Кстати, я еще в детстве задумывался, почему я не джедай и почему у меня нет никаких сверхъестественных способностей, например, открывать двери на расстоянии исключительно силой мысли и взмахом руки.
— Кто там? — повторил я.
Мне никто не ответил, а джедайский прием — машешь ручкой, и дверь открывается, — разумеется, не сработал.
— Кто там? — крикнул я в третий раз.
Тишина.
Я поднялся с дивана и подошел к двери.
— Кто там?
В ответ раздался настойчивый стук.
— Моя твоя не понимать? По-анлийский не говорить, нет? — Я распахнул дверь и немедленно пожалел о своих изощрениях в остроумии.
На пороге стояли амбалы Лайонза. Мои старые приятели-великаны.
— А, ребята, привет! Сто лет вас не видел! На этот раз пришли с миром? Не начнете меня убивать? — Это я так пошутил. Но в каждой шутке есть доля… шутки.
— Ну, зачем же сразу убивать? — чуть ли не застенчиво улыбнулся самоанец. — Мистер Лайонз хочет тебя видеть.
— Д-да? А зачем?
— Не знаю, дружище. Он нам не докладывает, — сказал белый великан.
— Э… хорошо. Я сейчас только переоденусь… в общем, через полчаса буду.
Я не знал, что понадобилось от меня Лайонзу, но, прежде чем ехать к нему, я хотел принять душ и вообще привести себя в порядок, чтобы выглядеть презентабельно.
— Ага, — сказал самоанец. — Через полчаса. Мы ему передадим. Заходи через задний вход.
Ровно через полчаса (ну, не совсем так уж ровно, но с опозданием всего в две минуты) мы с Доктором Шварцманом въехали на стоянку у служебного входа в здание студии. Всю дорогу я лихорадочно размышлял о том, зачем Лайонз вызвал меня к себе. За прошедшее время многое изменилось, и я был уже не тем Уолли, который пришел в это здание в тот достопамятный понедельник полгода назад. Теперь у меня были какие-то деньги, чуть больше уверенности в себе… и не было никаких причин для беспокойства.
До этой минуты.
Я вошел в лифт, пытаясь унять нервную дрожь — до боли знакомую дрожь в коленках, — нажал на нужную кнопку и поехал на встречу с самым опасным человеком в городе.
Обмирая от страха. Опять.
— Мистер Уолли Москович, — сказал Лайонз, и мне показалось, что он улыбнулся. Пусть и еле заметно, но все-таки улыбнулся. — С возвращением. Садитесь, пожалуйста. — Я подошел к его монументальному столу и сел в кресло прямо напротив Лайонза. Он смотрел на меня и молчал. Авраам Лайонз — мужчина серьезный. Он не тратит свое драгоценное время на дежурные банальности типа «Как жизнь?», «Как дела?» или «Ну как ты, вообще?». Он немедленно переходит к делу. Коротко и по существу. Сам не знаю, чего я ждал, но к тому, что сказал мне Лайонз, я был явно не готов. — Мы хотим, чтобы вы к нам вернулись.
* * *
— Ч-что?
— Вы нам нужны, Уолли.
Я заметил, что Лайонз назвал меня Уолли. Он никогда не называл меня просто по имени. Никогда.
— Вы… вы серьезно? — Я действительно растерялся.
— А вы хоть раз слышали, чтобы я шутил?
— Но, мистер Лайонз…
— Уолли, послушайте. Все очень просто. Последний альбом провалился. Волшебная сила искусства иссякла. Без вас ничего не выходит. Вы нам нужны.
— Не знаю, мистер Лайонз. А если вдруг…
— Никаких «если вдруг». На этот раз все останется между нами. Мы даже Би ничего не скажем. Вы пишете тексты и отдаете их мне, из рук в руки. А я уже отдаю их Би. Риск нулевой.
— Не знаю, мистер Лайонз…
— Я буду платить вдвое больше, чем раньше.
— Дело не в деньгах. Просто мне больше не хочется этим заниматься.
Лайонз уставился куда-то под стол и покачал головой.
— А чем же вам хочется заниматься, мистер Москович?
Чем я хочу заниматься? Хороший вопрос. Во-первых, я не хочу проваляться всю жизнь на диване, тупо таращась в телевизор. Во-вторых, я действительно очень хочу, чтобы сбылась моя давняя мечта.
— Я хочу напечатать свои книги.
— Расскажите подробнее, что за книги.
И я рассказал ему все. Распахнул перед ним свое сердце, пропитанное жиром жареного бекона. Буквально вывернулся наизнанку. Я говорил (как мне казалось) увлекательно и остроумно, в меру сдержанно и в меру страстно. Когда я закончил, Лайонз задумчиво закусил губу и кивнул:
— То есть это стихи?
— Да, сэр.
— По-моему, я их уже где-то читал. Такое могло быть?
— Да, сэр. В самом начале, когда я устраивался на работу, я приносил образцы своих произведений. Собственно, это они и были. Так что какие-то из этих стихов вы читали.
— Да, я так и подумал. Они, кстати, забавные. Чем-то похожи на рэп.
— Э… да, сэр. Наверное, чем-то похожи.
— Но все-таки больше — на детские стишки, — сказал он.
— Да, оно так и задумано.
— Как стихи Матушки Гусыни, — добавил он.
— Только похабные.
— Только похабные, — повторил Лайонз и улыбнулся. — И написал их мужчина, а не старушка — божий одуванчик. То есть выходит, что вы… Папа Гусь? Или Папаша Гусак? — Похоже, Лайонзу и вправду понравились мои стихи. Во всяком случае, он проявил к ним интерес. И вроде бы искренний интерес.
Мне это было приятно.
— Папаша Гусак — это сильно! Мне нравится!
— Мне тоже нравится. — Лайонз хлопнул ладонями по столу. — Знаете, мистер Москович, я уже издавал книги под лейблом «Godz-Illa».
— Правда?
— Ну, да. Издательский дом «Godz-Illa Publishing» выпустил несколько книг. Например, биографии наших певцов.
— Ух, ты! А я даже не знал! — Я уже понял, к чему он клонит, но боялся поверить такому счастью.
— И, думаю, нам ничто не мешает издать еще несколько книг, — сказал Лайонз, глядя мне прямо в глаза.
— Что… правда?
Мне хотелось ущипнуть себя за руку, чтобы убедиться, что я не сплю.
— Ты — мне, я — тебе, — сказал Лайонз. Я сидел, совершенно ошеломленный.
И по-прежнему не верил своему счастью.
— Ну, что, мистер Москович? Мы договорились?
— А вы сомневались?! — воскликнул я.
Лайонз поднялся из-за стола и протянул мне руку для рукопожатия:
— Добро пожаловать в издательский дом «Godz-Illа», Папаша Гусак.
Так я и стал настоящим писателем, уже официально.
Сейчас я активно работаю над подготовкой своих книг к печати. Я сам себе и креативный, и маркетинговый отдел. Мне хочется, чтобы мои книги вышли в том виде, в каком они представляются мне в мечтах. Вот почему мне приходится контролировать весь процесс. Вплоть до мельчайших деталей: шрифты, расположение иллюстраций, дизайн обложек. Мистер Лайонз обещает, что книги выйдут как раз к Рождеству. Он ни капельки не сомневается, что они произведут настоящий фурор.
В связи с чем мне бы хотелось вернуться к началу и повторить: Вся моя жизнь — бесконечная игра в «Утку, утку, гуся». Только теперь — наконец-то! — я гусь. Меня все-таки выбрали. Ладно, смотрите, как я бегу.
Уолли Москович — Папаша Гусак
У мамы моей есть подруга смешная,
Больная на голову, как папа сказал.
Она к нам заходит порой выпить чаю,
И как-то с ней вышел скандал.
Она полдня проводит в ванной,
И, выходя, все морщит нос.
В чем смысл такой привычки странной,
Что там творится — вот вопрос.
Я тихо к ванной подошел,
Нажал на ручку, дверь открылась.
Лежал на полке порошок,
Как будто вьюга веселилась.
Она сказала: «Ой, дружок-с,
Не мелковат ты нюхать кокс?
Хотя, попробуй, что такого?
Поверь мне, зайчик, это клево!»
Но папа ворвался, как бешеный тигр.
Он дал ей по шее и вышвырнул вон.
А мне он сказал — никаких с этим игр!
«Кокаин — это плохо!» — напутствовал он.
Пока суд да дело, скандал и разборки,
Там мама рыдала, тут папа кричал;
Я трубочку взял, что лежала на полке,
И тем порошочком чуть-чуть подышал.
Здесь и далее все стихотворения — в переводе А. Аракелова.
Имеется в виду Опра Уинфри, популярная американская телеведущая, чьи ток-шоу каждую неделю смотрят 30 миллионов американцев. — Здесь и далее примеч. пер.
«Утка, утка, гусь» (Duck Duck Goose) — детская фольклорная игра. Дети сидят в кругу, лицом к центру круга. Водящий ходит снаружи, дотрагиваясь до головы каждого из игроков, и произносит: «Утка, утка, утка…» Потом, дотронувшись до головы одного из играющих, водящий кричит: «Гусь!» — и бежит вдоль круга. Ребенок, которого выбрали, старается догнать и осалить водящего до того, как тот сядет на освободившееся место. Если «гусь» не успевает осалить водящего, он становится новым водящим. Если успевает, прежний водящий продолжает игру и выбирает нового «гуся».
AAA — Американская автомобильная ассоциация.
