- Прости, Божественный, в те ночи, когда Анастасия не появлялась на оргиях, твой сын утешался другими девицами. Каковы они, мы того не узнали.
- И что же ты мне посоветуешь, служитель в секрете?
- Мне сказать больше нечего.
- Жаль, очень жаль.
- Но если я посоветую, ты, Божественный, можешь совершить чужую ошибку. Твоей мудрости достаточно, чтобы сохранить мир в семье и не порушить династию.
- И всё-таки ты дал мне совет. Я постараюсь исполнить его.
Какие пути наметил Багрянородный к тому, чтобы сохранить мир в семье и не порушить династию, оставалось неведомым.
Между тем всё произошло так, как задумал своенравный Роман. Он перестал жить с Бертой, и Елена была вынуждена отделить её от сына, отвела ей другие покои во дворце. Но этим дело не завершилось. Однажды Роман пришёл к отцу в библиотеку и тверда заявил:
- Батюшка, ты прости меня, что я такой непутёвый, но попроси патриарха, чтобы он расторгнул наши с Бертой узы.
- Но должна быть весомая причина.
- Я уже много говорил о ней: Берта бездетна и меня не в чем упрекнуть. Я покончил с разгульной жизнью, нашёл себе невесту. Когда мы поженимся, у нас будет куча детей. - Роман смотрел на отца спокойно, лицо у него было чистое, без каких-либо помет порочной жизни.
Это пришлось по душе Багрянородному, но его доводы против женитьбы сына на Анастасии были ещё не исчерпаны, и он выложил их:
- Я против этого брака по одной причине. Она дочь преступника Феоктиста Дуки. Тебе это надо знать. Его казнили по моей воле. Как нам жить под одной крышей?
- Анастасия не любила отца. Она долго не знала его вовсе.
- Это она так сказала?
- Да. Он бросил её мать, как только та призналась, что забеременела. Так мог поступить лишь подлец.
- И ты уверен, что Анастасия во всём правдива?
- Она ангел честности.
- Ты так считаешь после ночи, проведённой с нею в постели?
- Нет, отец. Мне не удалось даже прикоснуться к ней. Она ещё девственница.
- Вот как! Однако какая сила толкала тебя в объятия порочных женщин? Наберись мужества и скажи правду.
- Не стану лгать. Я был порочнее их. Теперь я пытаюсь очиститься от скверны. И я готов выдать тебе тайну, если ты поклянёшься, что из твоих уст она никогда не вылетит.
- Если она не таит в себе измены империи, я дам такую клятву.
- Клянусь, что в ней нет измены ни державе, ни императору.
- Что ж, я целую крест. - И Багрянородный поцеловал нагрудный крест. - Говори же.
- И ты не причинишь вреда моим сотоварищам?
- Не причиню.
- Слушай, батюшка. Когда мне было шестнадцать лет, я вступил в секту николаитов. Эта секта родилась ещё в четвёртом веке, и её крестным отцом был священник Николай. В секте проповедуется свободная жизнь женщин и мужчин. Мы становимся детьми Небесного Царства, как Адам и Ева. На нас нет одежд, мы дети неги, веселья и свободного выбора жён и мужей. Собираясь, мы сбрасываем с плеч всё мирское. Мы, обнажённые и счастливые, предаёмся любви и славим Бога за милость к нам. Он ещё никого из нас не покарал. Нас преследуют только фарисеи от веры. - Роман замолчал и смотрел на отца открыто, твёрдо.
- Я благодарю тебя за откровенное признание и рад, что ты нашёл путь к очищению,- произнёс Багрянородный.
- Откроюсь в последнем. Я не нашёл бы этот путь и погряз бы в худших пороках, если бы не Анастасия. Она ангел-спаситель.
- А Берта знает о твоей секте николаитов?
- Нет.
- Ну и слава Богу. Но как быть с Бертой? Она королевская дочь и позора не перенесёт. Она тебя любит и надеется, что ты вернёшься к ней.
- Нет, отец. Я уже сжёг все мосты, и возврата не будет.
Константин Багрянородный задумался. Он никогда ещё не попадал в такой сложный переплёт. Сейчас он понял одно: его наследник не так глуп и бездарен, он нашёл в себе мужество очиститься от порока. Может быть, ему и впрямь не хватает детей? Как он страдает, что Берта бездетна! Но что же делать? Помочь сыну расторгнуть супружеские узы, дать возможность вступить в брак с Анастасией? Похоже, что он безумно влюблён в эту девственницу, сумевшую сохранить себя в развратном окружении. А Берта?…
В эти мгновения сын прервал его размышления, словно угадал, о чём думал Багрянородный:
- Отец, прости, что нарушаю твою отрешённость.
- Что ты хочешь добавить?
- Только одно. Я давно заметил, что логофет дрома Василий Фока взирает на Берту глазами влюблённого юноши. А она тоже ему благоволит и всегда потупляет лицо, заметив его жаждущий взор.
- Ты хочешь сказать, чтобы я способствовал их сближению?
- А почему бы и нет? Они достойны друг друга. Василию Фоке уже тридцать лет, ему пора заводить семью.
- Ну, сынок, ты меня удивил. Я не ожидал от тебя такой предусмотрительности. Да, конечно, Берта достойна быть женою премьера-министра, и это спасёт её от позорного возвращения на родину.
- Судьба Берты в твоих руках, отец, - произнёс Роман и тихо покинул библиотеку.
Константин Багрянородный встал с кресла и принялся ходить по библиотеке, вновь окунувшись в свои размышления. Но на этот раз ему не хватало Елены Божественной, и он отправился в её покои.
Глава тридцатая. «БЕРЕГИТЕСЬ ФЕОФАНО»
Император Константин Багрянородный не уставал удивляться тому, как всё складывалось в том, что задумал цесаревич Роман. И первый удачный шаг в пользу сына сделала его мать Елена. Императрица приехала в Святую Софию, где большую часть времени проводил патриарх Полиевкт. Встретились они на антресолях над одним из приделов храма и были рады этой встрече. У них была общность взглядов на жизнь, и они понимали друг друга с полуслова.
- Дорогой брат, мы с Божественным в полном согласии даём волю твоему племяннику Роману, - начала разговор Елена, осмотревшись в патриаршей «келье». - И потому я Христом Богом прошу тебя не чинить Роману препон и расторгнуть его брак с Бертой.
- Но, благородная сестра, я не решаю брачных разводов один. Нужно собрать клир. К тому же у Романа должны быть веские причины: неверность супруги, её слабоумие, бездетность.
- Вот последнее и возьмите за главную причину.
- Господи, да девочке и девятнадцати ещё нет! И в таком возрасте… Да ты себя возьми!
- И всё-таки у Романа остаётся право на развод. Два года и в её возрасте достаточный срок, чтобы родить.
- Нет, дорогая сестра, клир на это не пойдёт. Другое дело - супружеская неверность.
- Ну что ж, остановись на супружеской неверности, - с улыбкой произнесла Елена. - Я сама готова доказать клиру, что Роман полтора года изменяет жене.
- О-хо-хо, - тяжело вздохнул Полиевкт. - Церковь закрывает глаза на то, что мужья изменяют жёнам. Ладно, я постараюсь присовокупить последний повод. Я не раз видел Берту, и мне сдаётся, что она страдает слабоумием. При её прелестях она должна была удержать мужа от женолюбия.
- Когда ты, славный братец, совершишь обряд? - спросила Елена.
- Вечером в субботу, когда в храме не будет прихожан. И пусть раздельно придут к служебным вратам. Там их будут ждать служители.
- Мы всё исполним, как ты сказал, - согласилась Елена.
Покончив с одной обузой, Елена с той же твёрдостью взялась за другую. Надо было поговорить наедине с Василием Фокой. Представитель мощного аристократического рода был сейчас на вершине своей карьеры. Он был третьим лицом в империи вслед за императором и командующим вооружёнными силами Византии. Видный молодой мужчина, умён, деловит - всё при нём. Вот только среди светских дам не умел блистать. Ему казалось, что у него нет на это времени. И до сих пор он не встретил родственной души, к которой мог бы свободно подойти, повести непринуждённый разговор, заинтересовать собой. Елена, как ей представлялось, понимала его стеснительность. Он, по её мнению, был из разряда холостяков, которые каждое утро твердят себе, что сегодня обязательно познакомятся с кем-то, но к вечеру, за долгий деловой день, теряют свою самоуверенность и всё откладывают на завтра. Но в часы совместной трапезы она заметила, что Василий часто и «случайно» посматривает на Берту и, видимо, влюбился в неё. Теперь он страдал, не ведая, что ему делать дальше. Нет, он не был способен на то, чтобы ринуться сломя голову и отвоевать у цесаревича его супругу, ведь это удалось бы ему, потому что он знал о развале супружеских отношений Берты и Романа, как знали об этом во дворце Магнавр все.
Порассуждав сама с собой, Елена с отвагой взялась быть свахой: иного выхода она не видела. Елена и Василий встретились в деловой обстановке. Премьер-министр пришёл доложить императрице, что казначейство готово представить отчёт о расходовании денег за минувший год и об их поступлении в казну от налогов.
Елена выслушала Василия и проговорила:
- Мы займёмся этим в четверг, а сегодня вторник, и это очень благодатный день для откровенной беседы. Скажи мне, преславный Василий, какие чувства ты испытываешь к королевне Берте? Будь мужчиной, говори правду, как на духу.
