определять время самой яростной жары.
В наши дни гелиакический восход Сопдет-Сотис-Сириуса происходит в августе.
Записать законы на камне – вот поведение гораздо менее еврейское, чем египетское! Египтяне, как и жители Месопотамии, высекали свои законы, чтобы избежать забвения, – по-египетски камень считается iner djet, то есть «материалом вечности». Вдобавок стелы были предназначены для установки в городах или на дорогах, а не для транспортировки; кочевой народ старается не обременять себя и стремится скорее к облегчению своего скарба. Здесь у Аарона и Иешуа явственно обнаруживается желание соперничать с господствующей цивилизацией: установить новый порядок, используя знаки того порядка, который отрицают, чтобы исказить их. Сохранить эти таблицы с высеченными письменами, но извратить их содержание. Ирония истории – то, что снова произошло со скрижалями Моисеевыми несколько тысячелетий спустя. В 1789 году в Париже революционеры вырубают свою Декларацию прав человека и гражданина на подобном носителе – двух плитах, скрепленных вверху двойной дугой. Революционная иконография сменяет сакральные изображения, заимствуя их коды. Это поразительно, поскольку обычно она исключала всякий иудео-христианский маркер и вдохновлялась скорее символикой Древней Греции, этой философской и демократической эпохи. Увы, этого не избежала и «Энциклопедия». Век Просвещения, углядев в них естественные законы, общие для всех людей, предложил другое толкование законов Моисея. Согласно шевалье де Жанкуру, «все правила Десяти заповедей могут быть сведены к вселенской справедливости и доброжелательности, чего требует естественный закон». И вот это воспроизведение мистического иудаизма, которое можно видеть на фронтоне каждой синагоги, становится светским и с важностью выставляется напоказ. Так Революция вписывалась в традицию. Что оказалось столь же выгодным, сколь и продуктивным. Символическое воображение испытывает ужас перед пустотой.
Читая Тору, то есть первые пять книг Библии, которые христиане называют Пятикнижием, я выделяю три концепции иудаизма и обнаруживаю три тенденции, некогда замеченные мною во время исхода: иудаизм духовный, иудаизм завоевательный и иудаизм эссенциалистский. Духовный представляет собой мистический, а затем законодательный образ поведения Моисея; пригодный для всякого человека, не применяющий никакой дискриминации, он обладает универсальными чертами. Завоевательный, воплощенный в отважном Иешуа, нацелен на то, чтобы найти для своей общины территорию, на которой можно обосноваться. Эссенциалистский стремится дать определение еврею через биологическое родство, наследственную принадлежность к какой-то линии и составляет генеалогии, которых полно в Библии.
Три этих иудаизма сосуществуют на страницах священных книг, хотя и различаются между собой. Даже когда еврейские составители объединяют их, они не сочетаются между собой, более того, вступают в противоречие. Между символической Землей обетованной Моисея и конкретной землей Иешуа расстояние – как между понятием и реальностью. Что же касается притязаний на узы крови, то они идут вразрез как со взглядами Моисея, так и с представлениями Иешуа, поскольку вытесняют идею коммунитаризма и делают вид, будто игнорируют на самом деле очень разнородный состав населения, вышедшего из Египта.
Странная у Моисея судьба… Его нравственный облик ложится в основу иудаизма и выходит за его пределы, охватывая другие религии, такие как христианство и ислам. И на протяжении тысячелетий продолжает зажигать тех, кто стряхивает свои оковы, как, например, чернокожие рабы, против своей воли вывезенные из Африки в Америку. Какое волнение испытал я, услышав однажды, как, собирая на полях хлопок, черные рабы поют: «Go down Moses, way down in Egypt land. Tell all Pharaohs to let my people go!» – «Выйди, Моисей, из страны Египетской и скажи всем фараонам: отпусти народ мой!» В освобождении еврейского народа эти люди видели надежду однажды освободиться от ига своих хозяев.
А вот Иешуа вдохновляет сионизм. Через много веков после того, как евреи были изгнаны из Иерусалима и начала складываться диаспора, это движение продолжилось в XIX веке как реакция на европейский антисемитизм, чтобы построить еврейское государство. Хотя Сион и указывал на Иерусалим, сионистское движение рассматривало многие страны, чтобы расселить в них евреев: государство Уганду (в действительности нынешнюю Кению), Аргентину, Мадагаскар, Новую Каледонию. Основатель сионизма Теодор Герцль отдавал предпочтение оккупации Уганды. На следующий день после его смерти в 1904 году его последователи решительно остановили свой выбор на Палестине, что и привело к созданию там государства Израиль в 1948 году.
Что же касается эссенциализма, он, помимо того что отравил существование тем мужчинам и женщинам, которые путем заключения брака стремились выйти из группы, вдобавок привел к сокращению идентичности.
Или, скорее, с его генотеизмом, поскольку монотеизм не признает ни одно мелкое божество.
Слова Моисея «Сотрите меня» записаны в Библии (Исх. 32: 33). Моисей бросил их Богу, который наслал эпидемию, чтобы покарать евреев за золотого тельца. «Простишь ли Ты их? Если нет – то сотри и меня из Книги Твоей!» Толкователи испытывают трудности с пониманием этих слов, поскольку отказываются вообразить, что Моисей может заставить Бога петь или предлагает ему торг. На самом же деле эта фраза звучит очень по-египетски: стереть имя, воспоминание – это больше, чем убить тело, уничтожить человека. Моисей принимал провал, незавершенность, уничтожение. Но какой верующий или, шире, какой читатель будет искушен мудростью столь прозорливой и неустрашимой?
Как же я был взволнован, услышав однажды этот глагол по-французски! Он пришел прямо из Древнего Египта и от Пакена, который довольно часто употреблял глагол nik. Французский язык позаимствовал его из арабского, который, в свою очередь, взял его из египетского.
Во всей египетской истории не сохранилось никаких следов Моисея. Ни папирусы, ни надпись на каком-нибудь дворце, ни гробница, ни храм не сохранили памяти о нем. Также не упоминается и исход евреев.
Атрахасис – герой «Поэмы о превосходящем мудростью» в аккадской мифологии. В предыдущих версиях, написанных по-шумерски, он звался Зиусудра.
В «Эпосе о Гильгамеше» Утнапиштим наиболее подробно повествует о Потопе.
