Ознакомительная версия.
Представляется, что для подобных выводов нет достаточных оснований. Дж. Д. Данн обоснованно отмечал, что ряд современных авторов «преуменьшают трения между Иисусом и фарисеями». Как уже сказано, наиболее существенные расхождения между ними как раз и могли относиться к сфере толкования Моисеева закона. Иисус обличал фарисеев за искажение Божественного послания путем введения многочисленных постановлений и указов. В Евангелиях они названы «преданием человеческим».
Из Евангелий также известно, что именно фарисеи, претендовавшие на идеологическую монополию в области понимания и толкования Моисеева закона, следили за Иисусом и задавали Ему провокационные вопросы. Создается ощущение, что это было, по сути, инициированное из единого центра дознание. А вот организаторами гонений были, вероятно, саддукеи. Похоже на то, что эти противоборствующие течения каким-то образом действительно объединили свои усилия в организации расправы над Иисусом.
Сравнительный анализ воззрений фарисеев и саддукеев дает основание говорить о том, что и те, и другие могли быть недовольны словами и деяниями Иисуса. Но если фарисеи вначале только «царапались»81, то саддукеи стали плести нити реального заговора против Иисуса. Фарисеев же они просто использовали для реализации своих планов.
Идеологическим авангардом фарисеев являлись книжники и законники, также часто упоминаемые в Новом Завете. Вероятно, это были ученые титулы, а не признаки принадлежности к той или иной религиозной партии. Главным занятием этих выходцев преимущественно из фарисейской среды как раз и было толкование законов Моисея, применение их к различным изменяющимся обстоятельствам жизни.
Евангелисты Марк и Матфей прямо называют книжников главными противниками Иисуса. Марк, например, упоминает их более двадцати раз: именно книжники хотели погубить Иисуса (Мк. 11:18; 14:1,43). Они же приняли участие в суде над Ним (Мк. 15:1). Видно, что противостояние между книжниками и Иисусом затрагивало самые глубинные и принципиальные вопросы, связанные, в том числе с иным пониманием Бога (Мк. 2:7) и Мессии (Мк. 12:35—40). В Словаре «Иисус и Евангелия» сказано: «Частью учения Иисуса является осуждение книжников, равно как новое понимание Писания в свете Его пришествия»82. Все это подтверждает наше предположение об основном предмете расхождений между Иисусом и фарисеями-книжниками.
Для реализации своих замыслов саддукейские иерархи могли привлечь не только фарисеев, но и представителей других религиозных течений, в том числе иродиан, которые согласно Марку и Матфею пошли на хитрость, пытаясь выяснить у Иисуса, надо ли выплачивать налог правителю Рима.
Так что, в погублении Иисуса могли быть заинтересованы различные силы. Но, в первую очередь – все же саддукеи, опасавшиеся потери реальной власти. При этом, надо иметь в виду, что священнослужители из числа саддукеев, согласно всем древним источникам, в те годы окончательно утратили духовный авторитет в иудейском обществе. В частности, о нравственном упадке и предвзятости руководителей синедриона писал И. Флавий. Т. Моммзен указывал, что «управление первосвященников в предоставленных им границах» в Иудее отличалось «произволом и отсутствием достоинства».
По иудейским законам первосвященники должны были служить пожизненно. Но при Ироде Великом эта традиция прервалась. Он сам стал производить их назначения. Во времена же Иисуса этой прерогативой обладал легат Сирийской провинции. Первосвященническая должность, по-видимому, стоила больших денег. По сути своей, первосвященники в это время превратились в обычных римских чиновников.
О девальвации первосвященнического сана нагляднее всего свидетельствует частая смена его носителей. Тот же Флавий отмечал, что римляне постоянно производили рокировки первосвященников. Их пребывание на этом посту иногда не превышало нескольких месяцев. В числе досрочно смещенных с должности Валерием Гратом (предшественником Пилата) числился и сам Анна.
Заметим, что немало проклятий в адрес иудейских властителей того времени содержится в Талмуде. Нередко цитируют отрывок из аггадического текста, называемого «Стихом о несчастьях»: «Горе мне от рода Анны, горе от их шипенья!» (Песахим 57а).
Именно в руках первосвященника Анны и его клана, по мнению большинства исследователей, находились реальные рычаги власти.
Анну отличали острый ум, исключительная хитрость и способность в приумножению богатства. Достаточно сказать, что у него было пятеро сыновей, и все они в разное время становились первосвященниками, а действующий первосвященник Каиафа, находившийся у власти восемнадцать лет, являлся его зятем.
Дж. Тейбор писал о первосвященнике Анне: «Римляне не относились легкомысленно к выбору кандидатов на эту должность, и следует предположить, что существовал высокий уровень политического влияния и коррупции, раз один человек так долго удерживал в своих руках подобную власть».
Э. Ренан также полагал, что вся ответственность за казнь Иисуса падает на Анну и его род: «Иисуса умертвил именно Анна (или, если угодно, партия, представителем которой он был). Анна был главным виновником этой ужасной драмы»83.
Есть и другие основания для предположения, что организатором суда над Иисусом действительно мог быть первосвященник Анна, и что при его непосредственном участии разрабатывался и координировался план погубления Иисуса (Мф. 12:14).
Но какими мотивами руководствовалось окружение Анны, разрабатывая этот план? И как им удалось привлечь на свою сторону фарисеев?
Марк писал, что во время пребывания Иисуса в Иерусалиме «книжники и первосвященники искали Его, чтобы погубить Иисуса; ибо боялись Его, потому что весь народ удивлялся учению Его» (Мк. 11:18). Другой же евангелист, Иоанн, отмечал, что Иисуса хотели схватить и убить за то, что Он «нарушал субботу» и «Отцем Своим называл Бога, делая Себя равным Богу» (Ин. 5:16,18).
Есть основания считать эти обвинения взаимосвязанными. Книжники и законники из числа фарисеев могли принять участие в расправе над Иисусом, поскольку Его учение обличало их в искажении Моисеева закона. Они же полагали, что Он Сам подвергал этот Закон недопустимой корректировке, не имея на то полномочий. И при этом, с каждым днем завоевывал все большую популярность среди простых людей, духовными наставниками которых они себя считали.
А. Мень писал: «В лице Иисуса они увидели соперника, который, по их мнению, не имел прав на учительство. Авторитетным для законников был лишь тот, кто вышел из их школ, кто получил санкцию церковных наставников».
Иисус, по сути, покушался на религиозные привилегии фарисеев. Поэтому в их среде могли доминировать такие мотивы, как ярость и зависть, замешанные на боязни потерять эти привилегии. Понтий Пилат, согласно Матфею и Марку, это понимал, полагая, что Иисуса предали на смерть из зависти (Мф. 27:18; Мк. 15:10).
Исходя из сказанного, основной пункт обвинения, выдвинутый фарисеями и книжниками против Иисуса, мог сводиться к подстрекательству народа с целью его отпадения от иудейской религии и к отрицанию Им Торы. В той, разумеется, трактовке Закона, которая предлагалась фарисеями. Своей же трактовкой Иисус, по их мнению, сбивал Израиль с истинного пути, подрывал основы иудейской веры.
Что касается саддукеев, то они, облеченные властью, по-настоящему всполошились, когда поняли, что Иисус проповедует и действует, как «власть имеющий». В Храме «первосвященники и книжники, и старейшины» спрашивали Его: «какою властью Ты это делаешь? и кто Тебе дал власть делать это?» (Мк. 11:27—28). Поэтому их основной обвинительный тезис мог заключаться в покушении Иисуса на властные функции, неразрывно связанные с Храмом, которому Иисус, по их мнению, противопоставил идею о Царстве Божием. А также – в Его притязаниях на власть путем присвоения титула Царя Иудейского. При этом, первосвященники понимали, что Иисус не претендует на титул правителя Иудеи. Однако посчитали, что Его действия, выразившиеся в посягательстве на монополию Храма, могли подорвать финансовое могущество саддукейского клана и дестабилизировать обстановку в Иудее.
Вероятно также, в саддукейских рядах могли возникнуть опасения, что объединение вокруг Иисуса людей, которые вознамерились сделать Его Царем Иудейским, может привести к окончательной потере над ними контроля, перерасти в фазу открытого противостояния храмовой бюрократии, а, возможно, – и римской власти. Первосвященник Каиафа, одним из первых интуитивно почувствовавший исходящую для его клана угрозу, произнес слова, которые многое объясняют в деле Иисуса:
– Пусть лучше один Человек погибнет за народ, чем весь народ – за одного Человека (Ин. 11:50; 18:14).
Ознакомительная версия.
