беспорядок. Ослепление и отвращение, смесь презрения с завистью.
Что же до Исабель, то она было подумала, что он ей уже не так противен, но при первом взгляде на склонившуюся чёрную фигурку вновь ощутила прежнее желание поскорей от него отделаться.
Как они ни сдерживали себя, их неприязнь была осязаема.
— Я также сожалею, сеньора. Сопровождать вас в Южном море было честью и удовольствием.
— А для меня, сеньор Кирос, полезно и наставительно было разговаривать с вами о законах мореходства.
— Дай Бог, сеньора, чтобы мне снова досталось редкое счастье служить вам.
С этими словами они расстались — так поспешно, как будто сейчас оскорбили друг друга и назначили время дуэли.
* * *
Как жить без Эрнандо? Накануне отплытия Исабель считала часы.
Уже два дня они не говорили друг другу ни слова.
Она сама на себя сердилась, что показной холодностью портит их последние мгновения. Он же, против обыкновения, не приставал с вопросами и упрёками. В гневе на разлучавшую их Судьбу, в гневе на не одобрявшую его Исабель, он ещё более явно от неё отдалялся.
Чем ближе был момент, ужасавший обоих, тем тяжелей становилось их несогласие.
Его ли вина, что он офицер королевского флота, у которого есть обязанности и помимо любви к жене? Но когда он пытался оправдаться, она отвечала ему одним словом: лжёшь!
С тоской на сердце она смотрела, как он укладывает в сундук Менданьи все бумаги, которые позволили бы им продолжить конкисту. Все секреты аделантадо, его морские карты, его расчёты.
Он торжественно вручил ей два из трёх ключей:
— Будешь их хранительницей.
Что значили эти полные высокомерия слова? Она, не выдержав, перешла в наступление:
— Не забывай: у дона Альваро было только шесть лет, чтобы основать три города. И три года уже истекли.
Он не принял упрёка.
— В декабре я вернусь, и мы тут же выйдем в путь. Тогда у нас будет не только «Сан-Херонимо», а ещё десять кораблей, чтобы перевезти колонистов!
Она подозрительно и пристально посмотрела на него. Он делал вид, что разделяет её скорбь, а сам весь дрожал от возбуждения. Вице-король только что разрешил ему приобрести второй корабль, «Контадору» — маленькое чудо, вместе с которым тоннаж флота Эрнандо достигал прежнего манильского галеона. С ним в плаванье отправлялся ещё и третий, ещё одно маленькое чудо под именем «Санта-Маргарита», который он купил у одного родственника, недавно прибывшего из Галисии. В двадцать пять лет капитан Кастро уже командовал тремя судами и был их единственным владельцем... В Новом Свете такое было редчайшей удачей.
А для моряка — высшим счастьем.
— Когда ты вернёшься, будет поздно, — стояла она на своём. — Мы потеряем права на колонизацию Соломоновых островов.
— Я кое-что сделал, чтобы подтвердить их законность. Зарегистрировал у нотариуса завещание аделантадо и снял в суде копию капитуляции, по которой архипелаги южного моря поступают в его собственность на срок двух жизней. Эти документы уже отправлены в Мадрид. В своё отсутствие даю тебе доверенность на всё наше имущество. Ты сможешь управлять факторией в Акапулько без всякого надзора. Будешь получать товары и продавать их, как тебе заблагорассудится.
Она не слушала. А ведь новость была важная. Он сообщил ей, что законным образом освободил её от своей опеки.
Неслыханный поступок!
Здесь, в Новом Свете, как и в Испании, жёны вместе со своим имуществом принадлежали мужьям. Они пожизненно считались несовершеннолетними, не могли ни переезжать, ни продавать, ни покупать, ни подписывать контракты без гарантии своего «собственника» — мужчины из своего семейства. Переводя при жизни своё состояние на имя супруги, Эрнандо отходил и от законов, и от обычаев. Он делал Исабель Баррето свободной во всех поступках и передвижениях.
Такой свободной, какой не бывала ни одна замужняя женщина в Мексике.
Но теперь Исабель было не до того. Она опять принялась молча расхаживать по комнате. Ни слезинки, ни всхлипа... Но всё отчаяние мира, казалось, собралось в её взгляде.
— Ты неправильно делаешь, что едешь сейчас, — выговорила она наконец. — Подожди до лучшего времени.
Он взорвался:
— Подожди? Да чего мне ждать, Исабель? Ты никак не поймёшь: если я не уеду сейчас, все наши труды пойдут прахом! У нас отберут всё имущество, отберут корабль. Если я не уеду сейчас, — повторил он, — мы никогда отсюда не уедем, и наш брак потеряет смысл.
Она побледнела. Так он только из-за этого женился на ней? Ради конкисты? Оттого, что ему это выгодно? Нет. Ещё вчера он любил её. А сегодня? Почему он стал таким спокойным и лукавым?
Чтобы он не отплыл, она могла бы ещё раз привести, как довод, острова. А по правде, теперь Исабель и отказаться от них могла бы спокойно. Острова царя Соломона? Химера!
— Без тебя, — пролепетала она, — я не выживу целый год.
Она говорила ему о любви. Он не слушал. Стараясь утешить её, рассказывал о далёком будущем: об экспедиции, которую они поведут вместе. Он думал утешить её, вернувшись к тому, во что она верила, о самом главном для неё... О проекте, который соединил их, о мечте, приведшей их к свадьбе. Но чем дальше уходил Эрнандо по этому пути, тем хуже они понимали друг друга.
— Зачем рисковать всем? — прошептала она. — Мы же были счастливы.
Он парировал:
— Только тот, кто рискнёт потерять всё, — настоящий человек и христианин. Если не рисковать, то и жить не стоит!
Услышав эти слова, она похолодела. Слово в слово... Эрнандо повторил то, что она сама говорила Менданье. Слово в слово!
Всё повторилось в точности, но роли переменились. Неужели она тоже стала старухой? Слишком
