нем траур, а ежедневно, размалеванная и нарядная, предавалась удовольствиям с Си-Мынь Цином. Услышав голос деверя, она поспешно налила в таз воды и начала смывать с лица белила и краски, вытащила из прически шпильки и украшения и распустила волосы. Цветной халат и красную шелковую кофточку она заменила простым траурным платьем и только после этого,
