Ночью Сара спала вполглаза. Смерть девочки, неожиданное наследство и связанные с этим обстоятельства не позволяли ей мыслить трезво. Гибель Цветочка действительно была на совести баронессы, такое несчастье глубоко повлияло бы на любого человека, но неожиданное перевоплощение фон Шелль было странным и даже невероятным. Что же на самом деле послужило причиной такой внезапной симпатии с ее стороны?
Луна в окне окрасила комнату в бледно-серый цвет. Хотя все было тихо, Саре чудились гневные выкрики, проклятия разъяренной толпы, собравшейся перед школой, и звон разбитых стекол. В отблесках факелов по стенам скользили неясные образы: мертвая девочка в белом одеянии, за ней – баронесса, обернувшая свое сухое тело черной вуалью. Она протягивала свои костлявые руки, чтобы схватить девочку. На самом деле ее саму преследовали. Мужчины с палками, дубинками и вилами почти загнали ее до смерти, но им никак не удавалось поймать баронессу. Как только они касались ее, Гертруда фон Шелль исчезала, словно призрак. Казалось, она растворялась в воздухе. Тут прозвучал выстрел, и все видения исчезли. Сара проснулась в холодном поту.
Уже забрезжило утро и успокаивающе защебетали птицы. Сара, должно быть, спала, когда ее разбудил громкий шум. Часы показывали начало восьмого.
Сара быстро оделась и выглянула в окно. Перед входом в школу стояли трое опрятно одетых мужчин. На них были темные пальто и котелки – ни к месту и ни ко времени года. Один из них крикнул, когда увидел Сару, что они прибыли из школьного комитета в Норвиче и хотят войти.
Сара выполнила требование. Явившиеся в школу мужчины вели себя достаточно грубо. Один из них был на этой службе уж точно полвека. Двое других скрывали свою молодость за тщательно взлелеянными бакенбардами.
– Баронесса фон Шелль? – резко спросил начальник комиссии.
– Она наверху! – ответила Сара и указала на лестницу.
Мужчины поднялись, впереди – начальник, за ним – двое других. В конце коридора, перед черной дверью с табличкой «Дирекция», они остановились, и Сара постучала. Когда ответа не последовало, она осторожно открыла дверь. Мужчины сняли шляпы и отодвинули Сару в сторону.
Гертруда фон Шелль сидела у стола. Левая рука свисала с подлокотника, а в правой она держала пистолет, который отдала ей Сара. Казалось, баронесса рассматривает вошедших Но это впечатление длилось только несколько секунд. Подойдя поближе, они заметили струйку запекшейся крови, стекавшей от виска по щеке за воротник ее роскошного платья. Баронесса была мертва.
Вид мертвой фон Шелль не вызвал замешательства ни у Сары, ни у школьных инспекторов. Сара поймала себя на мысли, что мертвая Гертруда фон Шелль сегодня выглядит намного лучше, чем вчера живая. Она накрасилась и напудрилась, надела красивое платье, чтобы умереть.
– Джентльмены, мы пришли слишком поздно, – произнес самый старший из прибывших. После того как он обошел тело баронессы, его лицо исказилось в гримасе, будто ему стала противна эта сцена.
– Этот инцидент избавил нас от уймы работы, джентльмены, – сказал инспектор.
Перед телом Гертруды фон Шелль лежали в ряд ключи и записка, которую баронесса, очевидно, написала незадолго до смерти. Один из инспекторов нагнулся и прочитал ее, не касаясь листка:
Я расстаюсь с жизнью без сожаления и по собственной воле. Все мое наследство я оставляю мисс Саре Джонс, вверяя ей в обязанности управление школой для девочек.
Баронесса Гертруда фон ШелльВ Сваффхем постепенно возвращалась прежняя жизнь. Цветочек и баронессу похоронили в разные дни. Но если у могилы девочки побывали почти все жители города, над гробом баронессы стояли лишь два человека: Сара Джонс и Чарльз Чемберс.
Чарльз Чемберс пришел на помощь Саре в этот трудный период. До сего дня Сара получала приказания и выполняла их, теперь же ей самой предстояло принимать решения, и Чарльз оказался отличным помощником. Он утвердил Сару в мысли, что нужно стать директрисой этой школы и со временем привести ее в порядок.
Что же касается наследства, то финансовые дела школы оказались не так уж плохи, несмотря на постоянные жалобы баронессы и скромную плату за обучение – полшиллинга. Только в сейфе, который стоял в директорском кабинете, Сара обнаружила десять тысяч фунтов банкнотами и облигации государственного займа на еще большую сумму. Несомненно, теперь Сара Джонс была богатой женщиной, но обстоятельства не позволяли радоваться этому.
Деньги были не единственной тайной, которую скрывал сейф. Один ключ с головкой в виде сердца привлек особое внимание Сары, потому что во всем доме не было такого замка, к которому бы он подошел. Чемберс считал, что это старый ключ, с течением времени утративший свое предназначение и теперь лишь напоминавший о прошлом. Но этим объяснением Сара не удовлетворилась. Ключ, который хранили в запертом сейфе, не мог быть простым напоминанием о чем-то.
Конечно, чужие дома скрывают много тайн, но в данном случае их было бесчисленное множество. Так, в первые восемь дней после смерти баронессы Саре Джонс казалось, что она слышит вестминстерский бой часов. Во всем доме не было часов с таким боем. В отчаянии Сара призвала на помощь Чарльза Чемберса. Но когда на следующий день он лично пришел, чтобы услышать этот странный феномен, в доме царила абсолютная тишина.
Спустя неделю после смерти Цветочка Сара вновь возобновила занятия в школе. Школьный комитет в Норвиче прислал в Сваффхем двух учителей: миссис Кемпбел, решительную и симпатичную шестидесятилетнюю даму, которая уже хотела было завершить карьеру, и Сьюзан Мелье, для которой школа в Сваффхеме стала первым местом работы.
Когда Сара Джонс вошла в классную комнату, она тотчас же обнаружила за последней партой юношу: это был Говард Картер. Сара сделала вид, будто не заметила его. Она подбирала нужные слова, чтобы объяснить своим ученицам сложившуюся ситуацию. Враждебность, к которой она привыкла, куда-то исчезла. Сара не поверила своим глазам, увидев дочерей МакАллена с букетом цветов, который девочки не замедлили преподнести ей.
После уроков, когда все ученицы вышли из класса, а Сара Джонс начала собирать учебники, к ней подошел Картер.
– Я снова здесь, – робко произнес юноша.
– Ах, вот оно как, – ответила Сара Джонс, не отрываясь от своего занятия.
– Мне очень жаль, мисс Джонс, правда.
– А как же величайшее представление в мире? Как же они без тебя обойдутся?
– Они смеялись надо мной!
– Тебя это удивляет?
Картер нерешительно посмотрел в сторону.
– Признаться, нет. Я допустил одну ошибку.
– Вот когда ты ее осознал! И что же ты теперь хочешь делать?
– Доучиться до конца школьного года, мисс Джонс. А там посмотрим. Вы же знаете, как у меня обстоят дела.
Сара Джонс приложила все силы, чтобы не показать своего сочувствия, которое она вновь испытывала к мальчику. Говард не мог не заметить, что она во второй раз складывает в стопку те же книги.
Вдруг Говард произнес:
– Вам, наверное, тяжело поверить мне?
Сара остановилась и впервые взглянула Говарду в лицо.
– Каждый человек верит по-своему! – холодно ответила она. Картер вздохнул.
– Поймите меня правильно, мисс Джонс. Никто не упрекнет вас, если вы не поплачете после смерти баронессы. Она едва ли была достойна любви. Правда, что ее наследство было очень большим? Так говорят в Сваффхеме.
– Действительно говорят? – Сара впервые осознала, что на нее в обществе обратили внимание, и впервые она задалась вопросом: не была ли ее прежняя жизнь лучше теперешней?
– Не удивляйтесь, мисс Джонс, – улыбнулся Картер, – во всем графстве Норфолк никто не упомнит такого случая. Даже «Дейли телеграф» отправила своего корреспондента в Сваффхем. Он еще наверняка поговорит с вами.
– Господи Боже, только этого не хватало!
– Но почему, мисс Джонс? Вас ведь не в чем упрекнуть! Могу себе представить: ваше фото будет красоваться в газете. Весь Сваффхем будет гордиться вами…
– Вот уж глупости. Людям, о которых пишут в газетах, редко можно позавидовать. Хватит болтать, у меня много дел. – Этими словами мисс Джонс закончила разговор. Она взяла учебники и указала Говарду на дверь.
– Так вы простите мне поведение в Кембридже? – канючил Говард, семеня вслед за Сарой.
Сара кивнула.
– Я давно уже забыла об этом. А сейчас, сделай милость, отправляйся домой.
В последующие дни Говард со всей присущей ему трогательностью старался вернуть к себе расположение мисс Джонс, но Сара вела себя сдержанно. Иногда ему казалось, что у нее из глаз лучится такое же сердечное тепло, с которым она когда-то на него смотрела. Но уже через мгновение Сара снова давала ему почувствовать невраждебное безразличие, с которым Говарда встречали девочки в классе. Он отдал бы все, чтобы не было той ссоры возле ручья в Кембридже. Но это было невозможно. Ночи напролет Говард вертелся в кровати, не в силах заснуть, и думал, что теперь должен сделать. Он вел себя все более раздражительно по отношению к Кейт и Фанни.
