рваным халатом… Так что мне легкомыслие непозволительно. Это правда. Тебе не о чем беспокоиться!
Ёнэхати. Я лишь делаю для вас то немногое, что в моих силах. Это даже нельзя назвать помощью, ведь если считать, что мы супруги, то забота о вас – мой долг. Но существует девушка по имени О-Тё, а теперь еще… Ведь это я оказалась в жалком положении! Я старалась ни единым словом не дать вам почувствовать себя в клетке, как бывает с любовниками на содержании. Я так боялась допустить неловкость – и вот, вы все равно считаете…
Тандзиро. Столько глупостей сказать подряд! Я рад, конечно, когда ты строишь из себя женушку-хозяюшку, но хватит уж!
Притягивает ее к себе, но она отталкивает его.
Ёнэхати. Завтра вечером в Уватэ можете проделать это с Адакити!
Тандзиро. Что значит «завтра вечером»? Представления не имею, о чем ты говоришь!
Ёнэхати. Ах, не имеете представления? Тогда извольте взглянуть.
Достает какую-то записку.
Итак, завтра встретимся, как уговорились. К счастью, Ёнэ будет на празднике у Тобэя из Киба. Сказала, что с Имаскэ, Дайкити и Сакурагавой будет смотреть представление. Поэтому вечером приходи непременно. Если твой гость не отпустит тебя вовремя, долгожданная встреча не состоится. Поэтому обязательно уходи с банкета, как договаривались. Ёнэхати ни в коем случае не должна ничего знать.
Край, где были имена отправителя и адресата, оборван, но это письмо выпало из рукава Адакити вчера на празднике в одном доме. А писали письмо – вы, это ваша рука! Вы назначаете ей свидание! Все еще не поняли, о чем я говорю? Смотрите хорошенько!
Когда доказательства перед глазами, у Тандзиро не находится слов для объяснения. Однако в этот самый момент окно открывается и появляется мальчик из одежной лавки.
Мальчик. Вот пожалуйста – ваше платье.
Подает кимоно на вате из грубого шелка «цумуги», какой делают в провинции Этиго. Материя мышиного цвета в полоску, по ней пущены мелкие черные крапинки. Есть невысокий пришивной воротник и карманы.
Тандзиро. Но я не заказывал…
Ёнэхати. Не иначе как это от Адакити-сан. (Оборачивается к посыльному.) Годится. И передайте, чтобы они проследили, когда будут делать накидку-хаори: капюшон должен хорошо ложиться! Пусть поторопятся!
Мальчик. А вы уже заказывали?
Ёнэхати. Да, пять или шесть дней назад.
Мальчик. Хорошо, я передам. (Уходит.)
Ёнэхати. Хоть вы и не в настроении, но все же – примерьте! Посмотрим, нет ли ошибки в размере и длине.
Тандзиро. Да, конечно. Ты очень добра.
С несчастным видом, съежившись, даже став меньше ростом, он натягивает кимоно. Ёнэхати удовлетворенно наблюдает.
Ёнэхати. Ну что же вы его надеваете так боязливо? Ведь не пасынок, которому наконец-то справили одежку!
В эту минуту за окном слышится голос Сакурагавы Ёсидзиро.
Ёсидзиро. Ёнэ-сан, вы дома?
Ёнэхати. Ох, Ёсидзиро-сан, как вы рано пришли!
Ёсидзиро. Рано? Уже пора, все собираются идти! У меня тут кое-какие дела, так я забегу в чайную «Такао». Передайте им, ладно? (Уходит.)
Ёнэхати. Надо и мне собираться! Так что если вы, Тан-сан, сегодня пойдете в условленное место, то я об этом не узнаю.
Тандзиро. Куда же я пойду от такой миленькой… (Обнимает ее.)
Ёнэхати. Не нужно – не то настроение. Так обманывают детей!
Тандзиро. Ах, извините! Вас обнимет Тобэй!
Ёнэхати. Я – не такая, как некоторые…
Она уходит с горечью в душе.
От себя автор добавит, что ссоры влюбленных никогда так просто не заканчиваются. Что же из всего этого выйдет?
* * *
Хо! Я начинаю свое выступление той репликой, которой всегда на сцене выражают восхищение при виде распустившихся алых цветов сливы. Я дам необычный отзыв о «Сливовом календаре» и скажу, что в нем тщательно выписан каждый завиток, как в календарях из Исэ, и он легко читается, как календари, сшитые в книжку; но в отличие от календарных табличек, которые приклеивают на столбы, он будет великой ценностью на многие-многие годы, ибо через столетия донесет чувства сегодняшних людей. Возможно, найдутся и такие, кто выскажет неодобрение, поскольку в повести речь идет о женском очаровании и о любви, а это недостаточно поучительно. Но ведь автор не изображает сбившихся с пути развратных женщин, все его героини кокетливы лишь напоказ, а сердца у них верные, и в этом они тверды, как камень и железо!
Как знать, быть может, читая книгу с удовольствием, легче извлечь и назидание?
Я из обласканного вниманием публики рода Сакурагава [49], и когда навестил я плетенную из хвороста калитку в Коумэ, за которой проживает старший братец [50], то как раз и заполнил недостающую страницу в конце этого выпуска «Сливового календаря».
Друг с юго-востока [51]
Сакурагава Дзэнко
Сквозь снега пробиваясь отважно,
Впереди в наступленье весеннем
Копьеносец – слива.
Отшельник с Горы Золотого Дракона,
Тамэнага
Даже к запруде Кинэгава заворачивает ветер из Сливовой усадьбы [52]. Гостинцы там всегда заворачивают в кору бамбука…
Как в стихотворении покойного Самбы, я иду на зов цветов, и «аромат мне служит провожатым». Полюбоваться сливовым цветом я хожу на насыпь в Коумэ или в новый «Сад ста цветов» [53].
Взор мой скользит, словно порхает с ветки на ветку соловей, а я слушаю, как разливается «садовый соловей» Кикуу [54].
Старина Самба шутил, будто бы ему случалось, задумавшись, так заплутать средь весенних полей, что к виду цветения сливы добавлялся вид на горы Фудзи и Цукуба [55].
Да, бродишь, бывало, до сумерек, пока, на твое счастье, не ударит колокол храма Байриндзи. Тут, утомленный вечерними скитаниями и погоней за сливовым цветом, берешь в Сугите «сливовую лодочку» [56]. Плывет лодочка, и в памяти всплывает старинный указ, запрещавший ломать ветки в цвету, – поневоле вспомнишь его добрым словом.
Господин Кёкунтэй когда-то сложил:
Белой сливы цветы
Счесть пытаюсь в ночи.
Столько же на небе звезд!
Но странички «Сливового календаря» еще шире разлетелись по свету, чем бессчетные сливовые лепестки. Благодаря ножницам садовника из Нэгиси [57] форма моего сливового дерева безупречна, но на самом деле это дичок. К нему привиты благородные сорта, но истинного благоухания нет, как и у искусственных цветов, ведь я всего лишь сочинитель, плету небылицы. Однако издатель Фумия [58] посадил деревце в кадку, хорошенько укрепил почву травой адониса и теперь торопит цветение, чтобы на новогодней ярмарке были уже золотые цветочки.
Слива и под снегом пускает побеги,
