Он часто делал такую мешанину во время учёбы в университете. Очень удобно было — можно гулять по городу и пить, и полиция не пристает.
Как только он начал пить, раздался звонок. Звонила бывшая жена.
— Алло.
— Алло, Денис, привет ещё раз. Ну что, сходил?
— Куда?
Тяжело вздохнув, бывшая выдержала паузу. Потом выдохнула, и продолжила.
— Ты пьяный чтоли?
— Я? Да, пьяный. Выпил.
Бывшая вздохнула ещё тяжелее, но выдохнуть не успела.
— Твою мать, я же просила! Ну что ты за человек!? Ты не пошёл, да?
— Куда пошел то?
— В школу! К училке, насчёт Верочки.
— Ааааааа!
До Дениса дошло, и он засмеялся.
— В школу ходил, говорил с училкой, да.
— И что?! Что она говорит?
— Она говорит что все мы дети Божьи. А ещё она вместо того, чтоб обижаться, всех любит. Но мне кажется, пиздит…
Тон бывшей повышался с каждой репликой.
— Сука, Ефимов, тебя ни о чем попросить нельзя! Какой Бог, какие обиды?! Что ты несёшь?! Давай по порядку. Ты говоришь в школе ты был. В кабинет ты поднимался?
— Да. В 39й. Как положено.
— Так, умница. И что же было дальше?
— Мы пили чай.
— Молодцы, хорошо. И разговаривали наверное, да?
— Да.
— Ииии? И что же сказала Наталья Владимировна?
— Какая ещё Наталья Владимировна? Я говорил с Ольгой Леонидовной!
Последнюю фразу Денис произнес с особой гордостью.
— Стоп, ты в какой школе был?!
— В двадцать восьмой.
— Ефимов, сука. Она летом перевелась в тридцать четвертую. Блядь, тебя ни о чем попросить нельзя. Ты просто ничтожество…
Денис осознал свой прокол. Очередной за сегодня. Но он уже не переживал. Словно то, что внутри отвечает за переживания, перестало работать.
— Послушай, но я же не знал…
В ответ раздавались короткие гудки.
— Да и хуй с ней! — громко крикнул Ефимов куда-то в панельные дома, и жадно присосался к бутылке.
Так он просидел добрых два часа. Молчал и пил с горла. Курил, все чаще и чаще. Мыслей в его голове почти не возникало, но это и было целью. Он просто пил, ежась от холода, и смотрел то на свет фонарей, то в ледяную тьму неба. Прислушивался к вечернему городу, но тот молчал немым упрёком. Лишь изредка проносились с ревом машины, где-то вдалеке.
Через два часа холод стал для него невыносим. Кончились сигареты, и мешанина все хуже лезла в глотку, он начал давиться. Бросив в урну бутылку, он окоченевшими пальцами принялся вызывать такси до дома. Долго вычислял по какому адресу он находится, негромко матерясь. Наконец, у него получилось.
В теплом такси его развезло ещё сильнее. Он придумал бессмысленную игру — сначала дышал на стекло двери, пока оно не запотеет (а запотевало оно быстро, и не только оно, а все окна), и тут же протирал его указательным пальцем. Играл в неё всю дорогу.
Поднявшись до своей квартиры, Ефимов постоял возле двери несколько минут, выдумывая что ответить жене, если вдруг спросит, почему он напился. Так ничего и не придумав, он махнул рукой и заковырял ключом в замке.
В прихожей его никто не встретил — жена в зале смотрела телевизор. Денис разулся, повесил пальто на вешалку, отправился в ванную. Долго мыл руки с мылом под горячей водой, чтоб согреться.
— Привет, — услышал он сзади голос жены.
— Привет, — ответил он, высмаркиваясь в раковину.
— Ну и где ты успел нажраться?
— В смысле успел? Успел, это когда времени в обрез. А у меня его предостаточно было. Я где только не был.
— Ясно.
Тяжело вздохнув, женщина ушла обратно в зал. Через пару минут он пришёл к ней, и сел на угол кровати.
— Я правильно понимаю, сплю я сегодня в соседней комнате? Чтоб не тревожить твой ангельский сон своим дьявольским храпом?
— Все правильно понимаешь. Ерничать не обязательно.
— Окей!
Заснуть Денис не мог долго — диван был жесткий, вернулась изжога. Он постоянно ворочался, но как бы он не лёг, ему было неудобно. Он лежал, и подслушивал за телевизором из зала. Показывали очередное ток-шоу про беременную падчерицу.
Вдруг ему пришла в голову идея, которая показалась ему гениальной.
— Зай, — крикнул он, — а давай, если у нас дочь будет, Олей её назовём?
Зая не ответила. Зрители из ток-шоу громко зааплодировали.
Ефимов ещё с полчаса ворочался на кровати, а потом наконец-то уснул. Богатырский храп раздался по всей квартире. Жена выключила телевизор, погасила свет, и тоже легла спать.
Денис видел приятный сон. Снился зимний вечер, двор из детства. Он снова юн. Они с Серегой, Ромкой и Егором катаются на коньках по какому-то небольшому ледяному полю, замерзшему посреди двора. Вокруг царит абсолютная темнота, и лишь над ребятами светят невероятно яркие звезды, освещая лёд словно космические фонари, и в свете их видны медленно падающие хлопья снега. Ребята галдят и носятся друг за другом. В темноте играет песня Булановой «Не плачь… Еще одна осталась ночь у нас с тобой…», а на краю ледяного поля стоит мама Дениса, смотрит на ребят, и улыбается. Ефимов замечает ее, и просит друзей посторониться. Разогнавшись как следует, он делает тройной тулуп, и успешно приземлившись, отправляет маме воздушный поцелуй. Мама и ребята аплодируют, а сам он смеется.
На этом сновидение завершилось, оставив после себя улыбку на измученном лице Дениса. Ближе к часу ночи его начало тошнить. В момент когда его вырвало, он крепко спал, лежа на спине, и оттого захлебнулся рвотными массами. По утру его, бездыханного, обнаружила жена, и задыхаясь от слез и отчаяния, позвонила в скорую помощь. Прибывшая через полтора часа бригада медиков осмотрела усопшего, и констатировала смерть.
Так прошёл самый важный день в жизни Дениса Ефимова.
