— Пардип! — закричал я, колотя кулаками в его открытую дверь. — Пардииииип!
Он выглянул в коридор.
— А! Снова мой добрый друг Олли Москович! Все же решил отобедать…
— Пардип? Ты видел моего пса? В смысле, за последние два-три часа?
— О, Доктора? Нет. Нет, к несчастью. Я не видел моего доброго друга Доктора Барри Шварцмана. А что, он куда-то пропал?
Мне было тошно смотреть на его идиотскую блаженную улыбку.
Хотелось дать ему в зубы.
— А ты не видел, никто не спускался по лестнице вместе с Доктором? Ну, за последние пару часов?
До Пардипа вроде бы начало доходить, что случилось что-то нехорошее.
Блаженная улыбка сменилась настороженным беспокойством.
— Нет, не видел. Что-то случилось, Олли?
— Блин! Случилось! Еще как случилось! Кто-то украл моего пса.
— О НЕТ! Олли! Нет! Нет! НЕТ! — Похоже, он искренне огорчился. — Эта ужасна!
— Ты видел кого-нибудь, Пардип? Может быть, кто-нибудь поднимался по лестнице? Или спускался? За последние два три часа?
— Нет. Нет, Олли. Не видел. Но у меня музыка громка играет. Так что я бы все равно не услышал, если бы кто-то ходил по лестнице. — Пардип нахмурился, а потом широко распахнул глаза, как будто вдруг что-то вспомнил.
— Что, Пардип?
— Ой, Олли. Как-то я не подумал сразу… Пойдем! — Он поманил меня в комнату, подвел к окну и показал пальцем на улицу, подпрыгивая от волнения. — Видишь?! Там! Вот я глупый!
Я посмотрел в окно, но не заметил ничего странного.
— А что там?
— Машина! Вот эта черная, видишь? — Он показал на большой черный автомобиль, припаркованный на той стороне улицы прямо напротив нашего дома. Здоровенный джип. Вроде бы «кадиллак эскалайд», хотя я и не был уверен. — Эта машина стоит тут весь день. И там какие-то люди. Похоже, они наблюдают за домом. Я их приметил еще с утра…
Я недослушал. Выскочил из квартиры, побежал вниз по лестнице. Пардип бросился следом за мной. Я распахнул дверь подъезда. Черный автомобиль был на месте. Удар стальной двери о кирпичную стену привлек внимание водителя джипа. Он увидел меня и завел мотор. Я рванул к машине.
Но не успел. Джип уехал. Прямо у меня из-под носа. Не знаю, чтобы я сделал, если бы мне удалось его перехватить. Как-то я не представляю себя в роли крутого героя, который рывком открывает дверцу, вытаскивает водителя из машины и методично его избивает, пока тот не расколется, кто его подослал и зачем.
Я не сумел разглядеть, кто сидел за рулем. Я не запомнил номер.
Мы с Пардипом стояли на улице, беспомощно глядя вслед удалявшемуся автомобилю.
— Нет, ну что за херня?! — крикнул Пардип, яростно потрясая кулаком.
Он прямо читал мои мысли.
Впрочем, тогда я еще не знал, что это только цветочки. А настоящая херня — впереди.
Я предпочел бы вообще не рассказывать о событиях, произошедших в течение двух следующих дней. Это была полная жопа. Причем во всех смыслах. Но я должен о них рассказать, потому что иначе вы не поймете, что творилось у меня в голове и почему я принимал столь идиотские решения и совершал всякие неосмотрительные поступки и опрометчивые шаги.
Вот как все было: я убивался по поводу таинственного исчезновения Доктора Барри Шварцмана. Я обыскал весь район. Причем несколько раз. Но все тщетно. Я обошел всех соседей в подъезде. Может быть, кто-нибудь что-то видел? Я заходил в дом напротив. Даже в полицию позвонил. Но там явно решили, что у меня не все дома. Сказали (с таким характерным смешком), что они не занимаются похищением домашних животных. Уроды.
Джерри, как добрый ангел с небес, предложил штуку баксов в качестве вознаграждения тому, кто найдет Доктора. Я расклеил объявления по всему району: «Пропала собака… Нашедшему — вознаграждение». (Листовки, надо сказать, были просто кошмарными в смысле цветовой гаммы. Л иловые буквы на розовом фоне. Других цветов в ближайшем «Kinko’s» не нашлось.) Я их расклеил везде, где можно. На всех фонарных столбах. В ветеринарных клиниках, на автозаправках, в круглосуточных продуктовых, в магазинах зоотоваров, игрушек, музыкальных инструментов, алкогольных напитков и порнопродукции — в радиусе трех миль от моего дома.
Я сидел в своей грязной тесной квартирке, томился отчаянием и одиночеством и ждал известий. О том, что с Доктором все хорошо. Но никто не звонил. Никто не требовал выкупа.
Не происходило вообще ничего.
ЕДИНСТВЕННОЕ, что еще как-то радовало: тот, кто проник ко мне в дом и похитил Доктора, не знал о коробке, набитой деньгами. Коробка с деньгами осталась на месте. Хоть какое-то, да утешение.
В голову лезли самые разные мысли. Догадки, теории, предположения проносились в моем воспаленном мозгу, как мародеры во время большого восстания. Врывались, грабили, уходили, а потом возвращались и снова грабили и бесчинствовали, как хотели.
Предположение номер раз: Может быть, Доктор каким-то образом выбрался из квартиры, вышел на улицу и потерялся? Может быть, моя теория о похищении — это самая обыкновенная паранойя и вообще полный идиотизм?
Нет. Никакой это не идиотизм. Идиотизм — это предполагать, что толстый ленивый уродец (я говорю это любя) Доктор Шварцман мог совершить столь решительный, смелый и дерзкий поступок. Ему бы такое и в голову не пришло.
Предположение номер два: Авраам Лайонз. Может быть, он пытался меня припугнуть, чтобы я сидел тихо и не болтал лишнего. Может быть, он рассудил, что мое временное отстранение от работы — вкупе с досадной финансовой ситуацией на фоне общей депрессии — может подвигнуть меня на то, чтобы предать огласке самую страшную тайну об Орал-Би. Если об этом узнают, я поимею свои пресловутые пятнадцать минут славы, а Орал-Би и «Godz-Illa Records» придет конец. Орал-Би пойдет по стопам «Milli Vanilli» — станет коротенькой сноской в Энциклопедии неудачников от поп-культуры. Однако чем больше я размышлял над этой теорией, тем меньше верил в ее вероятность. Лайонз не стал бы похищать мою собаку. Это не его стиль. Он бы скорее похитил кого-нибудь из моих близких друзей (если бы у меня были друзья). Плюс к тому ему хорошо известно, что я — трусливый, запуганный слюнтяй, и буду молчать даже без дополнительных санкций устрашения.
Предположение номер три: Может быть, это Фанк Дизи? Может быть, он украл Доктора, чтобы мне отомстить? С него бы сталось. Я только не понимаю: неужели я так сильно его обидел? Хотя, наверное, да. Обоссать человека с головы до ног — это серьезное оскорбление. И особенно для такого крутого ганста, каким он себя почитает. Да, похоже, что Дизи — наиболее вероятный из всех кандидатов. Тем более что он знает, что я пишу тексты для Орал-Би. И скорее всего знает, что у меня есть деньги, то есть с меня можно требовать выкуп. И хорошо, если выкуп… Насколько я знаю Дизи, убить собаку для него — раз плюнуть. Терять ему нечего. И вообще он законченный отморозок. И ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ?!
Страшная правда заключалась в том, что я ничего не мог сделать. Только ждать и надеяться. Главное, чтобы Доктор был жив и здоров. А если за него потребуют выкуп, у меня в шкафу, в коробке из-под обуви, лежит почти двадцать пять тысяч долларов.
Размышления об этих параноидальных теориях заговора перемежались болезненными воспоминаниями о том, как мы с Доктором весело жили вдвоем. Помнится, как-то раз я вернулся домой с работы и обнаружил, что у моего бесхвостого четвероногого друга неожиданно вырос длинный черный хвост. Я не поверил своим глазам! Но при ближайшем рассмотрении оказалось, что Доктор съел один из моих черных носков, который, понятное дело, не переварился и вышел наружу, но застрял на середине и прикинулся хвостом. Доктор тихонечко взвизгнул, когда я вытащил злополучный носок у него из задницы, а потом он заныкался в шкаф, где просидел часа три, приходя в себя. Да, хорошее было время. Я даже пошел и надел тот носок. В память об этом забавном случае.
Не бойтесь. Я пошутил.
Сью позвонила на следующий день после исчезновения Доктора. Когда я ей все рассказал, она страшно расстроилась. Хотя не то чтобы очень уж страшно. Похоже, ее вообще не волновало, что происходит со мной. А мне так хотелось сочувствия и поддержки. Я ведь немного требую, правда? Но хрен там. Сочувствием даже не пахло. У Сью неожиданно образовалась внеплановая работа. Барбаре Стрейзанд надо было срочно уехать на несколько дней в Лас-Вегас, и она искала сиделку-тире-массажистку для своей папийонки Сплетницы. То есть вечером Сью отбывала в Вегас на личном самолете звездной Барбары, и поэтому никак не могла помочь мне в поисках Доктора. Да, она очень любила Доктора. Но Барбара Стрейзанд, понятное дело, важнее.
Как я уже говорил, это были не самые приятные двое суток в моей жизни.
Под конец второго дня я уже начал всерьез опасаться, что схожу с ума. Где-то в семь вечера позвонил Джерри и застал меня в полном раздрае. Я лежал на полу в одних трусах и носках, держал на груди фотографию Доктора в рамочке и распевал дурным голосом «Кто выпустил пса из дома», только не бодро, а очень печально. Я был похож на потерпевшего кораблекрушение путешественника, который несколько месяцев дрейфовал на спасательной шлюпке в открытом море. На щеках — клочковатая щетина, волосы нечесаные и немытые. Я не помню, чтобы хоть что-нибудь ел за последние два дня.
