Как вести себя в такой ситуации? Мисс Джонс, напуганная не меньше баронессы, не знала ответа на этот вопрос. Разъяренная толпа бушевала перед школой, и было совершенно бессмысленно просто сидеть и ждать, когда люди ворвутся в здание. Разгоряченные горожане вряд ли пощадят их.
И тут Саре в голову пришла мысль. Она решила выйти и поговорить с жителями Сваффхема. Ей только нужно было подобрать правильные слова и заверить их, что никто ночью не сбежит. И вообще, если народ хочет линчевать старую баронессу, то несправедливость нельзя победить несправедливостью. Будет лучше, если баронесса предстанет перед судом.
Сара все еще держала пистолет в руке. Рассматривая оружие, она начала сомневаться, хватит ли ей смелости открыть двери и выйти к разгневанным людям. Но тут случилось нечто странное.
Как по мановению волшебной палочки, угрозы и проклятия стихли. По толпе пополз неясный шепот. Потом раздался воодушевленный крик старой женщины:
– Это чудо!
Сара Джонс не могла найти объяснения происходящему. И когда люди обернулись к церкви Святых Петра и Павла, казалось, гнев ушел из их сердец. Сара сунула пистолет в карман и спустилась вниз. Быстро убрав баррикаду, которую соорудила баронесса, она открыла дверь.
То, что еще минуту назад служило объектом всеобщей ненависти, теперь никого не интересовало. Сара слилась с толпой, и никто не обратил на нее внимания. В конце концов она спросила одного мужчину, который знал ее в лицо, о том, что же произошло.
– Чудо! – произнес тот, не замечая Сару Джонс. – Погибшая девочка ожила. Она открыла глаза в гробу. – – И повторил: – Чудо.
Это сообщение просто лишило Сару дара речи. Разве она собственными глазами не видела мертвую девочку, лежавшую на мостовой? Кровь текла изо рта и носа, собираясь в темную лужицу, – такое страшное зрелище Сара не забудет никогда в жизни.
Чтобы самой убедиться в чуде, Сара пробралась сквозь людей, толпившихся у маленькой капеллы, где стоял гроб с телом девочки. Среди тех, кто еще несколько минут назад требовал кровавой расплаты, царило тихое благоговение. Только когда горожане подошли к воротам церкви, снова началась сумятица: каждый хотел первым увидеть чудо своими глазами.
Из церкви на Сару повеяло прохладой. От страха у нее выступил холодный пот. До этого при виде неистовствующей толпы она боялась меньше, чем сейчас, потому что ей предстояла встреча с мертвой девочкой.
Протиснуться к боковой капелле, где лежала Цветочек, было невозможно. Ничего не зная о судьбе девочки, скорее из жажды сенсации, чем из сострадания, люди начали гневно кричать:
– Ну говорите же, наконец, жива она или нет!
– Я хочу ее видеть!
Очень скоро в этот хор вмешались недовольные голоса:
– Сплошное надувательство!
– Цветочек мертва!
– Нас обманули!
Но прежде чем наступило разочарование, викарий взобрался на скамью и обратился к любопытствующим зевакам.
– Мои братья и сестры! – с пафосом начал он, пытаясь успокоить народ. – Мои братья и сестры! Сегодня мы стали свидетелями чуда. Злые обстоятельства лишили молодой жизни нашу сестру Ирен, наш Цветочек…
– Она жива или нет? – донесся голос из последнего ряда у выхода.
– Скажи: да или нет! – вторили ему другие любопытные граждане.
Викарий воздел руки и обреченно покачал головой.
– Смерть отняла молодую душу, – повторил священник, – и каждый, кто видел это несчастное создание, не сомневался в этом. Но потом, спустя шесть часов, здесь, в капелле, Ирен открыла глаза и ее губы начали шевелиться. Я и еще дюжина других людей видели это собственными глазами. При этом она отчетливо произносила какие-то странные слова: «Генрих VII, Генрих VIII, Генрих VII, Генрих VIII». Потом она навеки закрыла глаза. Ирен мертва. Доктор точно определил смерть, уколов ее в пятку.
Разочарование охватило слушателей. Они ведь надеялись стать свидетелями чуда. А теперь чудо прошло стороной и некоторые чувствовали себя обманутыми и утверждали, что вообще чудес не бывает, а в Сваффхеме и подавно.
Сара Джонс вернулась к себе растерянная и обескураженная. Двор школы опустел, о беспорядках напоминали лишь несколько палок и сгоревшие факелы. Сара заперлась в комнате и собиралась раздеться, когда в дверь постучала баронесса.
Сара открыла, и Гертруда фон Шелль, рыдая, бросилась ей на шею.
– Мисс Джонс, вы поступили так великодушно! – всхлипывала она. Сара думала, что эта женщина, строгая и неумолимая как к себе, так и к другим, не способна плакать.
Теперь же старуха лепетала, заливаясь слезами:
– Как мне вас отблагодарить, мисс Джонс! Простите меня, я поступила с вами несправедливо!
Казалось, что Гертруда фон Шелль осознала все ошибки и дурные поступки, совершенные ею, и хотела их исправить, но Саре такое раскаяние и навязывание дружбы было скорее неприятно. У нее в памяти еще свежи были переживания последних часов, и девушка чувствовала: сейчас она просто не в состоянии объяснить баронессе, что это не она так подействовала на толпу, а неожиданное маленькое чудо.
– Ну хорошо, баронесса, – сказала Сара, высвободившись из неприятных объятий. – Я утром соберу чемодан, и тогда мы сможем вспоминать друг друга добрыми словами.
Гертруда фон Шелль опустилась на кровать. Она неохотно покачала головой. Лицо ее в свете керосиновой лампы исказилось, будто слова Сары причинили ей боль.
– Вы должны меня выслушать, прежде чем принять необдуманное решение, мисс Джонс, – произнесла баронесса.
– Ладно, я вас слушаю. – Ответ Сары звучал вызывающе.
– Что сделано, то сделано, прошлого не вернешь, – сказала баронесса прерывающимся голосом, – хотя я бы все отдала, чтобы что-то изменить. Поверьте мне, мисс Джонс. Я не знаю, что будет дальше. Школа для девочек – это дело всей моей жизни. Я вижу» что скоро все, что я создавала долгие годы, пойдет прахом. Возможно, в этом есть и моя вина…
«Только ваша вина», – хотела добавить Сара Джонс, но она не была готова к новой ссоре. Потом, чтобы как-то закончить этот разговор, Сара произнесла:
– Баронесса, зачем вы мне все это рассказываете? Дело близится к полуночи, а этот день отнял у меня больше сил, чем все предыдущие.
Еще мгновение женщины пребывали в молчании.
– Я вижу лишь единственную возможность спасти мою школу, мисс Джонс, – вновь заговорила Гертруда фон Шелль. – Вы станете ее директором.
– Я? – Предложение баронессы оказалось столь неожиданным и внезапным, что Сара не смогла ничего ответить. Прошло совсем немного времени с тех пор, как баронесса уволила ее с заверениями, что Сара Джонс не справляется с поставленными задачами. И вот теперь фон Шелль предлагает Саре возглавить школу для девочек!
– Вы считаете, что я… – Сара ткнула себя пальцем в грудь.
Миссис фон Шелль кивнула.
– После сегодняшнего происшествия родители не отважатся отправлять своих дочерей в эту школу. И я не могу винить их в этом. Пока эта школа будет моей, на ней будет оставаться пятно нынешнего позора. Вы, мисс Джонс, – чистый лист в истории Сваффхема. Вас никто не упрекнет, и вы сможете занять эту должность без угрызений совести.
Сара не верила своим ушам, но даже вид измученной баронессы, сидящей на кровати, заставлял сомневаться, была ли это та самая женщина, которая принимала Сару на работу по приезде в Сваффхем: жесткая, беспощадная, высокомерная. В речи баронессы теперь не было ничего властно-начальствующего, педантично-требовательного. Да, она превратилась в жалкую развалину, и Сара чувствовала сострадание к этой старухе.
– Послушайте, Сара, – вновь начала баронесса, которая никогда прежде не называла мисс Джонс просто по имени, – у меня нет наследников, детей у нас с бароном не было. Я хочу, чтобы вы приняли школу по наследству. Это позволит вам располагать достаточными средствами, и никто больше не сможет сказать, что вы бедны. Соглашайтесь.
Часы на церковной колокольне пробили полночь. Мысли Сары смешались и перепутались настолько, что она не могла ничего ответить. Она лишь недоверчиво качала головой и спрашивала себя: не стало ли перенапряжение последнего дня для нее фатальным, не привиделось ли ей все это?
Гертруда фон Шелль медленно, с трудом поднялась и, проходя мимо Сары, положила руку ей на плечо.
– Подумайте над этим, – сказала она и добавила: – До завтрашнего утра у вас есть время, но не дольше. Спокойной ночи, мисс Джонс.
В дверях она еще раз обернулась:
– Ах, верните мне мой пистолет.
Сара испугалась. Оружие все еще лежало у нее в кармане пиджака. Не говоря ни слова, Сара протянула пистолет миссис фон Шелль.
– Спокойной ночи, баронесса.
Ночью Сара спала вполглаза. Смерть девочки, неожиданное наследство и связанные с этим обстоятельства не позволяли ей мыслить трезво. Гибель Цветочка действительно была на совести баронессы, такое несчастье глубоко повлияло бы на любого человека, но неожиданное перевоплощение фон Шелль было странным и даже невероятным. Что же на самом деле послужило причиной такой внезапной симпатии с ее стороны?
