— Хорошо. Позвони Мелиссе еще раз. Если хочешь, конечно.
Я не знаю, разговаривал ли Адам со своей сестрой или нет, но когда мы встретились во второй раз, она вела себя по-другому. Она даже разговаривала. После этого мы стали встречаться — после школы и в выходные. Мелисса обычно звонила мне каждый вечер, вначале я воспринимал это нормально, а потом, наверное, мне стало скучно. На самом деле я не знаю, что случилось. Я просто знаю, что мне перестало хотеться проводить с ней время, независимо от того, сколько мы целовались. Я не чувствовал к ней никакой привязанности, меня к ней не тянуло. В ней было что-то, что заставляло меня хотеть оказаться от нее подальше, когда бы мы ни находились вместе. Нет, я не прав, я неправильно выразился: с Мелиссой Лафнер все было в порядке. Что-то было не так со мной, и поэтому я хотел оказаться от нее подальше. Обычно мы сидели у меня дома, смотрели телевизор, и время тянулось очень медленно. Я ждал, когда она уйдет. Я не знал, что ей сказать, а она молчала, и от этого мне становилось неуютно или неинтересно — или и то, и другое сразу. Было легче оставаться одному, как я думал. Наверное, в то время я хотел быть один. А затем я остался один. Я стал более одинок, чем хотел.
Я едва ли знал, как начать отношения, но я совершенно не представлял, как их закончить. Я хотел порвать с Мелиссой, но не знал, что сказать и что сделать. Поэтому все тянулось еще несколько месяцев. Стал приближаться танцевальный вечер, который каждый год проводится весной для учеников первого класса средней школы, и мы с Карлом придумали план.
Конечно, мы с Мелиссой планировали идти на этот танцевальный вечер, но я позвонил ей в последнюю минуту и сказал, что заболел и не смогу пойти. Она тут же заявила, что тоже не пойдет, но, в конце концов, я убедил ее пойти без меня. Она сможет пообщаться с друзьями и хорошо провести время и без меня. Она должна была пойти на вечер. Это было крайне важно для нашего плана. Увидев, как Мелисса в одиночестве сидит за столом, Карл подошел к ней и сказал:
— Мне очень жаль, что вы расстались.
Потом, после того, как она удивилась, Карл тоже изобразил удивление.
— Я не знал, что он заболел, — соврал Карл. — Он говорил мне, что собирается расстаться с тобой перед танцевальным вечером, поэтому я решил…
Мелисса тут же отправилась домой и позвонила мне:
— Карл сказал, что ты собирался порвать со мной перед сегодняшним вечером.
— Мне очень жаль, Мелисса. Я собирался, но затем заболел и не хотел делать этого по телефону.
По правде говоря, я как ‘раз хотел сделать это по телефону. Карл с легкостью помог мне. На самом деле я думаю, что он получил от этого удовольствие. Для него это была просто еще одна сделка.
Я — трус, и признаю это. Мне хотелось бы сказать, что я чувствовал себя неуютно, но на следующий день мы с Карлом хорошо посмеялись над случившимся.
— Тебе нужно было видеть ее лицо, — сказал он. — Она выглядела так, словно я врезал ей лопатой по голове. Как часто удается такое?
Мелисса со мной долго не разговаривала. На самом деле, она многим наговорила гадостей обо мне, и со мной прекратили разговаривать еще несколько человек. У меня изначально было немного друзей, а теперь Мелисса лишила меня и нескольких приятелей. Она оставила в моем шкафчике пару записок, в которых сообщала мне, насколько я ужасен и как она меня ненавидит. Я просто их проигнорировал. В любом случае не знаю, почему так спешил от нее отделаться.
Не могу сказать, что после расставания с ней я внезапно занялся чем-то более захватывающим. Я в одиночестве бродил по городу, не торопился домой к матери, наблюдал за тем, как Карл ведет дела. Я не мог сопровождать Карла — это было бы плохо для бизнеса, как он говорил. Поэтому я просто следовал за ним по пятам, шпионил за ним с безопасного расстояния. Вот чем я занимался после расставания с Мелиссой — шпионил за своим лучшим другом. Однако я должен признать, что мне всегда было интересно посмотреть, кто покупает у Карла товар. Это не были наркоманы и не спортсмены. Среди его покупателей числились люди, которых все считали хорошими учениками, никогда не пробовавшими наркотики. Среди них были дети священников и учителей, даже пара взрослых, которые встречались с Карлом за каким-то зданием или где-то в стороне от жилья. Он передавал им маленький пакетик с чем-то — и получал взамен немного денег. Иногда, когда мне надоедало следить за Карлом, я притворялся, будто случайно с ним встретился и какое-то время шел рядом. Однако Карл воспринимал это нормально и никогда не говорил о бизнесе. Он делал бизнес.
У нас с Мелиссой было несколько общих занятий, и мы сталкивались почти каждый день, но она перестала со мной говорить. Мы игнорировали друг друга, и я почти о ней забыл. Затем, после того как мы с Анной нашли записки в наших шкафчиках после матча, на котором были вместе, я понял, что их оставила Мелисса. Я в этом даже не сомневался.
В предыдущую ночь шел снег. Я выглянул из окна спальни и увидел, что землю покрывает слой снега толщиной в целых пять дюймов. Снег лежал на всем. Очистительные машины еще не подошли, и никто не выезжал на улицу. Настолько видел глаз, простиралось идеально ровное белое одеяло. Мне хотелось бы, чтобы так продолжалось подольше, но как только я об этом подумал, то услышал звук лопаты, задевающей за цемент. Отец находился на подъездной дорожке. Ему потребуется помощь. Я оделся, специально выбрав комбинезон, зашнуровал ботинки, натянул шапку и перчатки, и вышел портить чистый снег.
— Много снега, — заметил я. — Ты помнишь, чтобы столько выпадало так рано?
— Не надейся, все равно пойдешь в школу, — ответил отец.
Это был день переодеваний. Все должны были выбрать себе какой-то костюм. Карл оделся служащим — в костюм с галстуком, и держал в руке кейс. Кепку с козырьком он спрятал в шкафчике, и’ аккуратно причесал волосы. Во время занятий он постоянно притворялся, что разговаривает по мобильному телефону.
Анна пришла в школьной форме частной школы. На ней были черные туфли, белые чулки, юбка в складку, белая блузка и. синий блейзер с гербом. Зато не оказалось ничего черного (за исключением туфель); она даже глаза не подводила. Все были шокированы. Я подумал, насколько же она красива — правда, к тому времени я уже думал, что она красива в чем угодно. На гербе маленькими золотыми буковками было написано: «Сатанинская школа для девочек». Лишь немногие обратили внимание на детали.
Я ничего не хотел надевать, но, в конце концов, решил изобразить упаковку сыра «Велвита». Мне следовало бы одеться пиратом. Можно было бы надеть какую-нибудь старую, рваную одежду и повязать бандану, а еще прикрепить какой-нибудь крюк к большому пальцу. Вместо этого я приготовил большую прямоугольную картонную коробку, а внутрь вставил старые подтяжки отца, чтобы она держалась у меня на плечах. Я раскрасил коробку в ярко-желтый цвет, а мама помогла мне нанести логотип. Она даже купила мне трафарет, чтобы мне было легче наносить буквы. Их я написал красной краской.
— А почему ты хочешь изображать упаковку сыра? — спросила она.
— Не знаю. Кажется, этот «костюм» легко сделать. И кто еще выберет что-то подобное?
Но Билли Годли, который был младше меня на год, тоже вырядился сыром. И его «костюм» выглядел значительно лучше моего. У меня он получился слишком большим и помялся, когда я пытался запихнуть его на заднее сиденье машины. Затем снова пошел снег, и когда я добрался до школы, несколько красных букв уже потекли. Самым худшим было то, что я не мог сидеть в классе. Картон сполз с плеч к лодыжкам, и мне приходилось или стоять, или снимать «костюм». Но тогда зачем было его надевать? Билли Годли подготовился лучше. Он мог опустить коробку на колени и, по крайней мере, сидеть на стуле — только не за партой, а выставив ноги в проход. Перед последним уроком я отправился к мистеру Девону, чтобы выбросить коробку в мусорное ведро.
— А мне твой костюм понравился, — сказал он. — Он оригинален. Ты сделал свою заявку.
— У Билли Годли лучше, — заметил я.
— Скольких пиратов ты сегодня видел?
— Примерно двадцать.
— А как они заявили о себе?
— Не знаю, — ответил я. — Я даже не знаю, как заявил о себе сам.
Мистер Девон жестом позвал меня за собой, мы проследовали в его кабинет, он снял книгу с полки и открыл.
— Посмотри на рисунок, — предложил он. — Плетеные корзинки и банки с супом. То есть почти то же, что и упаковки сыра. И они находятся в музеях и публикуются в книгах.
— Может, мне все-таки стоит достать свой костюм из мусорного бака, — заметил я.
— Так далеко заходить не нужно, — сказал мистер Девон и рассмеялся.
Мое внимание привлекла книга на столе мистера Девона. Это была та же книга об Арчиле Горьком, которую я видел на кровати у Анны.
